Русская духовная миссия в Иерусалиме

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ру́сская духо́вная ми́ссия в Иерусалиме — представительство Русской православной церкви в Иерусалиме и Святой земле.





История

Вопрос об учреждении в Иерусалиме представительства Русской Церкви впервые в XIX веке возник в связи с трудностями, которые испытывали паломники из России. Его поднял настоятель московского Иерусалимского подворья архимандрит Арсений. Он писал Императору Александру I в 1816 году: «В Иерусалиме никто столько не терпит бедности и нужды в пище и одежде и в самом убежище, как поклонники русские». Русские паломники в Палестине тогда были лишены политического покровительства, нравственного руководства, возможности молиться на родном языке и нормального бытового обслуживания, несмотря на значительность их расходов на паломничество. В 1838 году камергер императорского двора Андрей Муравьёв, посетивший Палестину, чтобы изучить состояние политической и церковной жизни в Святой Земле и содействовать укреплению позиции России на Ближнем Востоке, также поднял вопрос о необходимости учреждения в Иерусалиме Духовной Миссии. По мысли Муравьева, влияние России в этом регионе должно было выразиться, в частности, в особом покровительстве российского Им­ператора над святыми местами, особенно над храмом Гроба Господня, гробницей Богородицы в Гефсимании и местом Рождества Христова в Вифлееме. А русский архимандрит в Палестине «мог бы иметь благотворное влияние на …единоверцев и распространять среди них свет и нужные познания».

11 (23) февраля 1847 года на докладе государственного канцлера и министра Иностранных дел Российской Империи — графа Карла Нессельроде была учреждена Русская Духовная Миссия в Иерусалиме резолюцией Николая I для содействия укреплению православия на Святой Земле, поддержания братских отношений с Иерусалимской православной церковью, а также для поддержки русских паломников[1].

Первым начальником Миссии был утверждён 31 июля архимандрит Порфирий (Успенский)[2]. В состав Миссии указом Св. Синода от 21 августа были включены иеромонах Феофан и студенты Санкт-Петербургской духовной семинарии, — Н. Крылов и П. Соловьев. Получив от митрополита антиминс архимандрит Порфирий выехал 14 октября 1847 года со своими спутниками из Петербурга. После долгого путешествия, Миссия прибыла в Иерусалим 16 февраля 1848 года[3].

1 сентября 1857 года начальником Миссии (третьим по счёту) был назначен епископ Кирилл (Наумов). В том же 1857 году драгоманом Миссии был назначен высокообразованный православный сирийский араб Фадлалла Сарруф. Во время путешествия епископа Кирилла по Сирии и Палестине Фадлалла проявил незаурядное дипломатическое искусство и способствовал установлению добрых взаимоотношений между начальником миссии и главами различных этноконфессиональных общин региона…

Здание Русской Духовной Миссии в Иерусалиме было построено усилиями Палестинского комитета в период с 1860 по 1864-е годы[4]. Внутри здания Миссии 28 июня 1864 году при начальнике Миссии архимандрите Леониде (Кавелине) был освящён первый русский храм в Святой Земле во имя св. муч. Царицы Александры[5]. Наибольшего расцвета своей деятельности Русская Духовная Миссия получила в период, когда её начальником был архимандрит Антонин (Капустин) 5 июня 1869 — 24 марта 1894). При нём были приобретены многочисленные участки, на которых впоследствии возникли русские храмы и монастыри Святой Земли.

К началу Первой мировой войны Духовная Миссия владела 37 участками, 8 церквами и несколькими часовнями, 2 женскими монастырями, 5 больницами, 7 гостиницами для паломников и около 100 школами. Одною из главных задач Миссии наряду с приемом русских паломников было образование православных арабов[6].

В 1914 году Первая мировая война вынудила Начальника и сотрудников Миссии переехать в Александрию. В 1919 году, по занятии Палестины Великобританией, русские монахи вернулись в Иерусалим во главе уже с иеромонахом Мелетием (Розовом)[7] (начальник, Леонид (Сенцов), скончался в 1918 году в Москве).

Связь России с Палестиной была прервана, и с 1920 года миссия вошла в ведение Временного Высшего Церковного Управления Заграницей. Миссия оказалась лишена защиты какого-либо государства, исчезло большинство прежних источников материальной помощи. С установлением власти Британского мандата бо́льшая часть опустевшего Русского подворья была занята гражданскими учреждениями — там разместились полицейский участок, тюрьма, американское отделение Красного Креста, а затем верховный суд. Многие постройки Миссии оказались повреждены и запущены.

Большую помощь в поддержании миссии оказал архиепископ Кишинёвский Анастасий (Грибановский), направленный в Святую Землю зарубежным русским священноначалием в 1921 году и с 1924 года около десяти лет служивший наблюдающим за делами миссии. В первую очередь было получено признание прав Миссии со стороны британских властей, восстановлена правильная монашеская жизнь. Владыка привел в порядок имущественные дела Русской Духовной Миссии путём сдачи в аренду некоторых участков и возведения нескольких построек с помощью займов. Была открыта Гефсиманская обитель, основана Вифанская школа, приобретён участок у реки Иордан. Период новых потрясений и переустройств в жизни последовал после Второй мировой войны.

В мае-июне 1945 года Святую Землю посетил Патриарх Московский Алексий I. Образованное в 1948 году Государство Израиль вернуло Московскому Патриархату те храмы и монастыри, которые оказались на его территории. При этом русская собственность, оказавшаяся на территории Трансиордании, осталась в ведении Русской Зарубежной Церкви. Первым начальником Русской Духовной Миссии был назначен архимандрит Леонид (Лобачёв)[7].

Несмотря на многие трудности, и в том числе те, что были связаны с продажей советским правительством большей части Русского Подворья Государству Израиль, жизнь Миссии продолжалась. Совершались богослужения, воздвигались новые храмы. В 1962 году на русском участке на берегу Галилейского озера был построен храм в честь святой Марии Магдалины. В 1987 году в Горненском монастыре было завершено строительство пещерного храма в честь Иоанна Предтечи[7].

Летом 1990 года журналистка Наталья Сухинина совершила паломничество на Святую Землю; при этом она публиковала свои путевые очерки в прессе, что способствовало усилению интереса к подобным паломничествам[8]. Визит Патриарха Алексия II в Святую Землю в апреле 1991 года положил начало активному возрождению палестинского паломничества среди православных христиан из России, с Украины, из Белоруссии, а также других стран ближнего и дальнего зарубежья[7]. Благодаря пожертвованиям в патриаршей миссии начали проводиться масштабные реставрационные работы, возобновилась просветительская и издательская деятельность.

В 1997 году на юбилейные торжества по случаю 150-летия миссии патриарх Алексий II вновь прибыл в Иерусалим, а правительство Палестинской Автономии передало миссии монастырь в Хевроне. В 2000 году патриарх Алексий снова был в Святой Земле на празднование 2000-летия Рождества Христова — к этому торжеству на выкупленном русском участке в Вифлееме Миссией был построен крупный гостиничный паломнический комплекс, Палестинские власти вернули Миссии подворье в Иерихоне. В 2004 году было возобновлено строительство собора Горненского монастыря.

В начале 2007 года Иордания передала России участок у места Крещения Господня на реке Иордан, где было построено паломническое подворье.

Благодаря восстановлению канонического общения между Церковью в Отечестве и Русской Зарубежной Церковью в 2007 году началось сближение между отчужденными русскими духовными миссиями. В июне 2007 года состоялось первое совместное богослужение представителей обеих частей Русской Церкви на Святой Земле.

Структура

В настоящее время в Иерусалиме параллельно действуют две Русские Духовные Миссии:

В ведении РДМ РПЦ МП находятся[9]:

В ведении РДМ РПЦЗ находятся:

Список начальников Миссии

До разделения церкви (18471918)

Начальник[10][11] Пребывание в должности
Архимандрит Порфирий (Успенский) 31 июля 18471854
Епископ Поликарп (Радкевич)[12] 24 марта 1857—30 сентября 1857
Епископ Кирилл (Наумов) 1 сентября 1857 — 22 июня 1863
Архимандрит Леонид (Кавелин) 18631865
Архимандрит Антонин (Капустин) 18651894
Архимандрит Арсений (Изотов)[13] 1894 (управлял делами)
Архимандрит Рафаил (Трухин) 18941899
Архимандрит Александр (Головин) 18991903
Архимандрит Леонид (Сенцов) 19031918

Миссия РПЦЗ (с 1918 по настоящее время)

Начальник[14][15] Пребывание в должности
Архимандрит Мелетий (Розов)[11] 6 июля 1918 — 2 декабря 1922 (исп. обязанности)
Епископ Аполлинарий (Кошевой) (1922) был предложен, но не утверждён Иерусалимским патриархом
Архимандрит Иероним (Чернов)[16][17] 2 декабря 1922 — 1925
Архимандрит Мелетий (Розов)[18] 19251928 (временно исп. обязанности)
Архимандрит Киприан (Керн)[15] ноябрь 19281930
Иеромонах Афанасий (Петров) малое время[18]
Архимандрит Мелетий (Розов) недолго[18]
Архимандрит Антоний (Синькевич)[15][19][20] 2 февраля 1933 — 19 августа 1951
Архимандрит Димитрий (Биакай)[21] 1951—1968
Архимандрит Антоний (Граббе) 1968 — 3 февраля 1986
Протоиерей Валерий Лукьянов[22] 1986 — 1987
Архимандрит Алексий (Розентул)[23] февраль 1988 — май 1992 (? дважды)
Игумен Николай (Юхош)[23] 17 марта 1992 — ноябрь 1993
Протоиерей Владимир Скалон 1993 (временно исполнял обязанности)
Архимандрит Феодосий (Клэр)[23] ноябрь 1993 — декабрь 1995
Архимандрит Варфоломей (Воробьёв)[23] декабрь 1995 — август 1997
Игумен Алексий (ван Бирон)[15][24] 1997—2000
Архимандрит Петр (Лукьянов)[25] октябрь 2000—2002
Игумен Андроник (Котляров) 14 мая 2003 — 2 мая 2007 (исп. обязанности)
Архимандрит Иоасаф (Маклеллан) февраль — 18 декабря 2009 (скончался)
Архимандрит Тихон (Амельченя)[26] с 17 мая 2011[27] (исп. обязанности с 14 июля 2010) — 9 октября 2012[28]
Архимандрит Роман (Красовский) с апреля 2013[29] (временный исполняющий обязанности с 14 июня 2012[30])

Миссия РПЦ МП (с 1948 по настоящее время)

Начальник[10][11] Пребывание в должности
Архимандрит Леонид (Лобачёв) 17 сентября 1948 — 1949
Епископ Владимир (Кобец) 30 декабря 1949 — 27 декабря 1951
Архимандрит Поликарп (Приймак) сентябрь 1951 — апрель 1955
Протоиерей Михаил Зёрнов[31] май 1955 — 1956 (исп. обязанности)
Архимандрит Пимен (Хмелевский) 20 февраля 1956[32] — 1957
Архимандрит Никодим (Ротов) 25 сентября 1957 — март 1959
Архимандрит Никодим (Руснак) 15 ноября 1958 — 9 февраля 1961 (исп. обязанности)[33]?
Архимандрит Августин (Судоплатов) 1 октября 1959 — 1961
Архимандрит Варфоломей (Гондаровский) октябрь 1961 — зима 1963
Архимандрит Ювеналий (Поярков) 21 февраля 1963 — 22 декабря 1964[34]
Архимандрит Гермоген (Орехов) 22 декабря 1964 — 25 ноября 1966
Архимандрит Антоний (Завгородний) 30 марта 1967 — 1970
Архимандрит Иероним (Зиновьев) 17 марта 1970 — 25 августа 1972
Архимандрит Климент (Толстихин) 25 августа 1972 — 5 апреля 1974
Архимандрит Серафим (Тихонов) 5 апреля 1974 — сентябрь 1977, и.о до 26 декабря 1974
Архимандрит Николай (Шкрумко) 22 июля 1977 — 1982
Архимандрит Пантелеимон (Долганов) 16 июля 1982 — 1986
Архимандрит Павел (Пономарёв) 29 июля 1986 — 19 июля 1988
Архимандрит Никита (Латушко) 19 июля 1988 — 26 апреля 1993
Архимандрит Феодосий (Васнев) 26 апреля 1993 — 12 марта 2002
Архимандрит Елисей (Ганаба) 12 марта 2002 — 6 октября 2006
Архимандрит Тихон (Зайцев) 6 октября 2006 — 2009
Архимандрит Исидор (Минаев) 31 марта 2009 — 16 июля 2013
Игумен Феофан (Лукьянов) 16 июля 2013 — 13 июля 2015 (временно исполняющий обязанности)[35]
Архимандрит Александр (Елисов) с 13 июля 2015

См. также

Напишите отзыв о статье "Русская духовная миссия в Иерусалиме"

Примечания

  1. Дмитриевский А. А. Епископ Порфирий (Успенский) как инициатор и организатор первой Духовной Миссии в Иерусалиме // Издательство Олега Абышко. — Санкт-Петербург, 2009. — С. 75. — ISBN 978-5-903525-45-4.
  2. [www.rusdm.ru/history.php?item=8 Краткая история и деятельность Русской Духовной Миссии в Иерусалиме]
  3. Дмитриевский А. А. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме. — СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2009. — С. 76—82. — 688 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-903525-45-4.
  4. [ricolor.org/russia/7/24_09_2010/ История здания Русской Духовной Миссии в Иерусалиме с домовым храмом св. мученицы Александры. П. В. Платонов]
  5. Неопубликованная глава из книги «Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века». Киев, 1905—1906 гг. «Россия в Святой Земле». Документы и материалы Том I. стр. 237. Москва. Издательство «Международные отношения». Стр. 450
  6. [vertograd.narod.ru/0500/tema02.htm ВЕРТОГРАДъ-Информ № 5, 2000]
  7. 1 2 3 4 [divno-znamenie.prihod.ru/gospodnja_zemlja/view/id/1162735 храм иконы Божией Матери Знамение Абалакская в г. Дивногорске — Краткая история и деятельность Русской Духовной Миссии в Иерусалиме]
  8. [www.nsad.ru/articles/peshkom-v-ierusalim Пешком в Иерусалим] // «Нескучный сад», № 5 (16)'2005, стр. 70-73
  9. согласно karta.patriarchia.ru/
  10. 1 2 Паломничество во Святую Землю. 150 лет Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. 1997, С.323
  11. 1 2 3 [www.rusdm.ru/history.php?item=14 История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Заключение]
  12. [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_6329 Архиереи. Поликарп (Радкевич)]
  13. [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_4916 Архиереи. Арсений (Изотов)]
  14. [www.jerusalem-mission.org/history.html Mission’s History] на [www.jerusalem-mission.org Официальном сайте Русской духовной миссии РПЦЗ]
  15. 1 2 3 4 [www.duel.ru/publish/new/lit/klimov/tema02.htm Монастырские владения РПЦЗ в Святой земле и политика МП]
  16. [www.russian-church.de/muc/konferenz/detail.php?nr=78&kategorie=konferenz Русская православная церковь за границей и судьбы русской Палестины: 19211948 гг.]
  17. [www.srpska.ru/article.php?nid=2261 Списки русской церковной эмиграции в Сербии]
  18. 1 2 3 [palomnic.org/rdm/ak/glava5/ Заключение. Начальники Русской Духовной Миссии в Иерусалиме]
  19. [zarubezhje.narod.ru/av/a_044.htm Архиепископ Антоний (Синкевич). Религиозные деятели русского зарубежья.]
  20. [www.rusk.ru/analitika/2005/09/14/pastyr_-patriot/ Жизнеописание священника Федора Николаевича Синькевича]
  21. [zarubezhje.narod.ru/gi/d_028.htm Архимандрит Димитрий (Биакай). Религиозные деятели русского зарубежья.]
  22. [www.rusk.ru/analitika/2009/11/02/edinenie_cerkvej_vozmozhno_tol_ko_v_istine_hristovoj/ Протопресвитер Валерий Лукьянов: краткий биографический очерк]
  23. 1 2 3 4 [vertograd.narod.ru/0500/tema04.htm Иерусалима ради не умолчу... По страницам «Хевронского рапорта»]
  24. [www.vertograd.narod.ru/0700/rpcz.htm Два инока РПЦЗ продолжают свой подвиг на захваченном церковном участке в Иерихоне]
  25. [www.patriarchia.ru/db/text/113656.html Петр, епископ Кливлендский (РПЦЗ)]
  26. [www.rusdm.ru/index.php?item=569 Возведение в сан архимандрита 2 июня 2011]
  27. [www.jerusalem-mission.org/administration.html Утверждение игумена Тихона (Амельченя) в должности начальника миссии]
  28. [www.synod.com/synod/2012/20121010_synodmeeting.html Русская Православная Церковь Заграницей - Официальная Страница]
  29. [www.synod.com/synod/2013/20130423_rdm.html Иеромонах Роман (Красовский) утверждён в должности Начальника Миссии Русской Зарубежной Церкви на Святой Земле и возведён в сан архимандрита]
  30. [synod.com/synod/2012/20120627_himkromanrdm.html Иеромонах Роман (Красовский) определен временно исполняющим обязанности Начальника Миссии Русской Зарубежной Церкви в Иерусалиме]
  31. [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_841 Архиереи. Киприан (Зернов)]
  32. www.srcc.msu.su/bib_roc/bib/ItemsP372.htm
  33. [www.krotov.info/spravki/persons/20person/1921rusnak.htm Никодим Руснак]
  34. [www.patriarchia.ru/db/text/31765.html Ювеналий, митрополит Крутицкий и Коломенский]
  35. [www.patriarchia.ru/db/text/3103216.html Состоялось заключительное заседание весенне-летней сессии Священного Синода Русской Православной Церкви]

Литература

  • Архимандрит Никодим (Ротов) [www.rusdm.ru/history.php?item=9 История Русской духовной миссии в Иерусалиме]
  • [pstgu.ru/download/1302948257.rdm.pdf История Русской духовной миссии в Иерусалиме в письмах архимандрита Мелетия (Розова) 1919—1929 гг.]
  • [www.bogoslov.ru/text/360917.html К 60-летию возобновления деятельности Русской Духовной Миссии на Святой Земле]

Ссылки

  • [www.rusdm.ru Официальный сайт Русской духовной миссии РПЦ МП]
  • [www.jerusalem-mission.org Официальный сайт Русской духовной миссии РПЦЗ]
  • [ricolor.org/russia/7/24_09_2010/ П. В. Платонов История здания Русской Духовной Миссии в Иерусалиме с домовым храмом св. мученицы Александры]

Отрывок, характеризующий Русская духовная миссия в Иерусалиме

– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.