Румыны

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Румыны в Молдавии»)
Перейти к: навигация, поиск
Румыны
Самоназвание

români, ромынь

Численность и ареал

Всего: 23 917 245[6][7][8][9]
Румыния Румыния: 16 870 000 (2011)
Молдавия Молдавия: 73 276[1]
Украина Украина: 150 989[2]
США США: 518 653[3]
Израиль Израиль: 50 000 этнические румыны, 205 600 румынские евреи[4]
Россия Россия: 5308[5]

Язык

Румынский язык

Религия

Православие, католицизм, протестантизм

Расовый тип

Европеоиды

Входит в

Романские народы

Родственные народы

молдаване, арумыны, мегленорумыны, истрорумыны

Происхождение

Валахи, Дако-римлянеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2764 дня], гетыК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2765 дней]

Серия статей о
Румынах
Культура
Исторические общности
Диаспора
Родственные народы
Наречья румынского языка
Традиционный ареал обитания
Этногенез • Румынизация • Румынизм • История
Портал «Румыния»

Румы́ны (рум. români) — народ в Европе, говорят на румынском языке романской языковой группы индо-европейской семьи. Основное население Румынии.





Происхождение румын

Согласно господствующей сегодня в Румынии концепции, в формировании румынского народаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3400 дней] участвовали племена, населявшие бывшие римские провинции Дакию и Мёзию (дакийцы, геты и др.), романизированныеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3400 дней] в период римского владычества (106—271 гг. н. э.), а также свободные дакийцы, не подвергшиеся романизации, и славяне, которые с VI века начали оказывать влияние на этногенез местного населения (однако, не сохранилось никаких письменных свидетельств позднеантичных и средневековых учёных, подтверждающих эту концепцию). Эти сложные этнические процессы завершились на рубеже 1-го и 2-го тыс. н. э. образованием восточнороманской народности и языкаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3400 дней].

Согласно современным исследованиям, фракийская основа и славянский романизированный субстрат на всей территории Валахии, Трансильванни и Молдавии были различными. Фракийской основа на территории Валахиидаки, в Молдавиигеты; славянский субстрат на территории Валахии — южнославянские племена, в Молдавии — восточные славяне. Различался существенно и пришлый валашский элемент[10]. И. Пич считал, что с III по XIII века романский элемент сохранился в основном в Марамуреше, Банате и Трансильвании. Учёный отмечает, что в Банате и Трансильванских Альпах румынское население было более значительным[11]. На территории Вадахии и Молдавии в III веке романский элемент исчез[12]. Таким образом, повторная (после XIII века) романизация славяно-влашского населения Валахии и Молдавии шла уже не с юга, a из Трансильвании[13].

С X века византийские, славянские, а затем и венгерские источники упоминают народ под названием «влахи», «волохи» (ср.-греч. βλαχοι) к югу от Дуная и лишь с XIII века на территории древней Дакии, то есть, на левом берегу Дуная. Формирование румынской нации связано с объединением западной части средневекового Молдавского княжества и Валашского княжества во 2-й половине XIX века в единое государство — Объединённое княжество Валахии и Молдавии, затем названное Румынией.

11 декабря 1861 года Александру Иоан Куза, будучи одновременно правителем Молдавии и Валахии, опубликовал прокламацию, утверждавшую образование румынского национального государства[14]. Завершился процесс оформления румынской нации после создание объединённого княжества Валахии и Молдавии, законченный в 1918 году присоединением Трансильвании[15].

См. также: Романские народы Старой Романии

Румынский язык

Румынский язык (иногда называется дако-румынский[16], ранее также валашский, валахо-молдавский язык) — один из романских языков, родной язык румын. Имеет официальный статус в Румынии, где он является родным и основным разговорным языком для 90 % населения, а также в Молдавии.

В более узком смысле Румынский язык понимается как собственно валашский язык, получивший с конца XVI века литературное оформление в румынской части Трансильвании и соседней Валахии и ставший с тех пор общелитературным, а позднее и общегосударственным языком старых государств Валахии и Молдавии, объединившихся в XIX веке в единое государство под названием Румыния[17].

Сложился на основе разговорно-диалектного латинского языка колонистов, переселившихся на Восток Балканского полуострова после завоевания его Римом[18].

Румынский язык типологически относится к балкано-романской подгруппе восточно-романской группы индоевропейской семьи языков. Румынский язык при этом — самый своеобразный в группе романских языков, обнаруживающий черты так называемых контактных языков, образовавшихся на стыке нескольких языковых ареалов, в частности, балканского языкового союза[19].

История государственности румын

В XIV веке на территории современной Румынии формируется два феодальных княжества Молдавия (столица Сучава) и Валахия (столица Тырговиште), которые были завоеваны Османской империей в XVI веке. В XVI веке образовано Трансильванское княжество (столица Алба-Юлия), вышедшее из-под власти Венгрии и признавшее сюзеренитет турецкого султана.

По сравнению с другими балканскими территориями, захваченными османами, Молдавия, Валахия и Трансильвания сохраняли большую автономию.

В 1600 Валахия, Молдавия и Трансильвания объединились под властью князя Михая Храброго, а после его убийства были покорены солдатами австрийского генерала Джорджо Басты[20].

В 1699, 1718 и 1739 разные части нынешней Румынии, как, например, валашская Олтения в 1718 году, были поделены между Австрией и Османской империей.

В XIX веке в Валахии и Молдавии развернулось национально-освободительное движение, ставившее целью объединение этих княжеств, а также Трансильвании в единое государство. Революция 1848 года захватила и Дунайские княжества, но была там подавлена совместной турецко-русской интервенцией. 5 февраля 1859 года князем Валахии был избран Александру Иоан Куза, за несколько недель до того избранный на престол Молдавии. В 1861 году оно было официально признано Османской Портой, ранее решительно выступавшей против объединения княжеств. В результате было провозглашено создание под османским суверенитетом Объединенного княжества Валахии и Молдавии, которое Куза возглавил с титулом домнитора.

В русско-турецкой войне 1877-78 гг. Румыния фактически воевала на стороне России. 9(21) мая 1877 парламент провозгласил полную независимость Румынии. Согласно с решением Берлинского конгресса 1878 Румыния получала международное признание как самостоятельное государство. По этому же договору, Россия вновь занимала южные районы Бессарабии, однако взамен Румыния получала Северную Добруджу с Констанцией, которая до этого принадлежала Турции. В 1881 году Румыния была провозглашена королевством.

Румынские имена

Общая численность румын — 23,8 млн человек. Румынский язык относится к романской группе индоевропейской языковой семьи. Модель имени двучленна — состоит из, собственно, имени и фамилии, причём, последняя очень часто совпадает с именем и различить их можно только при инициалах, например, Ion Andrei — I.Andrei. Иногда инициалами передаётся отчество. Имена в основном заимствованы из латыни, греческого, церковнославянского и древнееврейского. Ion (с книжным вариантом Ioan; подобно русскому Иван, это самое распространённое мужское имя), Nicolae, Vasile, Gheorghe, Ilie, Petru (Petre), Grigore, Constantin, Pavel (и неологизм Paul), Alexandru, Simion, Toma, Andrei, Mihai (с книжным вариантом Mihail), Ştefan, Lica, Maria (самое распространённое женское имя), Ana, Elisaveta (Elisabeta), Ioana, Elena, Paraschiva, Vasilica, Ecaterina. Южнославянские имена проникли в Средневековье: Bogdan, Dobre, Dragu, Dragomir, Neagoe, Pârvu, Radu, Stan, Vlad и многие другие. Увлечение античностью и всем, что с ней связано, в XIXXX веках «подарило» антропонимии такие имена, как: Cicerone, Liviu, Marius, Traian, Virgil (мужские имена); Aurora, Cornelia, Flora, Laura, Livia, Silvia, Stela, Victoria (женские имена) В последние два века проникли в румынский язык Ernest, Jean, Richard, Robert и др. Исключительно местными можно считать имена, образованные от названий животных (Lupu, Ursu, Mioara, Puica), растений (Bujor, Busuioc, Rodica), праздников (Crăciun, Pascu, Florea, Floarea). Многие женские имена образуются от мужских, с суффиксом «а». Как и на Западе, в моду вошли двойные имена типа «Анна-Мария».

Галерея

См. также

В Викисловаре есть статья «румын»

Напишите отзыв о статье "Румыны"

Примечания

  1. [www.statistica.md/recensamint/Nationalitatea_de_baza.xls Результаты переписи населения Молдавии 2004 года]
  2. [2001.ukrcensus.gov.ua/rus/results/nationality_population/nationality_popul1/select_51/?botton=cens_db&box=5.1W&k_t=00&p=75&rz=1_1&rz_b=2_1%20%20%20%20&n_page=4 Результаты переписи населения Украины 2001 года]
  3. [factfinder.census.gov/faces/tableservices/jsf/pages/productview.xhtml?pid=ACS_09_1YR_B04003&prodType=table American FactFinder - Results]
  4. [www.cbs.gov.il/reader/shnaton/templ_shnaton_e.html?num_tab=st02_08x&CYear=2014 Statistical Abstract of Israel 2014]
  5. [www.perepis2002.ru/ct/doc/TOM_04_01.xls Результаты переписи населения России 2002 года]
  6. [www.ethnologue.com/language/ron Romanian]. Ethnologue. Проверено 13 ноября 2014.
  7. [unilat.org/DPEL/Promotion/L_Odyssee_des_langues/Roumain/ro Union Latine]. Проверено 13 ноября 2014.
  8. aОбщая сумма в таблице равна 23 688 962 – очень близкое число к 23 681 610, данным Ethnologue 2014 года.
  9. [www.ziuaveche.ro/actualitate-interna/social/david-in-afara-grani%C8%9Belor-traiesc-intre-%C8%99ase-%C8%99i-opt-milioane-de-romani-201479.html 6-8 Million Romanians live outside Romania's borders]. Ziua Veche. Проверено 13 ноября 2014.
  10. Бернштейн С. [macedonia.kroraina.com/italev/sb/sb_3.htm Разыскания в области болгарской исторической диалектологии. Т. I. Язык валашских грамот XIV—XV веков — С. 97]
  11. „Zur rumänisch-ungarischen Streitfrage”, S. 16; „Ober die Abstammung der Rumänen”, S. 198
  12. Бернштейн С. [macedonia.kroraina.com/italev/sb/sb_3.htm Разыскания в области болгарской исторической диалектологии. Т. I. Язык валашских грамот XIV—XV веков — С. 118]
  13. Бернштейн С. [macedonia.kroraina.com/italev/sb/sb_3.htm Разыскания в области болгарской исторической диалектологии. Т. I. Язык валашских грамот XIV—XV веков — С. 107]
    Укажем, например, на его ценное наблюдение, впоследствии разработанное румынскими историками, o том, что позднейшая румынизация Валахии и Молдавии шла не с юга, a из Трансильвании
  14. Достян И. С. Формирование национальных независимых государств на Балканах: конец XVIII-70-е годы XIX в. — Наука, 1986 — 430 с. — С. 311
  15. [lib7.com/evropa/781-razvitie-rymynu.html Этногенез и историческое развитие румынского народа] // [lib7.com/evropa.html Народы Зарубежной Европы]
  16. Румынский язык // [www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/RUMINSKI_YAZIK.html Энциклопедия Кругосвет].
  17. [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/lea/lea-0831.htm Румынский язык] // «Литературная энциклопедия» — М., 1929—1939. Т. 10
  18. Вентцель Т. В. [slovari.yandex.ru/%D1%80%D1%83%D0%BC%D1%8B%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA/%D0%91%D0%A1%D0%AD/%D0%A0%D1%83%D0%BC%D1%8B%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA/ Румынский язык](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2845 дней)) // БСЭ. — 1969—1978
  19. Корлэтяну Н. Г. Исследование народной латыни и её отношений с романскими языками. — М.: Наука, 1974. — 302 с.
  20. Stoica Vasile. [www.wdl.org/en/item/7314/view/1/18/ The Roumanian Question: The Roumanians and their Lands]. — Pittsburgh: Pittsburgh Printing Company, 1919. — P. 18-19.

Литература

  • [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas/0/etno_id/102 Румыны] // [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas Этноатлас Красноярского края] / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей ; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов, Р. Д. Цокаев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. — 224 с. — ISBN 978-5-98624-092-3.

Ссылки

  • [valahia.jnm.ru/rnames Румынские имена]

Отрывок, характеризующий Румыны

– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.