Фримль, Рудольф

Ру́дольф Фримль Rudolf Friml
Основная информация
Дата рождения	2 декабря 1879(1879-12-02)
Место рождения	Прага
Дата смерти	12 ноября 1972(1972-11-12) (92 года)
Место смерти	Лос-Анджелес
Страна	США
Профессии	композитор, пианист
Инструменты	фортепиано
Жанры	оперетта, песня

Ру́дольф Фримль (англ. Rudolf Friml или Rudolph Friml; 2 декабря 1879 — 12 ноября 1972) — чешский и американский композитор и пианист, автор популярных песен и оперетт (мюзиклов), среди которых наиболее известна оперетта «Роз-Мари» (1924).

Биография

Фримль родился в Праге, в еврейской семье. Учился в Пражской Консерватории у Дворжака и показал выдающиеся способности (закончил 6-летний курс за три года). В этот период Фримль сочинял и собственную музыку — как классическую, так и лёгкую.

По окончании обучения работал аккомпаниатором у виолончелиста Яна Кубелика, вместе с которым гастролировал в разных странах. На гастролях в США в 1904 году он принял решение остаться в этой стране.

Американский концертный дебют Фримля состоялся в Карнеги-Холл (1904). Затем он с успехом выступал в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и других городах.

1909: женился на Матильде Барух (Mathilda Baruch). У них родились сын и дочь. Позже супруги развелись, и второй женой Фримля стала Кэй Вонг (Kay Wong Ling), подарившая Фримлю второго сына.

1912: первая оперетта Фримля, «Светлячок». История её появления напоминает опереточный сюжет. В американской оперетте тогда царил Виктор Герберт. Ему бродвейский театр заказал музыку «Светлячка» и предоставил готовое либретто. Однако Герберт разругался с примадонной Эммой Трентини и отказался от работы над опереттой. Заказ решили передать Фримлю, который в это время зарекомендовал себя не только как первоклассный композитор, но и как автор популярных песен. Через месяц Фримль передал готовый клавир, и оперетта имела ошеломляющий успех.

Несколько следующих оперетт Фримля были также удачны, хотя и в меньшей мере, чем «Светлячок». Он пишет также песни и музыкальные номера для различных театров, часто под псевдонимом «Родерик Фримен» (Roderick Freeman).

1924: оперетта «Роз-Мари» (при участии композитора Герберта Стотгарта) приносит Фримлю подлинный триумф и международное признание. В этой оперетте всё было оригинально — от музыки, яркой и красочной, и до непривычного для оперетты детективного сюжета. Две следующие оперетты, «Король бродяг» (1925) и «Три мушкетёра» (1928), также оказались первоклассными произведениями.

С 1928 Фримль жил в США, в Калифорнии.

С появлением звукового кино (1929) Фримль часто пишет киномузыку. Лучшие его оперетты также неоднократно экранизировались; для фильма «Роз-Мари» 1954 года Фримль написал несколько дополнительных номеров. К концу 1930-х годов, однако, музыка Фримля выходит из моды и теряет популярность.

1969: Америка отмечает 90-летие Фримля.

Умер Фримль в 1972 году в Лос-Анджелесе, похоронен в мемориальном парке Форест-Лаун в калифорнийском Глендейле. Его жена прожила 94 года (1913—2007), похоронена рядом с ним.

Творчество

• «Светлячок» (The Firefly, 1912)
• High Jinks (1913)
• «Катинка» (Katinka, 1915)
• Kitty Darlin' (1917)
• «Когда-нибудь» (Sometime, 1918)
• «Глорианна» (Glorianna, 1918)
• Tumble In (1919)
• «Любовь в июне» (June Love, 1921)
• «Зола» (Cinders, 1923)
• «Роз-Мари» (Rose Marie, 1924)
• «Король бродяг» (The Vagabond King, 1925)
• «Дикая роза» (The Wild Rose, 1926)
• «Белый орёл» (White Eagle, 1927)
• «Три мушкетёра» (The Three Musketeers, 1928)
• «Луана» (Luana, 1930)
• Music Hath Charms (1934)

Ссылки

• [ibdb.com/person.php?id=11702 Фримль, Рудольф] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
• [musicaltheatreguide.com/composers/friml/friml.html Подробный список постановок Фримля (англ.)]

Фильмография

См. [german.imdb.com/name/nm0295775/ Список фильмов с музыкой Фримля]

Литература

• Владимирская А. Звездные часы оперетты, Л., 1975.
• Smith C. Musical Comedy in America, N. Y., 1950.

Отрывок, характеризующий Фримль, Рудольф

– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.