Руссе, Жиль

Жиль Руссе
Общая информация
Родился	22 августа 1963(1963-08-22) (60 лет) Йер, Франция
Гражданство	Франция
Рост	196 см
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1982—1990	Сошо	100 (0)
1990—1993	Олимпик Лион	98 (0)
1993—1994	Олимпик (Марсель)	0 (0)
1994—1995	Ренн	22 (0)
1995—2001	Харт оф Мидлотиан	132 (0)
Национальная сборная**
1990—1992	Франция	2 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Жиль Руссе (фр. Gilles Rousset; род. 22 августа 1963, Йер) — французский футболист, игравший на позиции вратаря.

Клубная карьера

Руссе начал свою карьеру с Сошо в 1982 году, где он провел восемь сезонов, сыграв более чем в 100 матчах, прежде чем перешёл в «Олимпик Лион» в 1990 году. Он быстро зарекомендовал себя в качестве основного вратаря на «Стад Жерлан», сыграв в 98 матчах за 3 сезона.

В 1993 году «Олимпик» (Марсель) был втянут в коррупционный скандал. Наличие такой восходящей звезды, как Фабьена Бартеза не позволило Руссе поучаствовать в матчах. Из-за скандала клуб был понижен в Лигу 2 и был вынужден продать ряд футболистов (Руссе в том числе).

Один сезон Руссе провёл с клубом « Ренн», прежде чем перебрался в Шотландию, где выступал за «Харт оф Мидлотиан». В 1998 году помог команде в шестой раз за свою историю стать обладателем Кубка Шотландии.

Карьера за сборную

Дебют за национальную сборную Франции состоялся 21 января 1990 года в матче Международного турнира в Кувейте против хозяев турнира. Был включен в состав сборной на чемпионат Европы 1992 в Швеции в качестве запасного вратаря. Всего Руссе провёл за сборную 2 матча.

Достижения

• Обладатель Кубка Шотландииː 1997/98

Ссылки

• [www.londonhearts.com/scores/players/roussetgilles.html Профиль]
• [www.fff.fr/servfff/historique/historique.php?id=ROUSSET%20Gilles Профиль на FFF]  (фр.)

Отрывок, характеризующий Руссе, Жиль

По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.