Рудиша, Дэвид

</table>

Дэ́вид Леку́та Руди́ша (англ. David Lekuta Rudisha; 17 декабря 1988, Килгорис, Рифт-Валли, Кения) — кенийский легкоатлет, специализируется в беге на 800 метров. Чемпион Африки 2008 и 2010 годов, чемпион мира 2011 года. Двукратный победитель Бриллиантовой лиги. Победитель Олимпийских игр 2012 года с новым мировым рекордом — 1:40.91. Олимпийский чемпион 2016 года в забеге на 800 метров.

Лучший легкоатлет мира по версии IAAF 2010 года.

Биография

Родился 17 декабря 1988 года в городе Килгорис, округ Транс-Мара. Его отец бывший легкоатлет, серебряный призёр Олимпийских игр 1968 года Даниэль Рудиша. Мать Тамиша Рудиша певица, поёт песни в жанре фолк-музыки. По этнической принадлежности относится к народу масаи. У него также есть шесть родных братьев и сестёр. В детстве отец показал ему свою олимпийскую медаль, что послужило стимулом для начала занятий бегом. В 2003 году он окончил начальную школу и поступил учиться в среднюю школу "святого Фрэнсиса" в деревне Капкатуи. Примерно в это же время он из газеты узнал, что в школе " Святого Патрика" в городе Итен работает известный ирландский тренер Кольм О’Коннелл. Однако тогда он не решился найти его и попытаться записаться в его группу. В 2004 году он начал систематически заниматься лёгкой атлетикой, его первым тренером стал школьный тренер по лёгкой атлетике Самсон Касимири. Первоначально он тренировался для участия в десятиборье, однако позже по наставлению тренера переориентировался на дистанции 400 и 800 метров. В 2005 году Дэвид вошёл в список начинающих спортсменов, которые приглашаются тренироваться у О’Коннелла. И уже спустя некоторое время он сделал вывод, что основной дистанцией начинающего бегуна будет 800 метров. В апреле 2005 года Джафет Кимутаи рассказал своему менеджеру австралийцу Джеймсу Темплетону о перспективном молодом парне, который тренируется в тренировочном лагере при школе св. Патрика и рекомендовал ему взять его в свою группу. Австралиец впервые увидел Рудишу во время тренировки и был восхищён его техникой бега. Темплетон согласился помочь Дэвиду и его тренеру в организации тренировочного процесса. С помощью спонсоров, австралийский специалист помог провести в школу электричество и купить морозильные камеры. Также на спонсорские деньги были куплены коровы, чтобы Рудиша и остальные школьники ежедневно пили молоко.

Спортивная карьера

Начало карьеры (2005—2008)

В мае 2005 года он впервые принял участие в международных соревнованиях. На чемпионате Восточной Африки среди юношей он занял 2-е место на дистанции 400 метров — 48,2. В следующем году его первым крупным соревнованием стал отборочный чемпионат Кении среди взрослых, где занял 6-е место с результатом 1.46,3. Несколько недель спустя Рудиша финишировал 2-м на отборочном чемпионате Кении среди юниоров — 1.47,5, и вошёл в состав сборной Кении для участия в юниорском чемпионате мира в Пекине. 18 августа он стал чемпионом мира среди юниоров, выиграв со временем 1.47,40. На следующий день после триумфа на 800-метровой дистанции он вместе с партнёрами по команде выступил в предварительных забегах эстафеты 4x400 метров. Сборная Кении заняла 2-е место в забеге, установив юниорский национальный рекорд — 3.05,72. Дэвид Рудиша бежал завершающий четвёртый этап. В финальном забеге, состоявшийся на следующий день, кенийская сборная финишировала на 4-м месте, вновь обновив национальный рекорд среди юниоров — 3.05,54.

Спортивный сезон 2007 года начался с выступления на соревнованиях Qatar Athletic Super Grand Prix (на тот момент они назывались Qatar IAAF World Super Tour) в Дохе, где занял 6-е место и установил личный рекорд — 1.45,63. 2 июля Рудиша принял участие в Folksam Grand Prix в шведском городе Мальмё. В этом забеге он бо́льшую часть дистанции бежал в середине группы, однако за 250 метров до финиша начал финишное ускорение и в итоге стал победителем с личным рекордом — 1.45,10. Его следующим стартом была Атлетиссима, состоявшаяся 10 июля. Организаторы соревнований разделили участников 800-метровой дистанции на 2 забега. Дэвид Рудиша был включён в состав первого забега, который и выиграл с результатом 1.45,82. В августе он принял участие в чемпионате Африки среди юниоров, на котором одержал победу с рекордом чемпионатов — 1.46,41. Под занавес сезона выиграл 2 этапа Золотой лиги, это Мировой класс в Цюрихе со временем 1.45,51 и Мемориал Ван-Дамма с личным рекордом — 1.44,15.

Первым стартом сезона 2008 года для бегуна становится забег в Накуру, который он выигрывает 1.47,0. 19 апреля он принимает участие в отборочном чемпионате Кении, по результатам которого будет сформирована сборная для участия в чемпионате Африки. В этот день он сначала выигрывает предварительный забег, а затем финальный со временем 1.44,38. Спустя 10 дней Рудиша начинает своё выступление на континентальном первенстве в Аддис-Абебе. 30 апреля выигрывает предварительный забег — 1.52,93, 1 апреля побеждает в полуфинале — 1.48,82, 2 апреля становится чемпионом Африки с результатом 1.44,20. Также он побил рекорд чемпионатов, установленный его соотечественником Сэмми Коскеем в 1984 году — 1.45,17.

Расцвет карьеры и мировые рекорды (2009—2011)

В течение 2010 года дважды улучшил мировой рекорд на дистанции 800 м, выиграл Кубок мира и чемпионат Африки. Рудиша стал самым молодым «атлетом мира» ИААФ (в 21 год), а также первым кенийским атлетом за всю историю премии. В том же 2010 году Дэвид стал спортсменом года в Кении (англ. SOYA Awards). В 2009—2012 годах обладал лучшим временем сезона в беге на 800 метров. Лучший легкоатлет мира по версии журнала Track & Field News 2010 года.

Олимпийский сезон (2012)

Первыми соревнованиями олимпийского сезона стали Sydney Track Classic, состоявшиеся 18 февраля. На них он стал серебряным призёром в беге на 400 метров — 45,82. Спустя 2 недели становится победителем Melbourne Track Classic с результатом 1.44,33. 11 мая принял участие в Qatar Athletic Super Grand Prix, на котором стал победителем с лучшим результатом в сезоне — 1:43.10. Спустя месяц 9 июня Дэвид становится победителем очередного этапа Бриллиантовой лиги Adidas Grand Prix, где он показывает лучшее время сезона в мире — 1.41,74. Выступление на Олимпийских играх в Лондоне начал 6 августа с участия в предварительном забеге, который выигрывает со временем 1.45,90. 7 августа выигрывает полуфинальный забег с результатом 1.44,35 и квалифицировался в финал. 9 августа 2012 года на XXX Олимпийских играх стал олимпийским чемпионом с мировым рекордом 1.40,91. Первым стартом после олимпийского триумфа, а также последним в уходящем сезоне, стал Мировой класс в Цюрихе. Будучи главным фаворитом забега он на финишной прямой уступил эфиопскому юниору Мохаммеду Аману, который победил с национальным рекордом 1.42,53, а Рудиша показал время 1.42,81. Это поражение стало единственным в сезоне.

Период травм (2013—2014)

В сезоне 2013 года сделал только 2 старта на международных соревнованиях. 10 мая он выиграл этап Бриллиантовой лиги Doha IAAF Diamond League Meeting — 1.43,87 и 25 мая стал победителем New York adidas Grand Prix — 1.45,14. Остальную часть сезона пропустил из-за травмы колена правой ноги.

Первоначально планировалось, что его первым стартом после травмы станет Qatar Athletic Super Grand Prix 9 мая. Однако за две недели до этого, во время его первой тренировки по грунтовой дороге в Камарини, вблизи Итена, он почувствовал лёгкую боль в левой икроножной мышце. Вместе с тренером они приняли решение перенести своё выступление на 31 мая (Prefontaine Classic). В результате он выступил на этих соревнованиях, где занял 7-е место с результатом 1.44,87. 14 июня стал победителем Adidas Grand Prix — 1.44,63. 12 июля стал победителем Sainsbury's Glasgow Grand Prix — 1.43,34.

31 июля занял 2-е место на Играх Содружества, уступив на финишной прямой Найджелу Амосу.

Личная жизнь

В конце 2010 года Дэвид Рудиша женился на своей давней возлюбленной Элизабет Нааню. У них есть общая дочь Чарлин (д.р. 31 января 2010 года). По информации на 2012 год они проживают на окраине Элдорета.

Примечания

Дэвид Рудиша
празднует победу на чемпионате мира 2011 года
Общая информация
Полное имя	Дэвид Лекута Рудиша
Дата и место рождения	17 декабря 1988(1988-12-17) (35 лет) Килгорис, Рифт-Валли, Кения
Гражданство	Кения Кения
Рост	188 см
Вес	71 кг
Тренеры	Кольм О’Коннелл
Личные рекорды
400 м	45,50 (2010)
800 м	1.40,91 (2012) WR
Международные медали
Олимпийские игры Золото Лондон 2012 800 м Золото Рио 2016 800 м Чемпионаты мира Золото Тэгу 2011 800 м Золото Пекин 2015 800 м Чемпионаты Африки Золото Аддис-Абеба 2008 800 м Золото Найроби 2010 800 м Игры Содружества Серебро Глазго 2014 800 м
Последнее обновление: 16 августа 2016</small>

Отрывок, характеризующий Рудиша, Дэвид

– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.