Рузовицки, Штефан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Штефан Рузовицки
Stefan Ruzowitzky
Дата рождения:

25 декабря 1961(1961-12-25) (62 года)

Место рождения:

Вена, Австрия

Гражданство:

Австрия Австрия

Профессия:

кинорежиссёр, сценарист

Награды:

«Оскар»

Штефан Рузовицки (нем. Stefan Ruzowitzky, род. 25 декабря 1961, Вена) — австрийский кинорежиссёр и сценарист, лауреат премии «Оскар» 2008 года в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».





Биография

Штефан Рузовицки родился в Вене, но его детство прошло в Дюссельдорфе, где его отец работал инженером-станкостроителем. После того, как семья Рузовицки вернулась в Австрию, Штефан учился в академической гимназии «Spittelwiese» в Линце. Далее Рузовицки изучал театроведение и историю в Венском университете и снял многочисленные музыкальные клипы, например для «'N Sync» («Tearin' up my heart»). С 1999 года состоит в браке с Биргит Штурм, у них двое детей. Семья проживает в Клостернойбурге.

Режиссёрский и одновременно сценаристский дебют Штефана Рузовицки в игровом кино состоялся в 1996 году в фильме «Tempo», который был отмечен премией Макса Офюльса. За ним последовал фильм «Наследники» (1998) — заслужившая похвалу кинокритики драма из крестьянской жизни в период между двумя мировыми войнами. Рузовицки снял два немецких фильма — «Анатомия» (2000) и «Анатомия 2» (2003). Только в Германии «Анатомию» посмотрело в кинотеатрах более двух миллионов зрителей.

На Берлинале-2007 Рузовицки представил свой новый фильм «Фальшивомонетчики». Драма из жизни концентрационного лагеря получила благоприятную критику. 22 января 2008 года фильм «Фальшивомонетчики» был номинирован на премию «Оскар» как лучший иностранный фильм, и 24 февраля 2008 года на церемонии вручения премии «Оскар» фильм был назван лучшим фильмом 2007 года на иностранном языке.

Фильмография

Режиссёр

Сценарист

Напишите отзыв о статье "Рузовицки, Штефан"

Отрывок, характеризующий Рузовицки, Штефан

– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.