Рул, Мерседес
Поделись знанием:
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
(перенаправлено с «Руель, Мерседес»)
| Мерседес Рул | |
| Mercedes Ruehl | |
 | |
| Дата рождения: |
28 февраля 1948 (76 лет) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1976 – наст. время |
| Награды: |
«Оскар» (1992) |
Мерседес Рул (англ. Mercedes Ruehl, род. 28 февраля 1948) — американская театральная и телевизионная актриса, обладательница премий «Оскар», «Золотой глобус», «Тони» и «Сатурн».
Биография
Мерседес Рул родилась 28 февраля 1948 года в нью-йоркском районе Куинс в семье агента ФБР и школьной учительницы[1]. Воспитывалась в католическом стиле. Её предками были выходцы из Ирландии, Германии и Кубы[2]. Она обучалась в колледже Нью-Рочелл, который окончила в 1969 году[3].
Карьеру актрисы Мерседес начала в местном театре с небольших ролей. В конце 1970-х гг. она выступала на крупных нью-йоркский сценах, добившись большого успеха в пьесах «Я — не Раппапорт» и «Брак Бетт и Бу» в 1985 году, удостоившись за роль в последней премии «Оби». В 1991 роль в пьесе «Затерянные в Йонкерсе» принесла Мерседес премию «Тони».
Среди её киноролей наиболее известной является Энн Неаполитано в фильме «Король-рыбак» в 1991 году. За эту роль Мерседес была удостоена премий «Оскар» и «Золотой глобус», как «Лучшая актриса второго плана». Также заметными стали её роли в таких фильмах, как «Последний киногерой» (1993), «Танцуй со мной» (1999) и телевизионном фильме «Джиа» (1998).
Мерседес замужем за художником Дэвидом Гейзером. В 1997 году они вместе усыновили сына Джейка[4]. До этого, в 1978 году, Мерседес усыновила сына Кристофера, который впоследствии стал крёстным отцом Джейка[4].
Избранная фильмография
- 1976 — Дона Флор и два её мужа — Девушка в казино
- 1979 — Воины — Полицейский
- 1986 — Ревность — Ив
- 1987 — Дни радио — Эд Мэн
- 1987 — Секрет моего успеха — Шейла
- 1988 — Большой — Миссис Баскин
- 1988 — Замужем за мафией — Конни Руссо
- 1989 — Преступления и проступки — Гость на вечеринке (в титрах не указана)
- 1991 — Второе я — Элейн
- 1991 — Король-рыбак — Энн Наполитано
- 1993 — Последний киногерой — Айрин Мэдиган
- 1998 — Джиа — Кэтлин Каранджи (ТВ)
- 1999 — Танцуй со мной — Тина
- 2004 — Неидеальное убийство — Эстер
- 2005 — Шестнадцатилетняя мать — Терри Джеффрис
Награды
- Оскар 1992 — «Лучшая актриса второго плана» («Король-рыбак»)
- Золотой глобус 1992 — «Лучшая актриса второго плана» («Король-рыбак»)
- Сатурн 1992 — «Лучшая актриса второго плана» («Король-рыбак»)
- Тони 1991 — «Лучшая актриса в пьесе» («Затерянные в Йонкерсе»)
Напишите отзыв о статье "Рул, Мерседес"
Примечания
- ↑ [www.filmreference.com/film/30/Mercedes-Ruehl.html Mercedes Ruehl biography]. Film Reference.com.
- ↑ Corliss, Richard. [web.archive.org/web/20020911095906/www.time.com/time/sampler/article/0,8599,227475,00.html That Old Feeling: The Oscar Race]. Time Magazine. 6 April 2002.
- ↑ [www.cnr.edu/CNR/cnr-wealth.html About CNR]. College of New Rochelle. Access date 6 January 2008.
- ↑ 1 2 [movies.yahoo.com/movie/contributor/1800019603/bio Mercedes Ruehl]. Yahoo Movies.
Ссылки
- Мерседес Рул (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [ibdb.com/person.php?id=58615 Мерседес Рул] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
- [www.allrovi.com/name/mercedes-ruehl-p62063 Мерседес Рул] (англ.) на сайте allrovi
Отрывок, характеризующий Рул, Мерседес
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
