Русанов, Василий Акимович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Василий Акимович Русанов
Дата рождения

1775(1775)

Место рождения

с. Троицкое Землянского уезда Воронежской губернии

Дата смерти

1861(1861)

Место смерти

с. Троицкое Землянского уезда Воронежской губернии

Принадлежность

Россия Россия

Род войск

кавалерия, пехота

Звание

генерал-майор

Командовал

8-й округ Корпуса внутренней стражи

Сражения/войны

Война третьей коалиции, Война четвёртой коалиции

Награды и премии

Орден Святого Георгия 4-й ст. (1807).

Василий Акимович Русанов (1775 — 1861) — русский генерал, участник Наполеоновских войн.

Родился в 1775 году, в селе Троицком Землянского уезда Воронежской губернии, в отцовском имении. Рано лишившись отца, остался на руках у матери, женщины умной и энергичной. Малолетним она отвезла сына в Петербург и, при помощи известного при дворе Императрицы Екатерины II, Льва А. Нарышкина, поместила его в Пажеский корпус. Мальчик отлично учился и был на виду у начальства. По восшествии на престол Императора Павла I, за отличные успехи, ловкость и великолепную езду, он был назначен камер‑пажом ко Двору, а 8 октября 1798 года из камер-пажей был выпущен поручиком в лейб-гвардии Гусарский полк, в котором произведён был 20 сентября 1799 года в штабс-ротмистры, 9 декабря 1801 года — в ротмистры и 30 ноября 1803 года — уже в полковники.

Переведённый затем, 13 января 1805 года, в Александрийский гусарский полк, он принял с ним участие в двух кампаниях против французов — 1805 и 1806—1807 годов. 27 января 1807 года, в сражении под Прейсиш-Эйлау, был сорван ядром с лошади, причём ему повредило грудь и левое плечо; за мужество, оказанное в этом сражении, Русанов был награждён 26 апреля 1807 года орденом св. Георгия 4-й степени (№1766 по списку Григоровича — Степанова, № 752 по списку Судравского):

В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражении против французских войск 26 и 27 января при Прейсиш-Эйлау, где с особенною храбростию исполняя свой долг, удерживал людей в надлежащем порядке, причем получил сильную контузию в левое плечо.

Кроме того, ему пожаловано было в потомственное владение 4000 десятин земли в Саратовской губернии, которыми однако ему не удалось воспользоваться по сложившимся жизненным обстоятельствам.

5 февраля 1809 года Русанов, за ранами, уволен был в отставку, с производством в генерал-майоры, а 4 июля того же года был снова принят на службу и сперва назначен состоять по армии, а затем определен окружным начальником 8-го округа Отдельного Корпуса внутренней стражи. 30 апреля 1812 года Барклай-де-Толли поручил ему сформировать 6 новых полков - 4 пехотных и 2 егерских в Воронеже, Рязани и Тамбове для действующей армии. Полки эти были использованы для укомплектования действующей армии и ученики Русанова с честью выдержали первое боевое крещение в Тарутинском сражении. За это Русанов дважды удостоился Высочайшего благоволения и был награждён орденом св. Владимира 3-й степени.

В 1813 году был уволен со службы Александром I по представлению своего непосредственного начальника генерала Князя Лобанова-Ростовского, с которым у Русанова не заладились отношения. Эта опала была снята с него лишь в 1826 году императором Николаем I, который лично пересматривал дело Русанова и признал его несправедливым. Но к тому времени Русанов был уже довольно немощным и не вышел из отшельнической жизни в своём имении в селе Троицком.

30 сентября 1827 года он был уволен вовсе от службы с пенсионом полного жалованья и до самой смерти проживал в селе Троицком Землянского уезда Воронежской губернии, где и умер в 1861 году. Похоронен в ограде церкви села Троицкого (которая была построена на его деньги), на его могиле был установлен массивный памятник в виде четырёхугольной усечённой пирамиды с чугунным распятием. На пьедестале написано: "Здесь покоится тело Генерал Майора Василия Акимовича Русанова. Родился в 1775, умер в 1861 гг.".



Источники

  • Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
  • Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869
  • [elib.shpl.ru/ru/nodes/16239-voronezhskoe-dvoryanstvo-v-otechestvennuyu-voynu-m-1912#page/1/mode/grid/zoom/1 Воронежское дворянство в Отечественную войну]. Издание губернского предводителя Дворянства под редакцией священика С. Зверева. Москва, 1912.

Напишите отзыв о статье "Русанов, Василий Акимович"

Отрывок, характеризующий Русанов, Василий Акимович

– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.