Карнап, Рудольф

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Рудольф Карнап»)
Перейти к: навигация, поиск
Рудольф Карнап
нем. Rudolf Carnap
Дата рождения:

18 мая 1891(1891-05-18)

Место рождения:

Вупперталь, Германия

Дата смерти:

16 сентября 1970(1970-09-16) (79 лет)

Место смерти:

Санта-Мария, Калифорния, США

Школа/традиция:

Венский кружок

Направление:

Неопозитивизм

Период:

Философия XX века

Основные интересы:

Метафизика, эпистемология, логика, философия языка, философия математики

Оказавшие влияние:

Бруно Баух, Альберт Эйнштейн, Готтлоб Фреге, Гуссерль

Испытавшие влияние:

Нельсон Гудмен, Абнер Шимони, Ховард Стейн

Рудольф Ка́рнап (нем. Rudolf Carnap; 18 мая 1891 года, Вупперталь, Германия — 16 сентября 1970 года, Санта-Мария, Калифорния) — немецко-американский философ и логик, ведущий представитель логического позитивизма и философии науки.





Биография

Преподавал в Венском университете (1926—1931), профессор немецкого языка в Карловом университете (1931—1935). Активно участвовал в Венском кружке и в разработке идей логического эмпиризма. С 1935 года в США. Профессор Чикагского (1936—1952) и Калифорнийского (с 1954 года) университетов. Член Национальной академии наук США. Членкор Британской академии (1955).

В общественной жизни США выступал как решительный противник расовой дискриминации и военных действий США во Вьетнаме.

Четверо детей от первого брака, закончившегося разводом в 1929 году.

Философия

Опираясь на Витгенштейна и Рассела, Карнап считает предметом философии науки анализ структуры естественнонаучного знания с целью уточнения основных понятий науки с помощью аппарата математической логики.

В творчестве Карнапа выделяются три этапа. В первый период он выдвигает ряд радикальных неопозитивистских концепций (физикализм и др.) и отрицает мировоззренческий характер философии. Во второй период Карнап выдвигает тезис о том, что логика науки есть анализ чисто синтаксических связей между предложениями, понятиями и теориями, отрицая возможность научного обсуждения вопросов, касающихся природы реальных объектов и их отношения к предложениям языка науки. Карнап развивает теорию логического синтаксиса, строит язык расширенного исчисления предикатов с равенством и с правилом бесконечной индукции как аппарат для логического анализа языка науки. В третий период (после 1936) Карнап, занимаясь построением «унифицированного языка науки», приходит к выводу о недостаточности чисто синтаксического подхода и о необходимости учитывать и семантику, то есть отношение между языком и описываемой им областью предметов. На основе своей семантической теории Карнап строит индуктивную логику как вероятностную логику, развивает формализованную теорию индуктивных выводов (в частности, выводов по аналогии), разрабатывает теорию семантической информации.

Автор работ по семантической интерпретации и квантификации модальной логики. Ряд результатов, полученных Карнапом, был использован в исследованиях по кибернетике (работы Мак-Каллока — Питтса). В последние годы Карнап более решительно высказывался в пользу существования «ненаблюдаемых материальных объектов» как основы для построения логических систем.

Сочинения

  • 1922. Der Raum: Ein Beitrag zur Wissenschaftslehre, Kant-Studien, Ergänzungshefte, no. 56. His Ph.D. thesis.
  • 1926. Physikalische Begriffsbildung. Karlsruhe: Braun.
  • 1928. Scheinprobleme in der Philosophie (Pseudoproblems of Philosophy). Berlin: Weltkreis-Verlag.
  • 1928. Der Logische Aufbau der Welt. Leipzig: Felix Meiner Verlag. English translation by Rolf A. George, 1967. The Logical Structure of the World: Pseudoproblems in Philosophy. University of California Press.
  • 1929. Abriss der Logistik, mit besonderer Berücksichtigung der Relationstheorie und ihrer Anwendungen. Springer.
  • 1934. Logische Syntax der Sprache. English translation 1937, The Logical Syntax of Language. Kegan Paul.
  • 1931. Überwindung der Metaphysik durch logische Analyse der Sprache, in Zs. Erkenntnis, 2. Berlin S. 219–241
  • 1996 (1935). Philosophy and Logical Syntax. Bristol UK: Thoemmes. [www.philosophy.ru/edu/ref/sci/carnap.html Excerpt.]
  • 1939, Foundations of Logic and Mathematics in International Encyclopedia of Unified Science, Vol. I, no. 3. University of Chicago Press.
  • 1942. Introduction to Semantics. Harvard University Press.
  • 1943. Formalization of Logic. Harvard University Press.
  • 1956 (1947). Meaning and Necessity: a Study in Semantics and Modal Logic. University of Chicago Press.
  • 1950. Logical Foundations of Probability. University of Chicago Press. [www.lawrence.edu/fast/boardmaw/Carnap_Explica2.html Pp. 3-15 online.]
  • 1950. «[www.ditext.com/carnap/carnap.html Empiricism, Semantics, Ontology]», Revue Internationale de Philosophie 4: 20-40.
  • 1952. The Continuum of Inductive Methods. University of Chicago Press.
  • 1958. Introduction to Symbolic Logic with Applications. Dover.
  • 1963, «Intellectual Autobiography» in Schilpp (1963: 1-84).
  • 1966. Philosophical Foundations of Physics. Martin Gardner, ed. Basic Books. [www.marxists.org/reference/subject/philosophy/works/ge/carnap.htm Online excerpt.]
  • 1971. Studies in inductive logic and probability, Vol. 1. University of California Press.
  • 1977. Two essays on entropy. Shimony, Abner, ed. University of California Press.
  • 1980. Studies in inductive logic and probability, Vol. 2. Jeffrey, R. C., ed. University of California Press.
В русском переводе
  • Карнап, Р. Значение и необходимость. М.,1959.
  • Карнап, Р. [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000410/ Философские основания физики. Введение в философию науки]. М.: Прогресс, 1971. — 390 с.
  • Карнап, Р. Значение и необходимость: Исследование по семантике и модальной логике / Пер. с англ. Н. В. Воробьева. — Биробиджан: Тривиум, 2000.
  • Карнап, Р. Значение и необходимость. Исследование по семантике и модальной логике. М.: ЛКИ, 2007.
  • Карнап, Р.; Ган, Г.; Нейрат, О. [www.ruthenia.ru/logos/number/2005_02_47.htm Научное миропонимание — Венский кружок] / Пер. Я. Шрамко // Логос. — 2005. — № 2. — С. 13—27.

Напишите отзыв о статье "Карнап, Рудольф"

Литература

  • Нарский, И. С. Современный позитивизм. М., 1961.
  • Смирнов, В. А. О достоинствах и ошибках одной логико-философской концепции, в кн.: Философия марксизма и неопозитивизм. М., 1963.
  • Хилл, Т. Современные теории познания / Пер. с англ. М., 1965.
  • Новик И. Б., Рузавин Г. И. [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000411/ Методологические принципы философии физики Р. Карнапа] // Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки.- М.: Прогресс, 1971. — С. 5-32.
  • Петров, В. Б. Логическое устранение матафизики: Т. Гоббс и Р. Карнап // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: философия. — 1997. — № 2. — С. 74-82.
  • Юлина, Н. С. О работе В. А. Смирнова «О достоинствах и ошибках одной логико-философской концепции (критические заметки по поводу теории языковых каркасов Р. Карнапа)» // Философия науки. — М., 1998. Вып. 4. — С. 202—211.
  • Сокулер, Е. А. Семантика и онтология: к интерпретации некоторых моментов концепций Р. Карнапа и Л. Витгенштейна // Труды научно-исследовательского семинара Логического центра Института философии РАН. — М., 1999. — С. 49-59.
  • Макеева, Л. Б. [herzenfsn.narod.ru/library/karnap.htm Рудольф Карнап] // Философы двадцатого века: Сборник / Науч. ред. А. М. Руткевич (отв.), И. С. Вдовина; Ин-т философии РАН. — М.: Искусство, 1999. — С. 79-92.
  • Натурно, М. Критика К. Поппером научного социализма, или Р. Карнап и его сотрудники // Вопросы философии. — 1995. — № 12. — С. 70—87.
  • Руднев, В. Венский Кружок: Энциклопедия логического позитивизма // Логос. — 2001. — № 4. — С. 137—146.
  • The philosophy of R. Carnap, ed. by P. A. Schilpp, La Salle (III.) — L., 1963 (библ.)

Ссылки

  • [www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/filosofiya/KARNAP_RUDOLF.html Карнап, Рудольф] // Энциклопедия «Кругосвет».
  • Карнап Р. [sprach-insel.com/index.php?option=com_content&task=view&id=124&Itemid=61 Преодоление метафизики логическим анализом языка] / Пер. А. В. Кезина // Вестник Московского университета Серия 7. Философия. — № 6. — 1993.
  • Карнап Р. [sprach-insel.com/index.php?option=com_content&task=view&id=125&Itemid=61 Эмпиризм, семантика и онтология] — отрывок из книги «Значение и необходимость».

Отрывок, характеризующий Карнап, Рудольф

«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.