Русская колонизация Прикамья
Русская колонизация Прикамья — длительный процесс экономической, политической и культурной интеграции Прикамских земель в состав Русского государства, составная часть процесса русской колонизации Урала.
Содержание
История
Начальный этап колонизации связан с эпизодическими проникновениями новгородцев на север Урала с XI века. Документально зафиксировано вторжение в XIII веке на территорию Прикамья дружины владимиро-суздальских князей. Ранние поселения размещались на памятниках родановской археологической культуры и были смешанными по этническому составу. На раннем этапе проникновение русского населения шло с севера — из Новгородской и Владимиро-Суздальской земель. Отдельные вещи русского происхождения найдены на Анюшкарском, Искорском, Редикорском, Урольском и ряде др. городищ.
В XIV—XV вв. шла борьба за политическое и экономическое влияние над Прикамьем между Новгородской землей и Московским княжеством, окончившаяся победой последнего. В XV в. на территории Прикамья появляются первые русские городские поселения — Анфаловский городок, Троицкое городище на р. Колве (будущий г. Чердынь), Соль Камская и др. Время и обстоятельства вхождения Прикамья до сих пор остаются вопросом дискуссионным. В современной исторической литературе можно выделить, по крайней мере, три подхода к решению проблемы. Первый (В. А. Оборин, Г. Н. Чагин, В. В. Мухин и др.), основанный на данных Вычегодско-Вымской летописи, предполагает официальной датой вхождения считать 1451 г. — время назначения в Пермь Великую князем первого московского представителя Михаила Ермолаевича, правителя бывшего удельного Верейского княжества. Второй (Е. В. Вершинин и др.) предполагает временем вхождения считать 1472 г. — Чердынский поход и превращение пермского князя Михаила в московского наместника. Третий подход (О. В. Семенов) определяет время вхождения Перми Великой в состав Московского государства 1505 годом — назначением московского наместника В. А. Коврова, распространением на Пермь Великую московской системы управления и характерного для неё управленческого аппарата с кормлением и регулярной сменяемостью административных лиц. Важным моментом колонизационного процесса является принятие христианства коми-пермяцким населением Прикамья. С 1383 г. Стефан Пермский возглавляет вновь созданную Пермскую епархию (с резиденцией в Усть-Выме), ставшую основой для христианизации народов Прикамья. В 1448 г. епископ пермский Питирим стал епископом Перми Великой. В 1455 г. он предпринял неудачную попытку крещения коми-пермяков, которая закончилась его гибелью. Официальной датой крещения Перми Великой считается 1462 г., когда епископ Иона «поставил … церкви и попы и княжат Михайловых крестил». С середины XVI в. начинается новый этап колонизации Прикамья, связанный с деятельностью солепромышленников Строгановых. В это время резко увеличивается приток русского населения в край, растет число русских поселений. Поход Ермака конца XVI в. в Сибирь устранил военную опасность со стороны Сибирского ханства и способствовал дальнейшему экономическому, политическому и культурному развитию Прикамья в рамках Московского государства.
В XVII веке, когда Прикамье уже не было пограничной территорией, были отмечены случаи занятия строгановскими крестьянами земель коренного населения — ясачных людей. Например, 10 февраля 1619 года была отправлена челобитная иренских и сылвенских ясачных татар, которые жаловались, что строгановские крестьяне отбирают у них «бортные ухожеи, рыбныя ловли и бобровые промыслы»[1]. Власти и Строгановы пытались пресечь эти захваты, составляя «памяти» приказчикам. Например, известна память от 1 марта 1620 года сылвенским приказчикам Андрея и Петра Строгановых о защите татарина Чеклубайка Байбарина от насилия сылвенского жильца Романа Гилева[1].
Напишите отзыв о статье "Русская колонизация Прикамья"
Литература
- Оборин В. А. Заселение и освоение Урала в конце XI — начале XVII в. Иркутск, 1990;
- Вершинин Е. В. И еще раз о князьях Вымских и Великопермских// Проблемы истории России. Вып.3. Екатеринбург, 2000;
- Чагин Г. Н. Власть и управление в Перми Великой в XV—XVI вв.//Судебник Ивана III: становление самодержавного государства на Руси. СПб., 2004;
- Головчанский Г. П., Мельничук А. Ф. Строгановские городки, острожки, села. Пермь, 2005.
См. также
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Русская колонизация Прикамья
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
