Руб-эль-Хали

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Руб-эль-ХалиРуб-эль-Хали

</tt> </tt>

</tt> </tt> </tt>

</tt>

</tt>

Руб-эль-Хали
араб. الربع الخالي
Песчаные дюны в пустыне Руб-эль-Хали
19° с. ш. 49° в. д. / 19° с. ш. 49° в. д. / 19; 49 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=19&mlon=49&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 19° с. ш. 49° в. д. / 19° с. ш. 49° в. д. / 19; 49 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=19&mlon=49&zoom=9 (O)] (Я)
СтраныСаудовская Аравия Саудовская Аравия
Оман Оман
ОАЭ ОАЭ
Йемен Йемен
Типпесчаная
Высота над уровнем моря200 м
Длина1 200 км
Ширина500 км
Площадь650 000 км²
Оазисы18,34,454
Климат
Ср. температура января+25 °C
Годовой уровень осадков≈35 мм
Руб-эль-Хали

Руб-эль-Ха́ли (араб. الربع الخالي‎, англ. Empty quarter, букв. — «пустая четверть») — обширная песчаная пустыня на Ближнем Востоке, занимающая южную треть Аравийского полуострова, одна из самых крупных пустынь мира. Также относится к одним из самых жарких (средний максимум в июле-августе составляет 47 °C, отметка в 50 °C также регулярно преодолевается) и сухих пустынь мира (годовая сумма осадков составляет ≈35 мм, испаряемость >2000 мм), и таким образом, пустыня относится к категории аридных пустынь. Площадь 650 000 км². Расположена между 44°30' и 56°30' в. д., 16°30' и 23°00' с. ш. на территории государств Саудовская Аравия, Оман, ОАЭ и Йемен.



Геологическое строение

Руб-эль-Хали является большим бассейном, вытянутым с юго-запада на северо-восток через аравийский шельф. Песок лежит поверх гравия или гипса, высота дюн достигает 250 м. Песок преимущественно силикатный, от 80 до 90 % составляет кварц, остальное — полевой шпат, крупицы которого, покрытые окисью железа, окрашивают пески в оранжевый и красный цвет.

Напишите отзыв о статье "Руб-эль-Хали"

Литература

Bruce Kirkby, Maurus Pascher: Im leeren Viertel. Piper, o.O., апрель 2003, ISBN 3-492-23865-3

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ссылки

  • [magma.nationalgeographic.com/ngm/0502/sights_n_sounds/media2.html Sights & Sounds: The Empty Quarter]




Отрывок, характеризующий Руб-эль-Хали

– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.