Руднев, Николай Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Руднев Николай Александрович
Дата рождения:

10 ноября 1894(1894-11-10)

Место рождения:

село Лю́торичи,
Епифанский уезд,
Тульская губерния,
Российская империя
(ныне Узловский район Тульской области)

Гражданство:

Российская империя Российская империяРСФСР РСФСР

Дата смерти:

16 октября 1918(1918-10-16) (23 года)

Место смерти:

Царицынский уезд Саратовской губернии

Награды и премии:

Никола́й Алекса́ндрович Ру́днев (18941918) — офицер военного времени Русской императорской армии, участник Гражданской войны в России, большевик.





Биография

Родился 29 октября (10 ноября по новому стилю) 1894 года в селе Лю́торичи Епифанского уезда Тульской губернии в семье православного священника.

Окончил церковно-приходскую школу, духовное училище, а затем Перовскую гимназию в Туле (ныне школа № 4). В 1915 году поступил в Московский университет на историческое отделение, где участвовал в работе студенческого революционного кружка.

В июне 1916 года ушёл в армию добровольцем и был направлен в Московское Александровское военное училище. Окончив 6-месячный ускоренный курс училища, в чине прапорщика был назначен командиром 12-й роты 30-го запасного пехотного полка, расквартированного в Туле.

Член РСДРП(б) с марта 1917 года. Позже был избран членом полкового комитета и возглавил бюро секции военной организации РСДРП Тульского гарнизона. С июня — член Тульского горкома РСДРП(б). После перевода 30-го запасного полка в Харьков был избран членом исполкома Харьковского совета. Произведён в поручики.

26 октября 1917 года 30-й запасной полк под руководством Руднева, избранного командиром полка, совместно с отрядами Красной гвардии разоружил войска Центральной рады, занял важнейшие объекты Харькова, что обеспечило переход власти к военно-революционному комитету (ВРК). В декабре 1917 был избран членом Харьковского ВРК.

В середине декабря 1917 года сводный отряд 30-го запасного полка под командованием Руднева, по заданию командующего Южным революционным фронтом В. А. Антонова-Овсеенко, под Томаровкой принимал участие в ликвидации ударных батальонов Русской армии, следовавших в эшелонах с фронта на Дон, в состав Добровольческой армии. В конце декабря 1917 года отряд Руднева, усиленный бронепоездом, вёл боевые действия против украинских войск, наступая на Лозовую[1].

10 января 1918 года Руднев подразделениями своего полка ликвидировал последний оплот Центральной Рады в Харькове — разоружил 2-й Украинский запасной полк Емельяна Волоха (после часового обстрела казарм полка броневиками, полк, прекратив сопротивление, сложил оружие)[2]

С февраля 1918 года Н. А. Руднев — заместитель наркома по военным делам Донецко-Криворожской республики, с апреля — начальник штаба 5-й Украинской советской армии, отходившей с боями от Луганска к Царицыну. В июне 1918 года командовал «красными» войсками при захвате станицы Нижне-Чирской, оплота белоказачьих формирований.

С июля 1918 года — начальник штаба Царицынского участка фронта. 25 августа 1918 года назначен начальником формирования и обучения войск Северо-Кавказского военного округа РСФСР, штаб которого находился в Царицыне. В октябре 1918 года, во время обороны Царицына, командуя резервной бригадой, был смертельно ранен в бою с белоказаками у населённого пункта Бекетовка (ныне район Волгограда).

Похоронен 19 октября 1918 года сначала в Царицыне, а затем, якобы по настоянию харьковских рабочих, 9 февраля 1919 года перезахоронен в Харькове, на площади имени генерала Скобелева, которую спешно переименовали в «Площадь имени Руднева» (сегодня Площадь Героев Небесной сотни[3]).

Память

Напишите отзыв о статье "Руднев, Николай Александрович"

Примечания

  1. Антонов-Овсеенко В. А. Записки о гражданской войне. Т. 1. — М., 1924.
  2. Селявкин А. И. В трёх войнах на броневиках и танках. — Харьков: Прапор, 1981.
  3. [www.city.kharkov.ua/ru/news/miskrada-ukhvalila-rishennya-pro-pereymenuvannya-vulits-parkiv-ta-stantsii-metro-30014.html Горсовет принял решение о переименовании улиц, парков и станции метро]
  4. [www.bbc.co.uk/russian/international/2015/04/150411_kharkov_monuments_taken_down В Харькове за ночь снесли три памятника советским вождям] // BBC Russian
  5. [www.volgograd-history.ru/guide/monuments/historys/kir_mon_005.html Памятник Н. А. Рудневу в Волгограде]
  6. [www.panoramio.com/photo/54869051 Раннее утро, пристань им. Руднева в Кировском районе Волгограда]. Сайт panoramio.com. Проверено 5 июня 2012. [www.webcitation.org/6AhJ75Lv1 Архивировано из первоисточника 15 сентября 2012].

Ссылки

  • [newzz.in.ua/main/1148876399-rudnev-nikolay-aleksandrovich-geroy-grazhdanskoy-voyny.html Руднев Николай Александрович, герой Гражданской войны]
  • [www.stalingrad-battle.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=358&Itemid=22 Руднев Николай Александрович]
  • [www.hrono.ru/biograf/bio_r/rudnev_na.html Биография на сайте ХРОНОС]
  • Руднев Николай Александрович — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Руднев, Николай Александрович

– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.