Рудницкий, Степан Львович

Степан Рудницкий
Степан Рудницький
Место смерти:	урочище Сандармох, Карелия, РСФСР
Научная сфера:	география
Альма-матер:	Львовский университет

Степан Львович Рудницкий (1877—1937) — украинский географ, картограф, публицист, академик Академии Наук Украинской ССР (1929).

Биография

Родился в семье учителя гимназии. Брат писателя Юлиана Опильского. Окончил Львовский университет, стажировался в Вене и Берлине. В 1901 году защитил кандидатскую диссертацию по философии. Участвовал в полевых экспедициях Института географии и Геологического института.

С 1899 года преподавал в львовских гимназиях, затем перешёл на преподавательскую работу в Львовский университет, приват-доцент, с 1908 г. профессор кафедры географии.

Считается основоположником исследований физической географии на Украине. Ему принадлежат научные работы по геоморфологии, исторической социально-экономической географии, картографии, краеведению, общему землеведению. Программные работы Рудницкого — «Короткая география Украины» (1910—1914) и «Украина: земля и народ» (1916) сыграли своеобразную роль в развитии украинского национального движения. Рудницкий трактует экономические и территориальные интересы, исходя из политических требований украинцев и придаёт им черты отдельной расы. На основе своей концепции Рудницкий приходит к выводу, что будущее есть только у национальных государств. Таким образом, в исследованиях Рудницкого заметно сильное влияние германских геополитических веяний начала XX века.

В 1918—1919 гг. эксперт-советник правительства ЗУНР по вопросам экономики и политической географии. Готовил документы по геополитике для Парижской мирной конференции.

В 1919 году под давлением польских властей эмигрировал из Львова в Вену, где работал профессором экономической географии Торговой академии. В 1921—1926 годах — профессор географии, декан философского факультета Высшего педагогического института им. М. П. Драгоманова в Праге.

В 1926 году переехал в СССР. С 1927 года заведующий кафедрой топологии и картографии Харьковского геодезического института. Организовал и возглавил в Харькове Украинский научно-исследовательский институт географии и картографии. Редактировал «Вестник природоведения», возглавлял ряд экспедиций в Донбасс, комиссию краеведения, Музей антропологии и этнографии им. Ф. Вовка.

Арестован в 1933 г. Судебной тройкой при Коллегии ГПУ УССР 23 сентября 1933 г. осужден на 5 лет ИТЛ. Отбывал наказание в Свирлаге, на объектах Беломорканала, на Соловках.

Особой тройкой УНКВД Ленинградской области 9 октября 1937 г. приговорён к высшей мере наказания. Расстрелян в Карельской АССР (Сандармох) 3 ноября 1937 г.

В 1965 году посмертно реабилитирован.

Сочинения

• Фізична географія при кінці XIX століття. Львів, 1903.
• Нинішня географія. Львiв, 1905.
• Начерк географічної термінології. Львiв, 1908.
• Коротка географiя України. Львiв: Накладом Укр. пед. т-ва, 1910—1914. Ч. 1,2.
• Ukraina és az Ukrainaiak. Magyarország oroszföldi barátai. Budapest: Fritz á. Betuivel, 1914 (итальянская версия — L’Ucraina e gli ucraini. Roma, 1914, немецкая версия — Ukraine und die Ukrainer. Berlin: С. Kroll, 1915, английская версия — The Ukraine and the Ukrainians. Jersey City : Ukrainian National Council, 1915, пер. Дж. У. Хартмана).
• (mit E. Hanslick) Der östliche Kriegsschauplatz. Jena: E. Diederich, 1915.
• Україна. Земля и люди. Львiв, 1916 (немецкая версия — Ukraina. Land und Volk. Eine gemeinfassliche Landeskunde. Autorisierte Übersetzung. Wien, 1916; английская версия — Ukraine, the land and its people. New York, 1918).
• Einige Bemerkungen Über die landeskundliche Literatur Rußlands // Mitteilungen der kk Österreichischen Geographischen Gesellschaft in Wien, LIX (1916), Nr. 10, S. 614—682.
• Україна — наш рідний край. Вiдень, 1917.
• Über einige Probleme der Geographie Osteuropas // Mitteilungen der kk Österreichischen Geographischen Gesellschaft in Wien, LXI-LXII (1918).
• Основи землезнавства України. Львiв-Ужгород, 1924, 1926.
• Основи геології й морфології Закарпаття. Ужгород, 1925, 1926.
• Завдання географічної науки на українських землях. Харкiв, 1927.
• Чому ми хочемо самостiйної України. Львiв: Свiт, 1934.

Литература

• Шаблій О. Академік Степан Рудницький — фундатор української географії. Львів-Мюнхен, 1993.

Ссылки

• [www.parafia.org.ua/biblioteka/kultura/shenderovskyj-nehaj-ne-hasne-persha/tvorets-heohrafichnoji-nauky-v-ukrajini-stepan-rudnytskyj/ Творець географічної науки в Україні — Степан Рудницький] (укр.)
• Полная библиография работ С. Л. Рудницкого, см.: [archive.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/iug/2008_16/rikrudnyx16-4.pdf]

Отрывок, характеризующий Рудницкий, Степан Львович

Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.