Румянцев, Иван Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Николаевич Румянцев
Дата рождения

22 августа 1903(1903-08-22)

Место рождения

город Данилов, Ярославская область

Дата смерти

20 октября 1987(1987-10-20) (84 года)

Место смерти

Москва

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19181957 (с перерывом)

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Гражданская война в России,
Великая Отечественная война

Награды и премии

Иван Николаевич Румянцев (19031987) — подполковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).



Биография

Иван Румянцев родился 22 августа 1903 года в городе Данилов (ныне — Ярославская область). Окончил четыре класса школы. С раннего возраста был вынужден работать. В 1918 году добровольно пошёл на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Участвовал в боях Гражданской войны. В 1922 году Румянцев окончил курсы красных командиров в Москве. В том же году он был уволен в запас. Окончил академию Центросоюза, после чего работал на различных хозяйственных должностях в Данилове, Кимрах, Москве. В июне 1941 года Румянцев повторно был призван в армию и направлен на фронт Великой Отечественной войны[1].

К сентябрю 1943 года старший лейтенант Иван Румянцев был заместителем по политчасти командира стрелкового батальона 229-го стрелкового полка 8-й стрелковой дивизии 13-й армии Центрального фронта. Отличился во время форсирования Припяти. 25 сентября 1943 года батальон Румянцева переправился через Припять в районе деревни Кашовка Чернобыльского района Киевской области Украинской ССР и принял активное участие в боях за захват и удержание плацдарма на её западном берегу. В том бою Румянцев лично уничтожил блиндаж и огневую точку, а во время отражения немецкой контратаки — броневик противника[1].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 октября 1943 года за «героический подвиг, проявленный при форсировании реки Днепр севернее Киева, и прочное закрепление на западном берегу реки Днепр» старший лейтенант Иван Румянцев был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 1217[1].

После окончания войны Румянцев продолжил службу в Советской Армии. В 1957 году в звании подполковника он был уволен в запас. Проживал в Москве. Умер 20 октября 1987 года, похоронен на Кунцевском кладбище Москвы[1].

Был также награждён орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, Красной Звезды, рядом медалей[1].

Напишите отзыв о статье "Румянцев, Иван Николаевич"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6845 Румянцев, Иван Николаевич]. Сайт «Герои Страны».

Литература

Отрывок, характеризующий Румянцев, Иван Николаевич

Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.