Руднев, Всеволод Фёдорович

Всеволод Фёдорович Руднев
Герой Русско-японской войны
Дата рождения	19 (31) августа 1855(1855-08-31)
Место рождения	Динамюнде, Лифляндская губерния, Российская империя
Дата смерти	7 (20) июля 1913(1913-07-20) (57 лет)
Место смерти	деревня Мышенки, Тульская губерния, Российская империя (ныне Заокский район Тульской области)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	флот
Годы службы	1873—1905
Звание	Контр-адмирал
Командовал	крейсером «Варяг»
Сражения/войны	Русско-японская война: Бой у Чемульпо
Награды и премии

Все́волод Фёдорович Ру́днев (19 [31] августа 1855, Динамюнде, Лифляндская губерния — 7 (20) июля 1913, Мышенки, Тульская губерния) — герой русско-японской войны, контр-адмирал (1905) Российского Императорского Флота, командир знаменитого крейсера «Варяг», под его командованием принявшего неравный бой у Чемульпо. В 1907 году Руднев был награждён японским орденом Восходящего солнца — в знак признания героизма русских моряков, став одним из первых русских (и вообще европейцев), получившим этот орден. Подвигу моряков «Варяга» посвящены известные песни «Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг“» и «Плещут холодные волны».

Биография

В. Ф. Руднев родился в городе-крепости Динамюнде (ныне микрорайон Риги Даугавгрива). В то время отец Руднева, капитан 2-го ранга Фёдор Николаевич Руднев был командиром Рижской брандвахты.

Род Рудневых, дворян Тульской губернии, с 1616 года владел имением у деревни Яцкой Ясенецкого стана Венёвского уезда (ныне Новомосковский район Тульской области).

Предок Всеволода Фёдоровича, матрос Семён Руднев участвовал в бою под Азовом и получил офицерский чин по указу Петра Первого (за храбрость).

Отец — Фёдор Николаевич Руднев, герой русско-турецкой войны 1828—1829 годов. Участвовал в сражениях на Чёрном, Средиземном и Адриатическом морях, в блокаде Дарданелл и Константинополя. В 1857 году вышел в отставку, имея чин капитана 1-го ранга. Остаток жизни прожил с семьёй в своём имении. Умер в 1864 году.

После смерти отца семья вместе с матерью, Александрой Петровной, переехала в город Любань Петербургской губернии.

Учёба

В Любани Всеволод Руднев закончил гимназию.

15 сентября 1872 года Всеволод Руднев поступил в Морское училище в Петербурге (в то время в Российской империи было только одно учебное заведение по подготовке офицеров ВМФ — Морское училище, бывший Морской кадетский корпус). В училище он содержался и обучался за счёт государства, в память боевых заслуг его отца (на что было указание управляющего Морским министерством).

На действительную службу Руднев поступил 1 мая 1873 года, во время учёбы в училище. В 1873—1875 годы был в учебных плаваниях по Балтийскому морю (в летнее время). 16 октября 1875 года получил звание старшего унтер-офицера.

Весной 1876 года сдал выпускные экзамены на отлично и получил Нахимовскую премию. 1 мая этого года получил воинское звание «гардемарин» (с 1860 по 1882 годы звание гардемарина существовало как строевое, тогда как в остальное время гардемаринами называли воспитанников военно-морских учебных заведений).

Руднев был назначен на учебный фрегат «Петропавловск» матросом. С 18 мая 1876 года по 25 августа 1877 года — в заграничном учебном плавании. Это был первый дальний поход Всеволода Руднева. Кроме обязанностей матроса, он нёс офицерскую вахту, на практике обучаясь ремеслу моряка.

Дальнейшая служба

Руднев был хорошо аттестован командиром учебного фрегата и 30 августа 1877 года получил чин мичмана. С сентября 1877 года Руднев находился на годичных курсах во флотской стрелковой роте (туда отправляли наиболее перспективных молодых офицеров).

16 апреля 1880 года мичман Руднев служил на крейсере «Африка» (туда он был назначен приказом главного командира Кронштадтского порта). Командиром крейсера был капитан 1-го ранга Е. И. Алексеев. Крейсер прибыл на Дальний Восток, а затем совершил кругосветное путешествие. 6 октября 1880 года Руднев стал командиром 7-й роты на крейсере. 1 января 1882 года ему присвоили звание лейтенанта. Впоследствии Руднев написал об этом непростом походе книгу «Кругосветное плавание крейсера „Африка“ в 1880—1883 годах».

После возвращения из кругосветного путешествия Руднев продолжал плавать по Балтийскому морю (1884—1887), а в 1886 году участвовал в заграничном плавании. В 1888 году Российский флот получил первый паровой военный транспорт «Пётр Великий». Привести его из Франции, где он был построен для России, в Кронштадт было поручено Рудневу.

В 1888 году Всеволод Фёдорович женился на Марии Николаевне Шван. Отец Марии, капитан 1-го ранга Н. К. Шван был героем обороны Севастополя в Крымской войне.

C 1 августа 1889 года В. Ф. Руднев находился в заграничном плавании на крейсере «Адмирал Корнилов», снова под командованием капитана 1-го ранга Е. И. Алексеева. На «Адмирале Корнилове» Руднев участвовал в манёврах Тихоокеанского флота, стал старшим офицером корабля.

4 декабря 1890 года Руднев вернулся в Кронштадт. В 1891 году он последовательно был командиром миноносца «Котлин», портового парохода «Работник», старшим офицером броненосца «Гангут».

В 1893 году Руднев получил чин капитана 2-го ранга и стал старшим офицером эскадренного броненосца «Император Николай I». Броненосец отправился в Грецию, чтобы присоединиться к группе русских кораблей. Командующий Средиземноморской эскадрой контр-адмирал С. О. Макаров держал на «Императоре Николае I» свой флаг. Около года броненосец провёл в территориальных водах Греции. С 1 января по 9 декабря 1895 года «Император Николай I» находился в кругосветном плавании.

Вернувшись в Кронштадт, Руднев стал командиром броненосца береговой обороны «Адмирал Грейг», а затем был назначен командиром миноносца «Выборг».

В декабре 1897 года Руднев стал командиром канонерской лодки «Гремящий», на которой он совершил своё первое самостоятельное кругосветное плавание. «Гремящий» отправился в плавание 1 марта 1898 года и благополучно возвратился в Россию 15 мая 1899 года. Следует отметить, что канонерская лодка — сравнительно небольшой корабль, кругосветное одиночное плавание на котором представляет определённую трудность.

31 августа 1899 года Руднев был назначен командиром броненосца береговой обороны «Чародейка».

В начале июня 1900 года Российский флот получил эскадренный миноносец «Скат», построенный для России. Руднев привёл его из порта города Эльбинга в Германии в Кронштадт. Поход оказался нелёгким — преследовала плохая погода, к тому же был неисправен компас. Тем не менее миноносец под командованием Руднева благополучно достиг берегов родины.

Служба на Дальнем Востоке

В 1900 году в Порт-Артуре проводились обширные работы по его модернизации: были проведены дноуглубительные работы на внутреннем рейде, перестроен и расширен сухой док, порт был электрифицирован, была укреплена береговая оборона.

В том же 1900-м Руднев становится старшим помощником командира порта в Порт-Артуре. В то время Порт-Артур был базой 1-й Тихоокеанской эскадры, основы силы Русского флота на Дальнем Востоке. Руднев не был рад своему назначению, но тем не менее взялся за работу с энтузиазмом. В декабре 1901 года Руднев получил звание капитана 1-го ранга.

Командир «Варяга»

В декабре 1902 года вышел приказ по Морскому министерству, которым Всеволод Фёдорович Руднев был назначен командиром крейсера «Варяг». На «Варяг» Руднев пришёл уже опытным морским офицером, прошедшим службу на семнадцати кораблях и командовавшим девятью, будучи участником трёх кругосветных путешествий, одно из которых он проделал в качестве командира судна.

Обстановка на Дальнем Востоке России ухудшалась. Япония форсировала усилия по подготовке к войне. Японцы сумели добиться немалого превосходства в силах над дальневосточной группировкой войск Российской империи.

См. также: Русско-японская война

Последний бой «Варяга»

Накануне войны «Варяг» распоряжением царского наместника на Дальнем Востоке генерал-адъютанта адмирала Е. И. Алексеева был направлен в нейтральный корейский порт Чемульпо (современный Инчхон, рядом с корейской столицей Сеулом), в котором «Варяг» должен был охранять русскую миссию и нести обязанности старшего стационера на рейде.

26 января (7 февраля) 1904 года японская эскадра остановилась на внешнем рейде залива. На внутреннем рейде были русские — крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец», а также иностранные военные корабли.

Утром 27 января (9 февраля) 1904 года Руднев получил ультиматум японского контр-адмирала Сотокити Уриу, объявлявший о том, что Япония и Россия находятся в состоянии войны. Японцы требовали от русских покинуть рейд до полудня, угрожая в противном случае открыть по ним огонь. Подобные действия в нейтральном порту явились бы нарушением международного права.

В. Ф. Руднев принял решение прорываться из залива. Перед строем офицеров и матросов крейсера он сообщил им об ультиматуме японцев и о своём решении. В частности, он сказал следующее:

Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть — мы не сдадим крейсер и самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови. Исполняйте каждый свои обязанности точно, спокойно, не торопясь. Особенно комендоры, помня, что каждый выстрел должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушить его без огласки, давая мне знать.

Японская эскадра преградила путь в открытое море. В 11 часов 45 минут с крейсера «Асама», с расстояния 7000 м, раздался первый выстрел из 8-дюймового орудия, а затем вся эскадра противника открыла огонь, в основном по «Варягу». Русские матросы и офицеры вели огонь по врагу, боролись с пробоинами и пожарами под мощным огнём противника. Бой продолжался в течение часа. За это время «Варяг», согласно рапорту его командира, выпустил по противнику 1105 снарядов, «Кореец» — 52 снаряда (в то же время, подсчет количества снарядов, извлечённых из корпуса корабля японцами после его подъёма, свидетельствует о существенном завышении этой цифры). Согласно рапорту командира «Варяга», огнём крейсера был потоплен один миноносец и поврежден крейсер «Асама», а крейсер «Такачихо» после боя затонул; противник предположительно потерял около 30 человек убитыми. Официальные японские источники и архивные документы не подтверждают попаданий в японские корабли и наличие каких-либо потерь.

«Варяг» получил, по разным данным, от 7 до 11 попаданий, в том числе одну пробоину площадью 2 м² у ватерлинии, потери экипажа — 1 офицер и 30 матросов убиты, 6 офицеров и 85 матросов ранены и контужены, ещё около 100 человек получили лёгкие ранения. На «Корейце» потерь не было. По мнению Руднева, корабль не имел возможности продолжать бой, что послужило основанием для возвращения в Чемульпо и последующего уничтожения корабля. После своза команды на нейтральные корабли, «Варяг» был затоплен путём открытия кингстонов (корабль затонул на мелководье и впоследствии был поднят японцами), а «Кореец» взорван. Также был затоплен российский пароход «Сунгари».

Моряки «Варяга» и «Корейца» несколькими эшелонами вернулись на родину через нейтральные порты. Дома им устроили достойную встречу. Командир корабля и офицеры были награждены орденом св. Георгия 4-й степени, нижние чины — Георгиевскими крестами IV степени. Капитан 1-го ранга В. Ф. Руднев, помимо ордена, получил чин флигель-адъютанта и стал командиром эскадренного броненосца «Андрей Первозванный» (ещё только строившегося в Петербурге).

После окончания службы

В ноябре 1905 года Руднев отказался принять дисциплинарные меры против революционно настроенных матросов своего экипажа. Последствием этого было увольнение его в отставку с производством в контр-адмиралы.

В 1907 году японский император Муцухито в знак признания героизма русских моряков направил В. Ф. Рудневу орден Восходящего солнца II степени. Руднев, хотя и принял орден, никогда его не надевал.

Последние годы Всеволод Фёдорович жил в Тульской губернии в своей усадьбе в деревне Мышенки Алексинского уезда (сейчас Заокский район). 7 (20) июля 1913 года В. Ф. Руднев умер (в возрасте 57 лет). Похоронен возле церкви Казанской Богоматери соседнего села Савино Заокского района Тульской области.

Дальнейшая судьба семьи Руднева

Рудневы воспитали троих сыновей — Николая, Георгия и Пантелеймона. В 1916 году Мария Николаевна, вдова Всеволода Фёдоровича, продала имение и переехала в Тулу вместе с двумя младшими детьми. В 1917 году к ним в Тулу приехал жить и старший сын с женой. Позже они переехали к родственникам в Севастополь. Когда гражданская война стала подходить к концу, Мария Николаевна с сыновьями эмигрировала в Югославию. Позже они переехали во Францию.

После окончания Второй мировой войны в 1958 году старший сын Николай Всеволодович вернулся с семьёй на родину, где и прожил до самой смерти в 1963 году. Средний сын Георгий эмигрировал в Венесуэлу. Младший остался жить во Франции.

Николай Всеволодович передал в областной краеведческий музей значительную часть личных вещей своего отца, которые затем были переданы в музей В. Ф. Руднева в селе Савино.

Память о Всеволоде Фёдоровиче Рудневе и крейсере «Варяг»

• Подвиг экипажей крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» вдохновил создателей нескольких песен. Но известность получили только две. Первая — «Варяг» («Плещут холодные волны…»; музыка Ф. Богородского, стихи Я. Репнинского). Вторая — самая популярная — «Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг“» («Наверх, вы, товарищи, все по местам…»; музыка А. С. Турищева, стихи Рудольфа Грейнца в переводе с немецкого Евгении Студенской).
• Через 50 лет после подвига у Чемульпо оставшиеся в живых моряки «Варяга» были созваны распоряжением правительства Советского Союза в Москве на торжества по этому случаю. Н. Г. Кузнецов, главком ВМФ, адмирал флота, вручил пятнадцати героям медали «За отвагу». Позднее ещё 139 ветеранов с «Варяга» и «Корейца» правительство наградило орденами и медалями.
• В 1946 году в СССР был снят фильм «Крейсер „Варяг“».
• 30 сентября 1956 года в Туле был открыт памятник командиру легендарного крейсера «Варяг» В. Ф. Рудневу.
• 9 февраля 2000 года в деревне Русятино Заокского района Тульской области был открыт музей контр-адмирала В. Ф. Руднева, созданный научными сотрудниками Тульского областного краеведческого музея при содействии Центрального военно-морского музея, а также офицеров облвоенкомата.
• 9 августа 1992 года в селе Савино был открыт надгробный памятник В. Ф. Рудневу.
• К 100-летию подвига крейсера «Варяг» 9 февраля 2004 года в селе Савино в специально построенном здании был открыт новый музей В. Ф. Руднева, филиал ГУК ТО «Объединение „Тульский областной историко-архитектурный и литературный музеи“».
• В Москве есть улица Адмирала Руднева..
• В Липецке есть переулок Руднева.
• В Новомосковске Тульской области на ул. Комсомольская есть памятник Рудневу. В День Военно-Морского Флота к нему возлагаются цветы.
• Руднев — бывший посёлок городского типа в Тульской области, вошёл в город Донской.
• Во Владивостоке есть улица Руднева.
• В Хабаровске есть улица Руднева.
• В Японском море в заливе Петра Великого есть бухта Руднева и одноимённый посёлок на её берегу.

Руднев и филателия

Всеволод Фёдорович Руднев был крупным филателистом. Он занялся филателией ещё в 1870-е годы в Петербурге. Отправляясь в 1880 году в кругосветное путешествие на крейсере «Африка», он использовал любую возможность для приобретения марок. В. Ф. Руднев собрал значительную коллекцию, содержавшую немало редкостей, в том числе «Голубой Маврикий». К сожалению, дальнейшая судьба его коллекции не известна. По одной версии, она погибла в 1904 году, когда был затоплен «Варяг», по другой — часть её была завещана Севастопольскому военно-морскому музею. Есть факты, что сын адмирала Н. В. Руднев, сам филателист, унаследовал коллекцию отца.

В Советском Союзе и России выходили следующие филателистические материалы памяти знаменитого контр-адмирала и боевого корабля, которым он командовал:

• 25 марта 1958 года в СССР была выпущена почтовая марка  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 2135), посвящённая В. Ф. Рудневу (художник — И. Дубасов).
• 22 ноября 1972 года в СССР вышла серия почтовых марок, посвящённая истории отечественного флота. На марку номиналом в 3 копейки художником В. Завьяловым помещено изображение крейсера «Варяг»  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 4182).
• 7 февраля 2002 года в России был выпущен художественный маркированный конверт из серии «Флот России» с изображением крейсера «Варяг».

См. также

• Бой у Чемульпо
• Варяг (крейсер)
• Крейсер «Варяг» (фильм)

Источники

Труды В. Ф. Руднева

• Руднев В. Ф. Бой «Варяга» у Чемульпо 27-го января 1904 года. — СПб.: тип. Т-ва И. Н. Кушнерев и К, 1907. — 24 с + 2 вкл. л. ил. То же: Репр. воспр. изд. 1907 г. — Тула: Гриф и К, 2003. — 24 с. (Воспоминания написаны от третьего лица и подкрепляются выдержками из различных боевых донесений.)
• Руднев В. Ф. Кругосветное плавание крейсера «Африка» в 1880—1883 годах. — СПб.: тип. Т-ва п.ф. «Электро-тип. Н. Я. Стойковой», 1909 [на обл. 1912]. — 169 с.

Словари и энциклопедии

• Руднев Всеволод Фёдорович // Сов. ист. энцикл. — М, 1969. — Т.12. — Стб. 243—244.
• [web.archive.org/web/20070930045957/www.cultinfo.ru/fulltext/1/001/008/097/999.htm Руднев Всеволод Фёдорович] // БСЭ.- 3-е изд. — М., 1977. — Т.22. — С. 349—350.
• Руднев Всеволод Фёдорович // Сов. военная энцикл. — М., 1979. — Т.7. — С. 156.
• Руднев Всеволод Фёдорович // Тульский биогр. слов. — Тула, 1996. — Т.2. — С. 145—146. — Библиогр. в конце ст.

Другие источники

• Боть В. И. Командир легендарного крейсера: Всеволод Федорович Руднев (1855—1913) // Гордость земли Тульской. — Тула, 1982. — Т. 1. — С. 221—228.
• Боть В. И. Наш земляк В. Ф. Руднев // Под сенью Муз. — 1995. — № 8. — С. 3.
• Боть В. И. Подвиг и слава // Позиция. — 1995. — 26 авг.—1 сент.
• Боть В. И. Героический подвиг крейсера «Варяг» // Тульские епархиальные ведомости. — 2004. — № 1. — С. 2.
• Надеждин С. Командир легендарного крейсера // Заокский вестник — 2000. — 18, 21, 25 июля; 4, 8, 15, 18, 22 авг.
• Руднев Н. В. Командир легендарного крейсера: [Ист.-биогр. очерк о жизни и деятельности контр-адмирала В. Ф. Руднева, командира крейсера «Варяг»]. — Тула: Кн. изд-во, 1960. — 247 с.: ил.
• Чернов Ю. И. Капитан 1-го ранга В. Ф. Руднев и бой крейсера «Варяг» 27 января 1904 г. // Щит Отечества: Сб. материалов межрегион. военно-ист. конф. «Вооруженные силы России и Тула». — Тула, 1996. — С. 23—26. — Библиогр. в примеч.
• Чернов Ю. И. В. Ф. Руднев и подвиг крейсера «Варяг»: (по воспомин. участника боя Д. Я. Белоусова) // Военно-морские силы России и Тульский край: Сб. материалов науч. конф. — Тула, 1997. — С. 37—43.
• Шикман А. П. Руднев Всеволод Фёдорович // Деятели отечественной истории:

Биогр. слов.-справ. / А. П. Шикман — М, 1997. — Кн. 2. — С. 231—232.

• Иванов В. В. К 100-летию Русско-японской войны 1904—1905 гг. Боевые награды российских героев войны 1904—1905 гг.

Публикации, посвящённые увековечиванию памяти «Варяга»

• 100 лет подвигу «Варяга»: Сенсационные находки подводной экспедиции телеканала «Россия» // Военно-ист. журн.- 2004. — № 4. — С. 44.
• Бессмертный «Варяг» / Подгот. С. Макин // Наука и религия. — 2004. — № 3. — С. 26—30: ил.
• Большаков В. Не сдается наш гордый «Варяг» // Тул. известия. — 2001. — 3 февр. (О поисковой работе по восстановлению истории рода Рудневых; о В. Ф. Рудневе, о памятнике ему в д. Яцкой Новомосковского р-на, где находилось родовое имение Рудневых.)
• Мизь Н., Стратиевский О. [old.vladnews.ru/magazin.php?id=13&idnews=24449&current_magazin=1520 Автором русской песни «Варяг» был немецкий поэт Грейц] // Владивосток. — 2004. — № 1520. — 10 марта.
• Уклеин В. Н. У могилы легендарного командора // От Тулы до Поленова: О зодчестве и зодчих / В. Н. Уклеин. — Тула, 1981. — С.78—80.

Библиография

• 130 лет со дня рождения (1855—1913) В. Ф. Руднева // Тульский край. Памятные даты на 1985 год: Указ. лит. — Тула, 1985. — С. 22. — Библиогр.: 7 назв.
• Боть В. И. 135 лет со дня рождения (1855) В. Ф. Руднева // Тульский край. Памятные даты на 1990 год: Указ. лит. — Тула, 1989. — Библиогр.: с. 33—34.
• Боть В. И. 100 лет (1904) героическому подвигу крейсера «Варяг» // Тульский край. Памятные даты на 2004 год. — Тула, 2003. — С.73—78. — Библиогр.: 34 назв.
• В. Ф. Руднев — контр-адмирал, командир легендарного крейсера «Варяг»: (К 110-летию со дня рождения) // Календарь знаменательных и памятных дат по Тульской области на 1965 год. — Тула, 1965. — С.48—49, фото. — Библиогр.: 7 назв.

Литература

• Полутов А. В. Десантная операция японской армии и флота в феврале 1904 г. в Ичхоне. — Владивосток: Русский Остров, 2009. — 472 с. — ISBN 978-5-93577-045-7.
• Катаев В. И. Крейсер «Варяг». Легенда Российского флота. — М.: Яуза, Эксмо, Коллекция, 2008. — 128 с. — ISBN 978-5-699-29721-4.
• Историческая комиссия по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском Генеральном Штабе. [dlib.rsl.ru/viewer/01005079677#?page=8 Русско-японская война 1904—1905 гг. Действия флота. Документы]. — СПб.: Тип. мор. мин-ва, 1911. — Т. 1. — С. 143—177. — 201 с.
• Историческая комиссия по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском Генеральном Штабе. Русско-японская война 1904—1905 гг. Книга первая. Действия флота на южном театре от начала войны до перерыва сообщений с Порт-Артуром. — СПб.: Тип. В. Д. Смирнова, 1912. — 635 с.

Ссылки

• [www.pobeda.ru/content/view/3605/21/ «Малая энциклопедия русской военной песни. Памяти „Варяга“»] на сайте [www.pobeda.ru/component/option,com_frontpage/Itemid,1/ «ПОБЕДА.RU»]
• [www.museum.ru/M2075 Музей контр-адмирала В. Ф. Руднева] в п/о Русятино Заокского района Тульской области
• «Крейсер Варяг» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Руднев, Всеволод Фёдорович

– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.