Руса II

Руса II
Царь Урарту
685 до н. э. — 639 до н. э.
Предшественник:	Аргишти II
Преемник:	Сардури III
Смерть:	639 до н. э.(-639)
Отец:	Аргишти II
Дети:	Сардури III

Руса II (Руса, сын Аргишти) — царь государства Урарту, период правления ок. 685—639 годах до н. э.

Руса II, сын Аргишти II, правил государством Урарту в период его упадка. Крупные поражения от Ассирии прошлых лет, потеря Мусасира и западных областей сильно ослабили Урарту. Отец Русы II, Аргишти II, после трагических неудач своего отца, Русы I, вынужден был уступить Ассирии часть урартских территорий и, возможно, платить подати. Кроме этого сохранялась опасность нападений скифов и киммерийцев с северо-востока Урарту в Закавказье.

Однако, через четыре года после вхождения Русы II на престол, в 681 году до н. э., положение Урарту улучшилось. Новый виток гражданской войны в Ассирии резко ослабил эту страну. Мидия, которая в этот период входила в состав Ассирии, резко активизировала борьбу за независимость. В 680 году до н. э. правитель Ассирии, Синаххериб, был убит, а его убийцы сбежали в область Шубрия в Урарту. Запись об этом событии сохранилась в «Истории Армении» Моисея Хоренского, в ассирийских архивах и в Библии (в Четвёртой книге Царств и в Книге пророка Исайи):

… возвратился Сеннахирим, царь Ассирийский, и жил в Ниневии. И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, Адрамелех и Шарецер, сыновья его, убили его мечом, а сами убежали в землю Араратскую. И воцарился Асардан, сын его, вместо него.

Эти события отвлекли внимание Ассирии от все слабеющего Урарту и оставили Русе II возможность для попыток вернуть Урарту былую славу. Руса II направил свои усилия на возрождение религиозной силы главного урартского бога Халди, построив новый культовый город этого божества в центре Урарту на северном побережье озера Ван. (Прежний религиозный центр бога Халди, Мусасир, был разрушен ассирийским царём Саргоном II в 714 году до н. э.). Кроме этого Руса II совершил несколько военных походов на запад, захватив большое число пленных, которых использовал внутри страны для сооружения множества крепостей и монументальных сооружений.

Табличка времен Русы II об основании города бога Халди
Обнаружена в конце XIX века на камне в селе Адыльджеваз (северо-западное побережье озера Ван). Надпись плохо сохранилась.

Перевод надписи: … город бога Халди страны Зиукуни Руса, сын Аргишти, построил; Руса, сын Аргишти, говорит: Я угнал женщин из вражеской страны … народ стран Мушкини, Хате, Халиту ... этой крепости, а также городам, которые окружают эту крепость … к этой крепости я присоединил. … Руса, сын Аргишти, говорит: Бог Халди даровал мне … Для бога Халди я эти могучие деяния совершил. Величием бога Халди Руса, сын Аргишти, царь могущественный, царь великий, царь страны Бианили, царь стран, правитель Тушпа-города.

Руса II построил крупные города Бастам, Аянис, Тейшебаини и другие. Многие постройки носили храмовый и торжественный характер, однако Тейшебаини был явно построен для дополнительной защиты от набегов киммерийцев.

Надпись времен Русы II, повествующая о сооружении храма бога Халди в Тейшебаини
Обнаружена в 1961 году при археологических раскопках на Кармир-Блуре.

Фрагмент перевода надписи: Богу Халди, владыке своему, этот храм Руса, сын Аргишти, построил, а также ворота бога Халди величественные города Тейшебаини ... он воздвиг, посвятил богу Халди.

Литература

• Пиотровский Б. Б. Ванское царство (Урарту) / Орбели И. А. — Москва: Издательство Восточной литературы, 1959. — 286 с. — 3500 экз.
• Меликишвили Г. А. Урартские клинообразные надписи. — Москва: Издательство АН СССР, 1960.
• Zimansky P. Ecology and Empire: The Structure of the Urartian State. — Chicago: The Oriental Institute of the University of Chicago, 1985. — (Studies in ancient oriental civilizations). — ISBN 0-918986-41-9.
• Арутюнян Н.В. Биайнили — Урарту. Военно-политическая история и вопросы топонимики.. — Санкт-Петербург: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2006. — 368 с. — 1000 экз. — ISBN 5-8465-0133-8.

Отрывок, характеризующий Руса II

Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?