Рубан, Николай Осипович
Николай Рубан | |
Основная информация | |
---|---|
Полное имя |
Николай Иосифович Рубан |
Дата рождения | |
Место рождения |
Везенберг, Везенбергский уезд, Эстляндская губерния, ныне Раквере, Эстония |
Дата смерти |
22 февраля 1987 (74 года) |
Место смерти | |
Страна | |
Профессии |
певец оперетты |
Певческий голос |
лирический тенор |
Жанры | |
Лейблы | |
Награды |
Никола́й О́сипович (Ио́сифович) Ру́бан (17 января 1913, Везенберг, Российская империя, (ныне Раквере, Эстония) — 22 февраля 1987, Москва, СССР) — советский певец оперетты, лирический тенор, заслуженный артист РСФСР (1959), лауреат Сталинской премии (1950), заслуженный артист Карело-Финской ССР (1943).[1]
Содержание
Биография
Николай Рубан родился в 1913 году. В 20-х годах семья переехала в Ленинград, где Николай поступил в школу, не прекращая заниматься музыкой. Азы музыкальной грамоты мальчик постиг в оркестре народных инструментов, где играл на домре. Пел в хоре.
После окончания школы Николай Рубан работал на ленинградском заводе «Электрик» и продолжал учиться пению на вечерних курсах в музыкальном техникуме, а затем в вечерней рабочей консерватории. Не стремясь, однако, к профессиональной певческой карьере, Рубан окончил Ленинградский политехнический институт и поступил старшим инженером в заводское конструкторское бюро. Стать певцом ему помог случай.
В 1936 году, ещё будучи студентом политехнического института, Николай, как победитель олимпиады художественной самодеятельности Ленинграда, принимается в школу пения при Ленинградском государственном Академическом театре оперы и балета им. С. М. Кирова, в класс заслуженного артиста РСФСР А. М. Давыдова.[2] Первые выступления Николая Рубана по окончании этой школы состоялись в 1937 году на Ленинградском радио, а вскоре и на эстраде.
В 1939 году молодой певец дебютировал на сцене Ленинградского областного театра оперетты в роли Григория в музыкальной комедии С. Заславского «Соловьиный сад».
В 1941—1945 годах — ведущий солист Музыкального театра Карело-Финской ССР, где переиграл весь его основной репертуар в амплуа и героя, и простака. Во время Великой отечественной войны Рубан гастролирует с театром по стране, и его работы отмечаются в прессе. В частности, газета «Ленинградское знамя» в рецензии на оперетту Р. Планкетта «Корневильские колокола» писала:Яркий, благородный облик де Корневиля, прославляющего храбрость и личное мужество, заставляет зрителя глубоко ему симпатизировать. Маркиз де Корневиль, созданный Рубаном, — несомненный успех талантливого артиста. Отличные голосовые данные и приятные манеры игры помогли ему создать запоминающийся, колоритный образ.
В театре Рубан играет не только в классических опереттах. Одной из лучших его работ стала роль в музыкальной комедии Б. Александрова «Девушка из Барселоны». Успехи артиста на сцене были отмечены присвоением ему звания заслуженного артиста Карело-Финской республики.
По окончании войны Николая Рубана приглашают на работу в Москву. Певец вначале выступает в Московском театре миниатюр.
В 1946—1959 годах — солист Московского театра оперетты. Среди образов, созданных артистом на сцене этого театра, герои оперетт «Моя Гюзель» Б. Александрова, «Летучая мышь» Иоганна Штрауса, «Трембита» Ю. Милютина.
Сам артист так высказывался о своём любимом жанре:Оперетта — это жанр молодых, и, конечно же, это жанр весёлый, романтический — героика и смех рядом. Поэтому-то я очень люблю роли героев-простаков, таких, например, как граф Данило из Легаровской «Весёлой вдовы», тут есть, что попеть, что сыграть и что станцевать. Или, например, роль старшины Мальцева из оперетты М. Блантера «На берегу Амура» — развесёлого удалого моряка, в котором одновременно уживается и остроумный балагур, и смелый, находчивый пограничник. Роль Бориса Корецкого в ревю Д. Шостаковича «Москва, Черёмушки» тоже пришлась мне по сердцу. Это характер сложный, в чём-то противоречивый; сверху наносное, бравада, а внутри — понимание своей неустроенности в жизни, своей пока что не сложившейся судьбы. И как результат — вера зрителя в то, что он в конце концов станет человеком. Такие роли играть интересно.
Роль Корецкого — последняя работа Николая Рубана в Московском театре оперетты.
В июле 1959 года удостоен ещё одного почётного звания — заслуженного артиста РСФСР.
В 1960 году перешёл в основном на гастрольную и концертную работу. С сольными концертами и спектаклями он объехал всю страну, побывал за рубежом. В эти годы он начал пробовать свои силы и в режиссуре; помимо театральных постановок — «Марицы», «Сильвы», «Роз-Мари», он осуществил ряд телевизионных спектаклей — «Акулина», «Трембита». Им написано 9 опереточных либретто, в том числе «Звёздные дороги» (муз. И. Дунаевского), «Кумоха» (муз. Р. Пергамента), «Корневильские колокола» (муз. Р. Планкетта). Продолжал выступать на эстраде, радио и телевидении.
Скончался Николай Осипович 22 февраля 1987 года. Похоронен на 32 участке Ваганьковского кладбища.
Интересные факты
- Николай Рубан родился в день 50-летнего юбилея К. С. Станиславского. Поскольку артистов в семье до этого не было, знакомые родителей мальчика, видя явную его склонность к музыке, шутили: «Как бы это совпадение не оказалось фатальным».
Творчество
Театральные работы
- «Акулина» (И. Ковнер) — Алексей
- «Баронесса Лили» (Йенё Хуска) — Ласло
- «Баядера» (Имре Кальман) — Принц Раджами
- «Беспокойное счастье» (Ю.Милютин) — Андрей
- «Весёлая вдова» (Франц Легар) — граф Данило
- «Воздушный замок» (О. Фельцман) — Жак
- «Вольный ветер» (И. Дунаевский) — Янко
- «Граф Люксембург» (Франц Легар) — Брисар, Ренэ
- «Девичий переполох» (Ю. Милютин) — Юрий Токмаков
- «Девушка из Барселоны» (Б. Александров) — Басов
- «Золотая долина» (И. Дунаевский) — Николай
- «Корневильские колокола» (Робер Планкетт) — Де Корневиль
- «Летучая мышь» (Иоганн Штраус) — Айзенштайн
- «Любовь и спорт» (Ю. Слонов) — Борис
- «Любушка» (Ю.Милютин) — Леонид
- «Марица» (Имре Кальман) — Тассило
- «Москва, Черёмушки» (Д. Шостакович) — Борис Корецкий
- «Моя Гюзель» (Б. Александров) — Донченко
- «На берегу Амура» (М. Блантер) — Мальцев
- «Оклахома» (Ричард Роджерс и Оскар Хаммерстайн) — Вилли
- «Перикола» (Жак Оффенбах) — Пикильо
- «Рип-Рип» (Робер Планкетт) — Рип
- «Роз-Мари» (Рудольф Фримль и Герберт Стотхарт) — Джим
- «Самое заветное» (В. Соловьёв-Седой) — Павел
- «Свадьба в Малиновке» (Б. Александров) — Андрейка
- «Сильва» (Имре Кальман) — Бони, Эдвин
- «Соловьиный сад» (С. Заславский) — Григорий
- «Сорочинская ярмарка» (А. Рябов)— Гриць
- «Сын клоуна» (И. Дунаевский) — Максим
- «Только мечты» (Б. Кырвер) — Оскар
- «Трембита» (Ю.Милютин) — Микола
- «Фиалка Монмартра» (Имре Кальман) — Рауль
- «Холопка» (Н. Стрельников) — Никита Батурин
- «Царевич» (Франц Легар) — Царевич
- «Чином Палко» (Ф. Фаркиш) — Чином Палко
Участие в кинофильмах
- «Мастера венгерской оперетты» (документальный, 1956)
- «Сильва» (фильм-спектакль, 1976) — Ферри
- «Сказки русского леса» (1966) — песня о зиме из оперетты «Холопка» (нет в титрах)
Участие в радиомонтажах оперетт
- «Парижская жизнь» (Ж. Оффенбах) — Рауль Гардефе
- «Трапезундская принцесса» (Ж. Оффенбах) — Рафаэль
- «Граф Люксембург» (Ф. Легар) — Бриссар
- «Принцесса цирка» (И. Кальман) — Тони
- «Сильва» (И. Кальман) — Бони
- «Трембита» (Ю. Милютин) — Микола
- «Акулина» (И. Ковнер) — Алексей Берестов
- «Москва-Черёмушки» (Д. Шостакович) — Борис
Сочинения
- Рубан Н. О. Всю войну на колёсах: Воспоминания о прифронтовом театре. — Петрозаводск, 1983
Напишите отзыв о статье "Рубан, Николай Осипович"
Примечания
- ↑ Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. Т. 3: Р — Я. — Петрозаводск: ИД «ПетроПресс», 2011. — С. 33 — 384 с.: ил., карт. ISBN 978-5-8430-0127-8 (т. 3)
- ↑ [www.kino-teatr.ru/teatr/acter/m/sov/259714/bio/ Биография Н. О. Рубана на Кино-Театр. РУ]
Литература
- Янковский М. О. Советский театр оперетты: Очерк истории. — Л.-М., 1962
- Гринберг Я. Московский театр оперетты. — М., 1967
Ссылки
- [n-ruban.narod.ru/vokal.htm Вокальные партии Н. О. Рубана]
- [n-ruban.narod.ru/vosp.htm Воспоминания об артисте. Татьяна Шмыга, Татьяна Рубан]
- [www.sovmusic.ru/result.php?type=simple&searchterm=%D0%F3%E1%E0%ED&searchtype=singer&submit.x=17&submit.y=4 Н. Рубан, записи вокальных партий]
- [www.youtube.com/results?search_query=%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9+%D1%80%D1%83%D0%B1%D0%B0%D0%BD&aq=f Кино- и видеозаписи выступлений Н. Рубана на youtube.com]
Отрывок, характеризующий Рубан, Николай Осипович
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
- Родившиеся 17 января
- Родившиеся в 1913 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Эстляндской губернии
- Родившиеся в Раквере
- Умершие 22 февраля
- Умершие в 1987 году
- Умершие в Москве
- Певцы и певицы по алфавиту
- Певцы и певицы СССР
- Певцы и певицы России
- Заслуженные артисты РСФСР
- Лауреаты Сталинской премии
- Музыканты по алфавиту
- Выпускники Санкт-Петербургского политехнического университета
- Персоналии:Московский театр оперетты
- Персоналии:Музыкальный театр Республики Карелия
- Заслуженные артисты Карело-Финской ССР
- Певцы и певицы оперетты в России
- Теноры
- Похороненные на Ваганьковском кладбище