Аушев, Руслан Султанович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Руслан Аушев»)
Перейти к: навигация, поиск
Руслан Султанович Аушев
Оувш-наькъан Султана Руслан<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Ингушетии
28 февраля 1993 года — 28 апреля 2002 года
Предшественник: должность учреждена; он сам как глава временной администрации
Преемник: Мурат Магометович Зязиков
 
Вероисповедание: Ислам суннитского толка
Рождение: 29 октября 1954(1954-10-29) (69 лет)
с. Саумалколь (Володарский сельский округ), Айыртауский район, Казахская ССР, СССР
Отец: Султан-Хамид Юсупович Аушев
Мать: Тамара Исултановна Аушева
Супруга: Аза Баматгировна Аушева
Дети: сыновья: Али и Умар
дочери: Лейла и Лема
Образование: 1) Орджоникидзевское общевойсковое командное училище
2) Военная академия имени М. В. Фрунзе
 
Военная служба
Годы службы: 1971 год — 2000 год
Принадлежность: СССР СССР
Россия Россия
Род войск: Сухопутные войска
Звание: генерал-лейтенант
Сражения: Афганская война (1979—1989)
 
Награды:
Запись голоса Р. Аушева
Записано в апреле 2013
Помощь по воспроизведению

Русла́н Султа́нович А́ушев (род. 29 октября 1954, Володарское, Кокчетавская область, Казахская ССР) — российский политический и общественный деятель; первый президент Республики Ингушетия, с 1991 — председатель Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав Правительств СНГ. Герой Советского Союза (1982).

Член высшего совета Международного Союза «Боевое братство — без границ».





Биография

Руслан Аушев родился в селе Володарское Володарского района Кокчетавской области Казахской ССР (ныне Айыртауский район Северо-Казахстанской области Республики Казахстан) в семье служащего. Отец, Аушев Султан-Хамид Юсупович и мать, Аушева Тамара Исултановна, в числе многих народов СССР были депортированы в Казахстан в феврале 1944 года.

Служба в Вооружённых силах СССР

В Советской Армии с 1971 года. Окончил Орджоникидзевское высшее общевойсковое командное дважды Краснознамённое училище имени Маршала Советского Союза А. И. Ерёменко, где учился в 1971—1975 гг. До 1980 года проходил службу в Северо-Кавказском военном округе: в 1975—1976 годах — командир мотострелкового взвода, в 1976—1979 — командир мотострелковой роты. С 1979 по 1980 год — начальник штаба мотострелкового батальона.

Командировки в республику Афганистан

Руслан Аушев дважды проходил военную службу в республике Афганистан, начиная с 1980 года, в период между 1980 и 1987 годами, прерываясь лишь для прохождения обучения в Высшей Военной Академии им. Фрунзе, воевав в составе Ограниченного контингента советских войск в общей сложности четыре года и семь месяцев.

С 1980—1982 годы — начальник штаба, командир 2-го мотострелкового батальона 180-го мотострелкового полка 108-й Невельской мотострелковой дивизии

С 1981 по 1982 гг. — командир мотострелкового батальона 180-го мотострелкового полка 108-й Невельской Краснознамённой мотострелковой дивизии в составе Ограниченного контингента советских войск в Афганистане.

С 1985—1987 годы — начальник штаба того же — 180-го мотострелкового полка

Описание подвига Р. С. Аушева в Афганистане в литературе

Описание действий командира 2-го мотострелкового батальона 180-го мотострелкового полка капитана Р. С. Аушева начальником оперативной группы Минобороны СССР в Афганистане генералом В. А. Меримским, автором книги «В погоне за львом Панджшера».

В населенном пункте Катайи-Ашу находился крупный отряд мятежников. Их уничтожение было поручено мотострелковому батальону капитана Р. С. Аушева. Капитан был уже опытным командиром. Он участвовал в ряде боев, и этот опыт помогал ему принимать наиболее целесообразные решения и уверенно действовать в бою. Так было и на этот раз. Он решил стремительно выдвинуться к указанному району, блокировать кишлак, а затем атакой с нескольких направлений уничтожить противника. До тех пор пока позволяла местность, батальон выдвигался на бронетанковой технике, а затем в пешем порядке. Преодолевая упорное сопротивление, батальон окружил мятежников, которые искали наиболее уязвимое место в боевых порядках батальона для прорыва кольца и ухода в горы. Об этом думал и Р. С. Аушев. Он определил возможное место прорыва мятежников, подтянул туда свой резерв и переместился сам. Наиболее фронт был растянут на участке 6-й мотострелковой роты. Там мятежники и нанесли свой удар, потеснив роту. В образовавшуюся брешь устремился противник. В этой обстановке Р. С. Аушев принял единственно правильное решение — не дать противнику захватить инициативу. Выдвинув в направлении бреши резерв, он остановил продвижение душманов (враг — пер.с тадж.), а затем силами резерва 6-й мотострелковой роты атаковал их. Другая группа мятежников, в которой находились главари, продвигалась в направлении ущелья. Их отход прикрывала группа пулеметчиков, которая находилась на 2-м этаже дома. Огнём пулеметов они пытались отсечь роту от отходящих мятежников. Резким броском комбат преодолел простреливаемое пространство, ворвался в дом и гранатами уничтожил вражеских пулеметчиков. Путь для роты был открыт, и она начала преследование. Капитан вызвал огонь минометов по входу в ущелье, а с фронта и флангов вели огонь мотострелки. Оказавшись в огневом мешке, мятежники пытались контратакой открыть себе путь в горы, но рота, увлекаемая комбатом, заставила противника остановиться, а затем и сложить оружие. За умелое и решительное командование батальоном и проявленное при этом личное мужество и героизм капитан Руслан Султанович Аушев был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

— Меримский В. А. В погоне за «Львом Панджшера»[1]

Также о начальнике штаба полка майоре Р. Аушеве упомянуто в книге Геннадия Бочарова «Был и видел… (Афганистан, 1986 год)» C. 21-32.

«Итак, водитель не знал поворотов. Зато начальник штаба полка — майор Руслан Аушев — знал их назубок. Вытянув перед собой ушибленную в ночной поездке ногу, Аушев держался правой рукой за ствол пушки БМП, а левую не снимал со шлема Леонтьева. Он нажимал ладонью на шлем, поворачивая голову водителя вправо или влево (тише или быстрее), и таким образом сообщал тому информацию о дороге. Вскоре дорога стала посвободней. А потом и вовсе пустынной. Я слышал, что Аушев прошел здесь через все. Не знаю, через что еще можно пройти, если хоть один раз прошел через такое: в твою грудь упирается внезапно возникшая винтовка и враг спускает курок. Курок щелкает, а выстрела нет — осечка! Секунды достаточно, чтобы враг оказался на земле. Второй секунды достаточно для возмездия. После этого Аушев разряжает винтовку врага и забирает умный патрон — на память. Происходит целый ряд других событий в его афганской жизни, но в конце концов патрон-талисман становится экспонатом Центрального музея Вооруженных Сил СССР в Москве.»

Звание Герой Советского Союза

«За мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1982 года капитану Аушеву Руслану Султановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали „Золотая Звезда“ № 11472».

Окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, где учился в 1982—1985 годах. После её окончания возвратился в Афганистан начальником штаба 180-го мотострелкового полка 108-й Невельской мотострелковой дивизии (до 1987 года).

В ходе общевойсковой операции 16 октября 1986 года в районе перевала Саланг провинция Парван подполковник Аушев Р. С. был тяжело ранен. Однако после лечения в госпиталях 40-й Армии и ТуркВО, вновь встал в строй и вернулся в Афганистан.

Два его брата, Адам и Багаутдин — Аушевы, офицеры Советской Армии, также проходили военную службу в ОКСВА в составе 108-й Невельской мотострелковой дивизии.

Дальнейшая военная служба

Завершив службу в составе ограниченного контингента, Аушев получил назначение в Дальневосточный военный округ, где стал командиром мотострелкового полка (1987—1989 гг.), с марта 1989 по май 1989 года - заместитель командира дивизии (наивысшая должность в войсках), с мая 1989 года ушёл на понижение, на должность заместителя начальника управления боевой подготовки объединения.

В 1989 году командир мотострелкового полка Дальневосточного военного округа подполковник Р. Аушев был избран Народным депутатом СССР.

С 1989 года по 1991 учёба в Военной академии Генерального штаба, окончил с отличием. В августе 1991 года Аушев был назначен председателем Комитета по делам воинов-интернационалистов при Кабинете министров СССР. Генерал-майор (23.12.1991). В 1997 году на той же должности (в Комитете по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств государств-участников СНГ) получил очередное звание генерал-лейтенанта.

Политическая и государственная деятельность

В марте 1989 — августе 1991 года — народный депутат СССР от территориального округа № 102 (Приморский край), в декабре 1989 на IV Съезде народных депутатов СССР вошёл в список депутатской группы «Отечество».

С августа по декабрь 1991 года — председатель Комитета по делам воинов-интернационалистов при Президенте СССР. С марта 1992 года и по сей день Руслан Султанович является председателем Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств государств-участников СНГ.

30 ноября 1991 года в день референдума в районном ДК Назрани в 11 часов собрался ингушский «генералитет». Генералы и полковники решительно осуждают проведение референдума. Больше всех был не согласен и осуждал генерал Руслан Аушев, заявивший: «Референдум надо запретить. Нам не нужна республика. Дудаев — великий человек. Это видно по его делам. Нам надо выйти из состава России и вновь присоединиться к Чечне. Это будет единственно верным решением»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3040 дней].

В декабре 1991 года был одним из тех, кто подписал обращение к Президенту СССР и Верховному Совету СССР с предложением о созыве чрезвычайного Съезда народных депутатов СССР[2].

В 1992 году решением конференции воинов-интернационалистов был образован Комитет ветеранов войн под председательством Аушева. Комитет включает около 40 общественных ветеранских организаций. После официального разделения Чечено-Ингушетии на две республики, разгоревшегося осетино-ингушского вооружённого конфликта и введения в Северной Осетии и Ингушетии режима чрезвычайного положения, 10 ноября 1992 года назначен полномочным представителем созданной Временной администрации в Ингушетии — исполняющим обязанности главы Временной Администрации Ингушской Республики. Не сумев добиться от российских и северо-осетинских властей возвращения ингушских беженцев в Пригородный район, 19 декабря 1992 года подал в отставку с поста временного главы администрации Ингушской Республики, потребовав вывода российских войск из республики на территорию конфликта. Тогда же начал кампанию по сбору подписей за официальное выдвижение своей кандидатуры на пост президента республики (было собрано 100 тыс. подписей).

12 ноября 1992 года распоряжением Руслана Аушева запрещен Народный Совет Ингушетии, а представителей Народного Совета Ингушетии Сейнароева Бексултана, Богатырева Бембулата потребовал судить.

28 февраля 1993 года в первом туре выборов избран первым Президентом Ингушской Республики на безальтернативной основе (участвовал только один кандидат — Руслан Аушев, получив в ходе голосования поддержку 99,94 процентов голосов избирателей). В первые годы пребывания в должности президента главной задачей для себя считал не допустить начала военных действий на территории Ингушетии и сохранение независимости республики (см. раздел «Политические взгляды, позиция»). С марта 1997 года — член федеральной комиссии по проблемам Чечни.

20 марта 1993 года — подписание Кисловодского соглашения. «Соглашение о мерах по комплексному решению проблемы беженцев и вынужденных переселенцев на территориях Ингушской республики и Северо-Осетинской ССР».

Декабрь 1993 года — на совещании в г. Нальчике признал, что ингуши не имеют никаких претензий (в первую очередь территориальных) к Северной ОсетииК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3040 дней].

7 декабря 1993 года в Нальчике принимается Заявление участников совещания руководителей республик, краев и областей Северного Кавказа, в котором утверждается: «отказ от изменений ныне существующих границ между субъектами Российской Федерации без согласия на это самих субъектов». Таким образом, вновь образованная Республика Ингушетия лишается в соответствии с Законом РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» права на восстановление своей территории. Тем самым признал, что ингуши не имеют никаких претензий (в первую очередь территориальных) к Северной ОсетииК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3040 дней].

28 августа 1994 года Президент Республики Ингушетия Руслан Аушев подписал Закон «О государственном гербе Республики Ингушетия».

11 декабря 1994 года — ввод войск в Чеченскую республику через Ингушетию. Жертвы среди мирного населения.

11 июля 1995 года Между Республикой Северная Осетия — Алания и Республикой Ингушетия подписано Соглашение о реализации указов Президента Российской Федерации по вопросам ликвидации осетино-ингушского конфликта. Ингушская делегация во главе с Русланом Аушевым отказывается от спорных территорий. Соглашение подписано в г. Владикавказе.

28 декабря 1995 года Принят федеральный Закон № 217-ФЗ «О строительстве столицы Ингушской Республики».

3 апреля 1997 года постановление народного собрания — Парламента Республики Ингушетия «Об утверждении названия столицы Республики Ингушетия — Магас».

1 марта 1998 год переизбран на пост Президента Ингушетии, получив в свою поддержку 66,5 % голосов избирателей. Ближайший конкурент, начальник международно-правового управления Генпрокуратуры России Исса Костоев набрал около 15 процентов голосов.

В январе 1994 года избран депутатом Совета Федерации России по Ингушскому округу № 6 (c января 1996 года — член СФ по должности); входил в состав Комитета по вопросам безопасности и обороны.

31 мая 2000 года Указом Президента России Владимира Путина уволен из рядов Вооруженных Сил в запас в звании генерал-лейтенанта.

28 декабря 2001 года досрочно сложил с себя полномочия Президента Республики Ингушетия. «Когда началась вторая война в Чечне, определенная кучка людей начала информировать Москву, будто бы Руслан Аушев содержит здесь боевиков. Что Ингушетию он превратил в тыл, что здесь Масхадов живёт. Мол, если мы не уберем Руслана Аушева оттуда, мы не выиграем войну в Чечне. В Москве этому поверили», — рассказывал в 2009 году Макшарип Аушев[3].

10 января 2002 года указом и. о. Президента Республики Ингушетия Ахмета Мальсагова вновь назначен представителем Правительства РИ в Совете Федерации Федерального Собрания России, однако уже 23 апреля заявил о своём уходе с работы. Аушев заявил, что складывает полномочия сенатора в знак протеста против бездействия верхней палаты парламента и руководства Южного федерального округа в связи с нарушениями в избирательной кампании по выборам нового президента Ингушетии. Он также обвинил руководство округа в нарушениях с целью обеспечить победу заранее выбранному кандидату — Мурату Зязикову. 15 мая 2002 года полномочия Аушева в Совете Федерации были досрочно прекращены. Летом 2002 года Аушев стал одним из основателей Российской партии мира.

21 января 2002 года ставший членом Совета Федерации РФ от РИ Р. Аушев обращается к руководству РИ с заявлением, в котором говорится: «7 апреля 2002 г. в Республике Ингушетия состоятся досрочные выборы Президента Ингушетии. Ситуация в стране и Северо-Кавказском регионе требует, чтобы народ Ингушетии проявил присущую ему мудрость и выдержку и сделал ответственный выбор. Как гражданин Республики Ингушетия и избиратель считаю, что достойно продолжить дело строительства нашей государственности сможет Хамзат Гуцериев — Министр внутренних дел республики Ингушетия. На этом пути я буду ему оказывать всяческую помощь и поддержку».

В первой половине 2008 в Ингушетии развернулась кампания по сбору подписей под заявлением на имя Дмитрия Медведева о возвращении на должность президента Республики Ингушетия Руслана Аушева. На каждом бланке заявления указывалось имя, фамилия и паспортные данные подписанта. Всего было собрано 105 тысяч подписей (больше половины списочного состава всех ингушских избирателей), однако накануне отправления бланков в Москву дома у активиста Ахмеда Котиева прошёл обыск и 25 тысяч подписных листов изъяли. В понедельник 4 августа в приемную Президента России были доставлены коробки с 80 тысячами заявлений. При этом, по словам руководителя оргкомитета общенационального митинга Ингушетии Магомеда Хазбиева, Аушев выразил согласие вновь стать президентом республики, если таково будет решение народа[4]. 6 августа 2008 Аушев впервые после долгого перерыва дал интервью «Новой газете», где он, в частности, сказал: «Я к своему народу никогда спиной не повернусь… Если народ начнут бить, если введут войска — я буду со своим народом»[5].

Спасение детей в бесланской школе

2 сентября 2004 года принял участие в переговорах в захваченной школе № 1 в Беслане. Бывший президент Ингушетии стал единственным, кому террористы позволили пройти непосредственно в школу. Подвергая свою жизнь риску, Руслан Аушев провёл в здании школы напряжённые переговоры с террористами, после которых ему удалось вывести оттуда одиннадцать женщин с грудными детьми на руках (всего — 25 человек). Лично взял с собой ещё одного грудного младенца, мать которого осталась со своим старшим ребёнком в захваченной школе и погибла на следующий день.

Политические взгляды, позиция

Положительно отозвался о введении федерального управления в Пригородном районе. Однако считает, что у российского руководства «нет чёткого понятия, как проводить национальную политику, как мирить людей». В предвыборной программе во время выборов в Совет Федерации в декабре 1993 года отметил важность решения проблемы беженцев для стабилизации политической ситуации в Ингушетии. Но реализация этой проблемы, по его мнению, в сложившейся обстановке возможна лишь поэтапно.

В марте 1993 года высказался за скорейшее принятие новой Конституции РФ, досрочные выборы президента и парламента. Однако к проекту новой Конституции отнесся сдержанно: выступил против исключения понятия «суверенитет республик» и уравнения краев и областей в правах с республиками.

Что касается экономического развития республики, то основную надежду возлагает на принцип самообеспечения, то есть опору на местные силы и ресурсы. По его мнению, необходимо создать рыночную экономику, ориентироваться на малый и средний бизнес, перестраивать сельское хозяйство и создавать кооперативы на принципах общинного землепользования. В частности, предлагал опробовать этот принцип, восстанавливая в республике традиционный для казаков сельский уклад. Высказался за реабилитацию и культурное возрождение русского казачества, но при этом был против создания специальных казачьих военных формирований на территории Ингушетии и выступал за восстановление исконных прав ингушей на землю предков. Были в его президентской практике и неоднозначные решения: законопроект, разрешающий мужчинам Ингушетии иметь до четырёх жён, «реализует свободу образа жизни в рамках традиций региона», считает Аушев. Свой указ от 20 июля 1999 года он характеризовал как «констатацию факта»: в республике зарегистрировано до 2 % полигамных браков.

Первоначально выступал за единое независимое чечено-ингушское государство в связи с тем, что власти России не в состоянии обеспечить безопасность ингушского народа (выселение ингушей из Пригородного района Северной Осетии). На собрании ингушского офицерства в здании профессионального технического училища в г. Назрань 30 ноября 1991 г. генерал Руслан Аушев открыто выступил против референдума о вхождении Ингушетии в состав России. Боевые действия в Чечне, однако, изменили его взгляды, так как нахождение в составе РФ спасло Ингушетию от участи Чечни. В настоящее время не поддерживает объединение Чечни и Ингушетии в одну республику, считая это невозможным. В марте 2001 года на III съезде народа республики в своём ежегодном послании Аушев отметил:

«Эта тема вообще не подлежит обсуждению, ... поскольку Ингушетия имеет свою выстраданную кровью и потом государственность, и возврат к прошлому общежитию невозможен. Это идея федерального Центра. Вы же знаете, витает мысль, что слишком много субъектов, что их нужно укреплять. В рамки кампании по укрупнению регионов Ингушетия и Чечня вписываются почти идеально. Во-первых, исчезает со слуха Чеченская Республика. Назовут новое объединение какой-нибудь „вайнахской республикой“, и всё... Во-вторых, отпадает проблема беженцев. В-третьих, отпадают и другие проблемы. Например, уже есть столица, красивая, симпатичная, я говорю о Магасе. Да и о приграничных проблемах между Ингушетией и Осетией можно будет забыть. В итоге вместо «чеченизации» получим «вайнахизацию». Мол, вы там все вайнахи, сами и разбирайтесь. Как это было, кстати, в советские времена... Обладая собственным статусом, Ингушетия стала развиваться намного активнее».[6]

В конце 1990-х годов на фоне обострения внутренней ситуации на Северном Кавказе Аушев стал одним из наиболее активных сторонников идеи консолидации усилий по борьбе с так называемой «новой идеологией», распространяемой террористами-ваххабитами. Распространение радикального исламского учения — ваххабизма боевиками из Чечни и Дагестана в другие регионы чревато расколом общества и дестабилизацией обстановки на всём Северном Кавказе, заявил Аушев на конгрессе мусульман Северного Кавказа, созванного в июне 1998 года по его инициативе. Практические усилия по борьбе с угрозой отставной генерал лично покажет на собственном примере через несколько лет (см. Бесланская трагедия).

В 2001 году подписал письмо в защиту телеканала НТВ[7].

Частные оценки деятельности

С 1997 по 1999 год в «мирной» Ингушетии было похищено более 600 человек. Об этом в своё время рассказал редактор сайта «Ингушетия.ру» Магомед Евлоев, который в те годы работал в органах местной прокуратуры.

«Когда закончилась первая чеченская война, в Ингушетию стали наезжать вооружённые люди с документами типа „Вооружённые силы Ичкерии“. Мы, как прокурорские работники, считали эти формирования незаконными и должны были их задерживать, — вспоминал в 2001 году Евлоев. — Но нас всё время, мягко говоря, поправлял президент Ингушетии Руслан Аушев. Учитывая такую политику президента, уголовные дела прекращались или приостанавливались… Чем это обернулось позже, хорошо испытали на себе жители Ингушетии и соседних республик. Были совершены сотни похищений людей, убийств, иных тяжких преступлений».

Вывод для Магомеда Евлоева напросился сам собой: «руководство Ингушетии было недовольно, когда заложников освобождали без выкупа». После такого понимания отношения с Аушевым совершенно испортились. «Я верил, что он — самый чистый и честный политик, что он искренне хочет процветания и добра Ингушетии. Но его позиция по отношению к чеченским вооруженным формированиям, а потом и многое другое, что творилось в республике, заставило меня кардинально изменить своё мнение» — сетовал Евлоев.

Постепенно Магомед Евлоев пришёл к логичному выводу: «— Этот бизнес невозможен без высоких покровителей. Я со всей ответственностью заявляю, что руководство Ингушетии было недовольно, когда заложников освобождали без выкупа. Видимо, именно для этого ради спокойствия этого бизнеса Руслан Аушев неоднократно пытался добиться перевода региональных силовых структур под личный контроль.»

Генерал-полковник, Герой России Геннадий Трошев в своих мемуарах «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала» дал критическую оценку Аушеву. Отдав должное его героизму, его званию Героя Советского Союза, допустив возможность некоторого преувеличения со своей стороны, он писал, что у Аушева, притом, что он президент Ингушетии (на момент написания книги), субъекта Российской Федерации, национальное часто берёт верх над государственным. Трошев этим объяснял факты показательно дружеских отношений с лидерами самопровозглашённой республики Ичкерия (например, на своей инаугурации в 1993 году, а также в 1998 году) и в этих же эпизодах пренебрежительного отношения к представителям России. Генерал также отметил крайне низкий уровень борьбы с боевиками в этот период на территории Ингушетии, хотя она граничит с Чечнёй. Особенно сильно Геннадий Трошев раскритиковал Аушева за события 22 февраля 1996 года, когда мотострелковый батальон 19 мотострелковой дивизии попал в засаду боевиков на территории Ингушетии, в районе селения Аршты. Аушев, вместо того чтобы заблаговременно обеспечить безопасный проход колонны, заявил, что российские войска, находящиеся под командованием 58 армии, блокировали несколько ингушских сёл (хотя батальон физически не в состоянии был это сделать в силу малочисленности), и он, как президент, заявляет свой протест против ввода российских войск в Ингушетию (несмотря на то, что Ингушетия — субъект Российской Федерации). Бой длился около двух суток, батальон, потеряв убитыми 12 человек, в том числе командира майора Э. В. Тиникашвили, прикрывавшего отход, и ещё 32 ранеными, был вынужден отступить, нанеся сепаратистам большие потери. Подразделение тогда наткнулось, по словам Трошева, на хорошо подготовленную, крупную базу боевиков, и при этом президент Ингушетии посмел обвинить российские войска в распространении войны на территорию Ингушетии, хотя сам допустил создание у себя целого опорного пункта. Геннадию Николаевичу тогда пришлось публично опровергать позицию Аушева, которую растиражировали многие иностранные и почему-то российские СМИ[8]. Трошев делает такой вывод:

Представим на минуту, чисто гипотетически, что у всех россиян (а это представители более ста наций и народностей) вдруг взыграл бы голос крови, обострились националистические чувства. Что ожидало бы нас? Участь бывшей Югославии, если не хуже. Прислушиваясь только к голосу крови, можно утонуть в крови. Неужели Аушев не понял этого на примере раздираемых распрями (в том числе и по национальным мотивам) афганцев, с которыми в своё время воевал? Конечно, понял. На рациональном уровне он давно сделал выбор в пользу федерализма, Ингушетия без России немыслима. Но, глядя на то, как федералы громят чеченских сепаратистов, видимо, непросто ему сдерживать крик вайнахского сердца: «Наших бьют!»[8]

Награды

— Медаль Маршал Баграмян

Общественная деятельность

В 1980-х годах входил в редакционную коллегию героико-патриотического литературно-художественного альманаха «Подвиг».

Подписал письмо в поддержку телеканала НТВ (27 марта 2001).

13 марта 2013 года Р. С. Аушев наградил мэра города Казань Ильсура Метшина памятной медалью «25 лет вывода войск из Афганистана»[13].

Напишите отзыв о статье "Аушев, Руслан Султанович"

Примечания

  1. [militera.lib.ru/memo/russian/merimsky_va1/index.html ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[ Мемуары ]- Меримский В. А. В погоне за 'Львом Панджшера']. Проверено 5 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ELizDoTi Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
  2. Из истории создания Конституции Российской Федерации. Конституционная комиссия: стенограммы, материалы, документы (1990—1993 гг.) Т. 6: Дополнительные, мемуарные, справочные материалы, стр. 543—552. М., Фонд конституционных реформ. 2010. ISBN 978-5-9901889-2-1
  3. [i-r-p.ru/page/stream-event/index-24666.html Институт религии и политики]
  4. [archive.is/20120906042806/www.izvestia.ru/news/news184690 Руслан Аушев готов вернуться на пост президента Ингушетии] (04.08.08)
  5. [www.novayagazeta.ru/data/2008/57/02.html Руслан Аушев: Если народ будут бить — я буду с народом: Первый президент Ингушетии о новом пожаре на Кавказе] (06.08.08)
  6. [www.ng.ru/politics/2003-10-23/1_aushev.html «Башинформ»: Аушев о идее объединения]
  7. [newsru.com/ardocs/28Mar2001/pismo5.html Письмо видных деятелей науки, культуры и политики в защиту НТВ] / newsru.com
  8. 1 2 [lib.ru/MEMUARY/CHECHNYA/troshew.txt Геннадий Трошев. Моя война. Чеченский дневник окопного генерала]
  9. [www.pravo.by/webnpa/text.asp?RN=P30700125 Указ Президента Белоруссии от 12 марта 2007 года № 125 «О награждении Р. С. Аушева орденом „За службу Родине“ III степени»]
  10. [president.gov.by/press41037.html Александр Лукашенко наградил председателя Комитета по делам воинов-интернационалистов Руслана Аушева орденом «За службу Родине»]
  11. [russiamilitaria.ru/index.php?showtopic=895 Медали Беларуси. Русский коллекционер]
  12. [pravo.gov.ru:8080/page.aspx?67494 Распоряжение Президента Российской Федерации от 15 ноября 2013 года № 419-рп «О поощрении»]
  13. [news.mail.ru/inregions/volgaregion/16/politics/17357501/?frommail=1 Ильсур Метшин награждён памятной медалью «25 лет вывода войск из Афганистана»]

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1989 Аушев, Руслан Султанович]. Сайт «Герои Страны».

  • Аушев, Руслан — статья в Лентапедии. 2012 год.
  • [vaynah.su/news/ruslan_sultanovich_aushev_im_nuzhno_gorditsja/2010-07-28-80 Руслан Аушев. Герой СССР и РФ.Полная и краткая биография. Интервью(видео).]
  • [vaynah.su/news/lichnosti/1-0-4 Герои и личности среди Ингушей.]
  • [www.echo.msk.ru/blog/aushev_r/ Блог Руслана Аушева] на сайте Эхо Москвы
  • [kavkaz.memo.ru/persontext/person/id/406269.html Деятели Кавказа. Персоналии]
  • [www.bashinform.ru/index.php?id=43011 Материалы ИА «Башинформ»]
  • [www.vaymohk.com/ Трансляция программы Народ против в MP3,выступал первый президент Республики Ингушетия Руслан Аушев.]
  • [aushev.ru/ Сайт, посвященный первому президенту Республики Ингушетия, борцу за мир на Северном Кавказе и в Чечне]
  • [www.gazeta.ru/2004/10/28/oa_137940.shtml Бесланская комиссия занялась спецназом. И допросила Руслана Аушева]
  • [my.mail.ru/community/aushev Сообщество, посвящённое Руслану Аушеву]
Предшественник:
Асламбек Ахметович Аслаханов
4-й Глава временной администрации Ингушетии
10 ноября 199219 декабря 1992
Преемник:
Виктор Петрович Поляничко
Предшественник:
Должность учреждена
1-й Президент Ингушетии

7 марта 199329 декабря 2001
Преемник:
Ахмед Исаевич Малсагов (исполняющий обязанности),
Мурат Магометович Зязиков

Отрывок, характеризующий Аушев, Руслан Султанович

– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.