Руденко, Сергей Иванович

Сергей Иванович Руденко
Сергей Иванович Руденко. 1924 год
Дата рождения:	29 января 1885(1885-01-29)
Место рождения:	Харьков
Дата смерти:	16 июля 1969(1969-07-16) (84 года)
Место смерти:	Ленинград
Страна:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Научная сфера:	археология, антропология, этнология
Учёная степень:	доктор технических наук
Учёное звание:	профессор
Награды и премии:	| Золотая медаль РГО имени П. П. Семенова-Тянь-Шанского (1965)

Сергей Иванович Руденко (укр. Сергí́й Іва́нович Руде́нко; 29 января 1885, Харьков — 16 июля 1969, Ленинград) — российский археолог, антрополог, этнолог, гидролог. Магистр географии (1917), доктор технических наук (1944), профессор (1919, 1950), действительный член Русского географического общества (1911), член Парижского антропологического общества (1914).

Биография

В 1904—1910 гг. — студент естественного отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. Оставлен в университете для подготовки к профессорскому званию.

В 1906 и 1907 годах совершает экспедицию по Башкирии, а 1908 году проводит этнографические исследования среди поволжских народов (чувашей, марийцев, мордвы), собирает экспонаты для Этнографического отделения Русского музея.

С 1910 года участвовал в работе картографической комиссии Русского географического общества. В ходе экспедиции по бассейну Оби изучал народ хантов. В Приуралье исследовал антропологию и этнографию башкир, а на юге Западной Сибири — алтайцев.

В 1913—1914 гг. — научная командировка. Посетил Италию, Францию, Турцию, Палестину, Египет. По возвращению в 1914 году избран профессором кафедры географии и антропологии Петербургского университета.

В 1917 году вошёл в состав Комиссии по изучению племенного состава населения России и сопредельных стран.

С 1919 по 1921 гг. — профессор кафедры географии Томского университета, декан физико-математического факультета.

С 1921 по 1954 гг. — профессор кафедры антропологии в Ленинградском университете. Одновременно работает заместителем директора Государственного Русского музея, где заведует этнографическим отделом.

В 1927—1930 гг. — руководитель Башкирской экспедиции АН СССР.

В 1930 году был арестован. До 1934 года находился на строительстве Беломорско-Балтийского канала.

В 1947—1954 гг. руководитель археологической экспедиции в район Горного Алтая, обнаружившей пазырыкские захоронения.

Труды

• [kronk.spb.ru/library/2004-barnaul-sir-list.htm Список научных трудов С. И. Руденко]
• «Взгляд на антропологические отношения украинского народа» (в соавт с И. Раковским, 1925)
• [elib.shpl.ru/ru/nodes/9453-rudenko-s-i-bashkiry-opyt-etnol-monogr-ch-1-2-pg-l-1916-1925-zapiski-imp-rus-geogr-o-va-po-otd-niyu-etnografii Башкиры: Опыт этнологической монографии. Ч.1. Физический тип башкир.] Пг., 1916; Ч.2. Быт башкир. Л., 1925;
• Древняя культура Берингова моря и эскимосская проблема, М.—Л., 1947
• Горно-Алтайские находки и скифы. М.-Л., 1952
• Башкиры: Историко-этнографические очерки. М.-Л., 1955.
• Культура населения Горного Алтая в скифское время. — М.—Л., 1953.

Литература

• Григорьев С. В. Биографический словарь. Естествознание и техника в Карелии. — Петрозаводск: Карелия, 1973. — С. 198. — 269 с. — 1000 экз.

Ссылки

• Юрий Ергин. [www.hrono.ru/text/2008/ergin09_07.html «Подвижник и рыцарь науки»]. Бельские просторы. [www.webcitation.org/68CUgIPMP Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
• Енциклопедія українознавства. У 10-х томах. / Головний редактор Володимир Кубійович. — Париж; Нью-Йорк: Молоде життя, 1954—1989.

Отрывок, характеризующий Руденко, Сергей Иванович

– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.