Русская линия

Русская линия
Главный редактор	Сергей Григорьев
Дата основания	21 марта 1998
Язык	русский
Главный офис	Санкт-Петербург
Веб-сайт	[rusk.ru ]

«Ру́сская ли́ния» — православное информационное агентство. Начало работу 9 мая 1998 года. Офис агентства находится в Санкт-Петербурге. Главный редактор агентства — Сергей Михайлович Григорьев.

История

Инициаторами создания «Русской линии» были публицисты Константин Душенов, Сергей Григорьев и Анатолий Степанов. 21 марта 1998 года был зарегистрирован сайт rusk.ru; 9 мая сайт начал работу. Главным редактором стал Сергей Михайлович Григорьев.

Изначально «Русская линия» замышлялась как интернет-версия газеты издаваемой Душеновым «Русь Православная». Однако из-за обострения разногласий с радикально-националистической редакционной политикой Константина Душенова в 2000 году Сергей Григорьев и Анатолий Степанов вышли из состава редколлегии «Руси Православной» и началась их совместная работа в «Русской линии».

«Русская линия» выступала одним из инициаторов и организаторов православной конференции «Проблемы прославления Царственных Мучеников», которая собрала в Царском Селе 16—17 июля 1999 священнослужителей и мирян не только из России, но и из стран ближнего и дальнего зарубежья. «Русская линия» обеспечивала информационную поддержку и ряда других православных конференций и «круглых столов».

В 2001 году издательство «Русская линия» выпустила брошюру «Крестовый поход Кароля Войтылы», посвящённую визиту Папы Римского Иоанна Павла II на Украину, а по итогам визита вышла книга «Пиррова победа Ватикана».

В 2004 году главным редактором агентства становится Анатолий Степанов.

В 2005 году агентство инициировало создание постоянно действующего круглого стола учёных, писателей и общественные деятелей северной столицы «Санкт-Петербургский патриотический форум», гостями которого были многие известные русские политики. С 2009 года круглые столы Форума переросли в цикл научно-практических конференций, которые РНЛ организовало совместно с историческим факультетом Санкт-Петербургского государственного университета и которые посвящены важнейшим проблемам современной жизни русского народа и русско-славянской цивилизации.

20 марта 2009 года состоялась конференция на тему «Русский народ, русский мир и русская цивилизация: история и современность», организаторами которой выступили исторический факультет СПбГУ, информационное агентство «Русская линия» и Международный исторический журнал «Русин» (Кишинёв). В конференции приняли участие ученые, писатели, священнослужители из Санкт-Петербурга, Москвы, Украины и Молдавии.

27 марта 2009 года «во исполнение воли приснопоминаемого Святейшего Патриарха Алексия II» главный редактор «Русской линии» Анатолий Степанов и технический директор агентства Сергей Григорьев удостоены орденов преподобного Серафима Саровского III степени

18 июня 2009 года прошла международная научно-практическая конференция «Прикарпатская Русь и Русская цивилизация». Состав участников расширился: на конференции выступили историки, политологи и священнослужители из Санкт-Петербурга, Москвы, Киева, Кишинева, Белграда, Симферополя, Ужгорода и др. городов.

В ноябре 2009 года совместно с петербургским издательством «Русский Остров» по благословению архиепископа Владивостокского и Приморского Вениамина вышла в свет книга «Правда о генерале Власове», которая явилась ответом на книгу протоиерея Георгия Митрофанова «Трагедия России. „Запретные“ темы истории ХХ века», в которой была предпринята попытка «реабилитировать в общественном сознании генерала-предателя А. А. Власова».

4 февраля 2010 года была организована международная научно-практическая конференция «Русская цивилизация и Ватикан: неизбежен ли конфликт?», в которой приняли участие учёные из Санкт-Петербурга, Москвы, Белграда, Минска, Алма-Аты, Харькова и др. городов. В работе конференции принимал участие и официальный представитель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата.

6 апреля 2010 года из-за разногласий в редакционной политике агентства «Русская линия» неожиданно приостановило работу. Бо́льшая часть сотрудников «Русской линии» во главе с главным редактором Анатолием Степановым покидают её и 9 апреля запускают сайт «Русская народная линия» — «негосударственное российское православное информационно-аналитическое интернет-агентство, занимающееся освещением жизни церковного православного русского народа» с офисом в Санкт-Петербурге (РНЛ позаимствовала также прежнее оформление «Русской линии»). С Сергеем Григорьевым остался только один сотрудник - Александр Колышкин. После разделения «Русская линия» стала по большей части информационным ресурсом, а публицистика переместилась на новый сайт. Посещаемость у более радикальной «Народной линии» превосходит относительно умеренную «Русскую линию».

В июне 2010 года идея объединения с «Русской линией» не получила одобрения со стороны «Русской народной линии».

"В ходе обсуждения данного вопроса было отмечено, что текущая редакционная политика ИА «Русская линия», возглавляемого С. М. Григорьевым, входит в противоречие с редакционной политикой «Русской народной линии». Наглядным свидетельством чему, в частности, стали диаметрально противоположные позиции, занятые РЛ и РНЛ, в отношении кощунственной выставки «Двоесловие/Диалог» в притворе храма Святой Татианы при МГУ и выступления протодиакона Андрея Кураева о природе Петрова поста. Кроме того, до сих пор не были преодолены прежние разногласия. Все сотрудники согласились с тем, что в связи с разными подходами в освещении актуальных вопросов церковной и политической жизни РЛ и РНЛ, трудно представить как можно в реальности проводить единую редакционную политику. Поэтому воссоединение «Русской линии» в настоящее время было признано нецелесообразным и несвоевременным. Следует подождать хотя бы полгода. Сейчас рейтинг РЛ неуклонно падает, а РНЛ, напротив, растёт.

Оценки

Юрий Перфильев в 2001 году отнёс «Русскую линию» к «крупным информационным православным серверам», которые аккумулируют основную долю всей православной аудитории Рунета.

Либеральный публицист Александр Верховский даёт такую оценку «Русской линии» на начало 2000-х годов:

«Русская линия» — самый организованный и оперативный сайт в православно-националистическом сегменте интернета. <…> До выявления непримиримых разногласий по вопросу отношения к Путину здесь размещалась и интернет-версия «Руси Православной». Главный редактор «Русской линии» Сергей Григорьев и его заместитель Анатолий Степанов, ведающий политическим разделом (одно время раздел был основой для газеты «Русский православный патриот»), наряду с К. Душеновым и лидером Чёрной сотни А. Штильмарком — идеологически наиболее внятные представители радикального крыла православных националистов.

Доктор биологических наук, профессор Андрей Иванов в журнале «Альфа и Омега» в 2003 году (№ 2) дал такую характеристику «Русской линии»:

Хорошую динамику развития показывает и православное информационное агентство «Русская линия», созданное в Интернете уже довольно давно. Последние полгода сайт ежедневно публикует две подборки новостей: о политической и о религиозной жизни. Конечно, это информация подготовлена на основе сообщений других сайтов и включает в себя далеко не весь спектр происходящих событий, однако она позволяет увидеть относительно полную картину происходящего в церковно-общественной сфере. Кроме того, заслуживают внимания комментарии создателей сайта, Сергея Григорьева и Анатолия Степанова, к наиболее важным из этих событий. В рейтинге Рамблера «Русская линия» занимает 15-17 место.

27 января 2005 года в рамках официальной программы XIII Международных Рождественских образовательных чтений Клуба православных журналистов главный редактор «Русской линии» Анатолий Степанов удостоен звания «Лучший аналитик года». Через год премии в этой же номинации был удостоен постоянный автор «Русской линии» Андрей Рогозянский.

Журналист, главный редактор газеты «Церковный вестник» Сергей Чапнин в 2007 году отнёс агентство «Русская линия» к «жёлтой» прессе среди православных СМИ, пояснив «нередко они выступают инициаторами информационных войн, „поливают грязью“ неугодных им священников, мирян и даже епископов» и выразил надежду, что «деятельность подобных изданий станет предметом серьёзного внимания церковного суда».

Протоиерей Алексий Уминский в 2011 году сказал о ресурсе так:

Я могу читать статьи на, скажем, «Русской линии», они мне не близки, но я читаю с интересом: это тоже позиция, позиция людей, которые пишут убеждённо и, я уверен, с любовью к Церкви. Я вижу, что голоса у всех разные.

Ссылки

• [rusk.ru Официальный сайт]
• kimelman.viperson.ru/prnt.php?prnt=1&ID=385952 Об идеологическом распределении средств массовой информации (интервью Сергея Гигорьева)
• Аникин М. [tzargrad-moskva.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=2870&Itemid=59 «Русская линия» против возвращения храмов Русской Церкви?] // Царьград-Москва, 15.03.2010.
• Анохина М., Рябова К. [www.gazeta.ru/social/2007/12/25/2470942.shtml Россия платит по могильным долгам] // Gazeta.ru, 25.12.2007.
• Кассин О. Ю. [narodsobor.ru/default.asp?trID=426&artID=3119 «Русской линии» — 10 лет!] // Народный Собор, 13.05.2008.
• Степанов А. [portal-credo.ru/site/?act=news&id=77236 Закрылось интернет-издание «Русская линия». Временно или навсегда?] // Портал-Credo.ru, 06.04.2010.
• [www.mgimo.ru/news/press/document141529.phtml Анатолий Степанов: «Мы ожидаем серьёзной и интересной дискуссии»] // МГИМО, 01.02.2010.
• [www.pravoslavie.ru/smi/36723.htm Ни дня без «Русской линии»! Интервью главного редактора «РЛ» Анатолия Степанова] // Православие.Ru, 08.05.2008.
• [rusk.ru/newsdata.php?idar=176775 «Русская линия» — практический пример соборности". Православные публицисты и общественные деятели поздравляют РЛ с 10-летним юбилеем…] // "Русская линия", 8 мая 2008

Отрывок, характеризующий Русская линия

– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.