Русские в Азербайджане

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Русские в Азербайджане
азерб. Azərbaycanda ruslar
Численность и ареал

Азербайджан Азербайджан: 119,300 (2009 г.)[1]

Язык

Азербайджанский‚ русский

Религия

Православие, атеизм, молокане

Русские в Азербайджане (азерб. Azərbaycanda ruslar) — третья по величине (после азербайджанцев и лезгин) этническая группа в Азербайджане и одна из крупнейших диаспор русских за пределами современной России. С момента своего появления на территории Азербайджана в XIX веке, русские играли важную роль во всех сферах жизни страны, особенно в советский период и в первую очередь в её столице — городе Баку.





История

Появление русского населения

Первые русские поселения на территории Азербайджана стали появляться только в 1830—50-х годах, после заключения Туркменчайского договора. По мнению Н. Шаврова «первые русские поселения возникли в силу необходимости размещения сектантов. Водворения их началось с 1838 г. (и до середины 60-х гг.)»[2]. Первым законодательным актом, санкционирующего переселение стало издание 20 октября 1830 года правительственного распоряжения о переселении раскольников и сектантов в «закавказские провинции». Русские переселялись из внутренних губерний. По утверждению сенатора Кузьминского первым добровольным переселением из русских было переселение молокан из Оренбургской губернии в 1830 году[3]. Среди первых русских селений были Вель, Привольное, Пришиб, Николаевка, Ивановка[4]. Начиная с середины 1833 года происходит переселение русских сектантов в Шемахинский и Шушинский уезды, затем в Ленкоранский уезд. Некоторое время «сектантам» запрещалось селиться в городах. Чуть позже они основали слободы в Шемахе и Ленкорани и лишь в 1859 году им было разрешено поселение слободой в Баку[5]. За 1841—1847 гг. в Елисаветпольской губернии были образованы селения Славянка, Ново-Горелое, Ново-Троицкое и Ново-Спасское, состоящие исключительно из духоборов[2]. По архивным сведениям, в 1852 году, при водворении переселенцев в Елизаветпольской губернии, им на дым отводилось земли больше, чем местным жителям: 60 дес.[6] В апреле 1899 года Комитет министров Российской империи издал закон, разрешавший передачу свободных государственных земель на Кавказе лишь крестьянам коренного русского происхождения[7].

Следующая волна миграции русского населения приходится на конец XIX — начала XX вв. и связанна прежде всего с развитием промышленности, особенно нефтяной, и ростом городов[8]. Численность русских мигрантов в Баку в период с 1897 по 1913 год увеличилось с 38,975 до 76,288 человек[9]. Русскими рабочими преимущественно заселялись Чёрный и Белый город, промышленный пояс на северо-восточной окраине Баку[9]. Численность русских в нефтяной промышленности Баку в 1902 году составляло 29,4 % всех учтённых рабочих[10]. Русские доминировали в административном аппарате. По данным на 1910 год в Баку практиковали 107 адвокатов и их помощников, из которых 38 являлись русскими, уступая армянам (48 человек), в то время как мусульман было всего четверо[11].

Первые одиночные русские поселения на Мугани появились в 1860-х гг.[12]. По распоряжению главноначальствующего гражданской частью на Кавказе А. М. Дондукова-Корсакова в 1887 году был упразднён уездный город Джеват. На его месте разрешено было поселиться партии переселенцев. Так возникло первое русское селение на Мугани — Петропавловка[13]. Тем не менее активное заселение Мугани началось на рубеже XX века. Согласно Н. Волковой заселение русскими Мугани относится к 1897 году, где до 1917 года возникло 48 селений[5]. По данным же О. Д. Комаровой только в течение 15 лет, с 1902 по 1917 гг., на Мугани образовалось около 55 русских посёлков с населением общей численностью свыше 20 тыс. человек[14]. В эти же годы несколько десятков русских поселений образовались вдоль Каспийского побережья: в северной части — на территории Кубинского уезда, а также на юге — в Ленкоранском уезде. На рубеже XIX-XX вв. в Азербайджане в общей сложности появились более ста русских православных селений[14]. По данным Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, издававшегося в конце XIX — начале XX веков, в Ленкоранском уезде

живут русские молокане и другие сектанты, сосланные сюда при императоре Николае I; они живут в большом довольстве и кроме хлебопашества занимаются извозом. В шемахинском уезде также есть оседлое русское население из сектантов. Между ними очень распространяется секта жидовствующих. Кроме сектантов в этих уездах русские в значительном числе живут лишь в Бакинском, на нефтяных промыслах и в штаб-квартирах полков, но обыкновенно не остаются долго в крае[15].

По переписи 1897 года в Бакинской губернии насчитывалось 73,632 русскоязычных жителей[16], а в Елизаветпольской — 14,146 человек[17]. На протяжении 1901-1904 гг. возникли новые русские поселения: на Мугани — Ермолово и Козляково, в Ленкоранском уезде — Алексеевка, Покровка (англ.)русск., Григорьевское, Ново-Голицыно, Ново-Ермоловка; в Кубинском уезде — Ширванское; в Джеватском уезде — Николаевка, Александровка (англ.)русск., Михайловка[18].

Особое значение царская администрация уделяло колонизации Мильской и Муганской степей[18]. Крупным мероприятием стало орошение и освоение Мугани, которую власти надеялись превратить в базу промышленного хлопководства. К 1916 году планировалось завершить орошение всей её территории и обеспечить расселение в этой зоне до 100 тыс. человек. Проводимые правительством работы, а также принятый в 1912 году специальный закон «Об отводе казенных орошенных участков в Муганской степи», носили явно протекционистский характер, предоставляя переселенцам существенные льготы в условиях землепользования и имущественных правах[14].

Однако здесь экономические интересы царского правительства тесно переплетались с политическими. Когда до канцелярии главноначальствующего по гражданской части на Кавказе дошла о весть о намерении некоторых богатых мусульман «обратить свои капиталы (в миллионах рублей), вместо нефтяной промышленности, на устройство хлопковых фабрик, с тем, чтобы разведение хлопка сосредоточить на Муганской степи», то канцелярия не замедлило оповестить бакинсого губернатора, «что заселение означенной соседней с Ираном степи мусульманским населением является с политической точки зрения совершенно недопустимым и что в политических видах эта степь должна быть заселена... русскими людьми...»[18]. Аналогично было и в отношении Мильской степи. В отчёте о состоянии Елизаветпольской губернии за 1901 год, указывалось, что заселение русскими Мильской степи, «отвечая современным государственно-экономическим запросам, будет иметь и серьёзное политическое значение, ибо между Закавказскими провинциями, населёнными магометанами шиитского вероисповедания, и единоверною им Персиею пройдёт широкая полоса, заселённая коренным русским элементом...»[18].

Проводя переселенческую политику, власти порой игнорировали местные условия землепользования, строившихся на обычном праве, и таким образом вторгались в область земельных отношений местного крестьянства, что провоцировало конфликт между русскими переселенцами и азербайджанскими крестьянами-кочевниками. Так, в пределах Восточного Закавказья хозяйственную основу кочевого скотоводства составляли пастбищные угодья, находившиеся в общественном пользовании крестьян-кочевников. Отсутствие в кочевом хозяйстве надельного землепользования не помешало царской администрации при проведении отвода пастбищных земель для создания новых переселенческих участков. Одним из результатов таких мероприятий служит случай, имевший место в Бакинской губернии, когда русских переселенцев разместили на землях, принадлежавших кочевому обществу «алар» в Ленкоранском уезде, а самих крестьян принудительно выселили без обеспечения землёй, что не могло не привести к столкновению между местными крестьянами и переселенцами. И таких случаев было не мало[19]. О произошедшем с аларским обществом писал даже В. И. Ленин в своей работе «Переселенческий вопрос»[20].

В период АДР

На открытии в декабре 1918 года парламента Азербайджанской Демократической Республики один из её руководителей М. Э. Расулзаде провозгласил, что «наше отделение от России не является актом вражды по отношению к России. Мы не ощущаем неприязни к русскому народу, который более нас страдал от деспотизма»[21]. В состав парламента вошли трое депутатов от «Русского славянского общества»[22]. После установления правительством АДР контроля над Баку в сентябре 1918 года, русские, наряду с армянами, продолжали занимать ключевые позиции в административном аппарате и органах юстиции. Русские преобладали среди судей и прокуроров, а русский адвокатский корпус сохранял доминирующее положение в городах[23]. Как впоследствии писал один из российских чиновников того времени, действительный статский советник К. Д. Кафафов: «Значительная часть служащих в азербайджанских казенных учреждениях состояла из русских. Отношения к ним местных властей и населения были самые доброжелательные, и сравнивать эти отношения с отношениями грузин и армян не приходится»[24]. При том, что азербайджанскому языку был присвоен статус государственного, официальный орган правительства газета «Азербайджан» выходила только на русском языке. Русские военнопленные составили офицерский корпус азербайджанской армии, причём газета «Каспий» наставляла своих читателей относиться к русским офицерам с «любовью и уважением»[23]. Мусаватистское правительство гарантировало сохранение прав русского населения на принадлежавшие ему земли[25].

В то же время распад Российской империи и возникновение в 1918 году независимых Грузии, Армении и Азербайджана, сопровождалось в регионе большим перемещением населения. Вызванная Первой мировой войной экономическая разруха, кризис сельского хозяйства, нехватка хлеба, межэтнические столкновения, всё это вынудило почти половину недавних русских поселенцев покинуть свои места и возвратиться на прежнее место жительство в Россию[26]. Значительная часть русского населения Мугани в 1918 году ушла на Северный Кавказ[27]. Менее половины из них (2,8 тыс. человек) вернулось в 1921 году[28]. Примечательно, что обратная миграция охватила преимущественно переселенцев второй волны и практически не затронула сектантские сёла (в том числе и те, которые были расположены в муганской зоне)[26].

В некоторых случаях такие этнические перемещения были также связаны и с внутренней политикой мусаватского правительства. В частности, оказавшись не в состоянии разрешить тогдашний аграрный кризис, центральные и местные власти попытались преодолеть остроту вопроса за счёт русского населения. Как писал Б. Л. Байков «в северо-восточной части Шемахинского уезда населённой по преимуществу молоканами, русское население подвергалось повальному ограблению со стороны татарского (т.е. азербайджанского — прим.) населения, предводимого доморощенными администраторами из татар же, у населения отбирали хлеб, скот, земледельческие орудия, домашнее имущество. …С очевидного благословения Азербайджанского правительства принимались все меры к тому, чтобы заставить коренное русское население подняться с насиженных мест… и уйти вовсе из Азербайджана». Освободившиеся после этого земли сдавались специально создаваемыми комиссиями из представителей правительства в аренду азербайджанским сельским обществам. Однако это не разрешало аграрный вопрос, поскольку доход оказался минимальным, а мусульманские крестьяне продолжали требовать общего передела земли[29].

Советский период

В 1920-х гг. русские наряду с армянами и евреями полностью доминировали в управлении Азербайджана[30]. В ЦК АзКП летом 1923 года состояло 13 русских, незначительно уступая азербайджанцам, коих было 16 человек[31]. Даже в 1925 году русские составляли 38 % азербайджанского партаппарата (для сравнения, в Грузии в этот период 73 % партаппарата — грузины, в Армении — 93 % армяне)[32]. По состоянию на 1927 год русские доминировали (43 %) в Бакинской партийной организации[31]. Постепенно им на смену стали приходить местные национальные кадры, чему способствовала также политика коренизации. Тем не менее, в Азербайджане до самого конца, в отличие от Армении и Грузии, процент русских и армян в бюрократии оставался значительно выше, чем их удельный вес в населении[30]. В послевоенные годы руководящие должности более низкого ранга в партийно-административной системе управления продолжали оставаться за лицами русской национальности. Например, должность второго секретаря Бакинского горкома партии постоянно замещалась лицами русской национальности (Воробьёвым, А. Малютиным, Я. Кирсановым, Сергеевым). До 1950 года пост руководителя исполнительного комитета Бакинского Совета депутатов трудящихся также замещался лицами русской национальности (Козловым, Буздаковым, Сергеевым)[33]. Выходцы из русской этнической среды часто возглавляли азербайджанский МГБ-МВД-КГБ.

В 1938 году в Верховный Совет Азербайджанской ССР I-ого созыва было избрано 36 русских[34]. Среди депутатов Верховного Совета Азербайджанской ССР 7-го созыва (1967-1970) русских числилось 41 человек[35]. По данным на 1 января 1979 года 30,118 русских входили в Коммунистическую партию Азербайджанской ССР (англ.)русск., составляя 9,6 % от общего числа[36].

По сельскохозяйственной переписи 1921 года в Азербайджане насчитывалось примерно 80 русских селений, из которых 30 являлись сектантскими (около 30 тыс. жителей), а остальные православными (около 12 тыс. человек)[37]. Миграционные тенденции продолжались и в советское время, когда в Азербайджан (преимущественно в города) переезжали квалифицированные специалисты из других концов Советского Союза. С октября 1928 года по январь 1933 года число русских рабочих, занятых в нефтяной промышленности, выросло с 21,883 до 40,721 человека, что составляло 58,5 % всех работавших в «Азнефти»[38]. Русские продолжали оставаться крупнейшим этническим элементом Баку, согласно переписям 1926 и 1939 годов. В Гяндже русские составили 8,2 % населения в 1926 году. В целом 26,6 % всего городского населения Азербайджана в 1926 году и 35,7 % — в 1939 году составляли русские. Последняя массовая волна русской миграции в Азербайджан наблюдалась в 1949 году, в связи с возведением промышленного города общесоюзного значения Сумгаит в нескольких километрах к северу от Баку. В 1950-х гг. количество сёл, в которых проживало русское население, превысило 120[39]. Однако спустя десятилетие начинается уже обратная тенденция, резкое и неуклонное снижение русского сельского населения. Начавшийся в 1960-х гг. отток русских из Азербайджана, который усилился с начала 1980-х гг., шёл в основном из сельских районов республики[40]. Это было обусловлено более быстрой урбанизацией русского населения. В течение 1970-1990-х такие старинные сёла, как Павловка и Алексеевка Хачмасского района, Владимировка Кубинского района, Астрахановка и Хильмили Шемахинского района и др. почти полностью остались без русского населения[41].

После 1991 года

Развал СССР и возникший между двумя закавказскими республиками Азербайджаном и Арменией острый территориальный конфликт вокруг Нагорного Карабаха вызвали очередные массовые этнические миграции населения. По данным Госкомстата Азербайджана к началу февраля 1990 года из Армении в Азербайджан бежало 3,5 тыс. русских (в основном сектантов), подавляющая часть которых позже перебралась в Россию[40]. Экономический кризис, события Чёрного января в Баку, внутриполитическая нестабильность, резкое ограничение сферы применения русского языка, возрастание психологического дискомфорта, вывод с территории Азербайджана советских вооружённых сил (лишь по некоторым оценкам их общая численность, вместе членами семей, достигала 70-80 тысяч человек) и.т.д., всё это обусловило значительный отток русского населения из республики и привело к тому, что в первые годы независимости Азербайджана русские в значительной степени оказались отчуждены от политической жизни страны[41][42]. Самый большой отток русских из Азербайджана в Россию был отмечен после событий Чёрного января 1990 года, а также в 1992 году, после чего он заметно сократился[40].

Русское население в целом с недоверием встретило активизацию и последующий приход к власти в 1992 году национал-демократического Народного Фронта Азербайджана (НФА), хотя с началом армяно-азербайджанского конфликта местные русские общественные организации единогласно поддержали позицию Азербайджана в отношении Нагорного Карабаха[43]. Так, в 1989 году жители с. Ивановка направили обращение к народным депутатам СССР, в котором они обращались с просьбой «обуздать экстремистские силы из Нагорного Карабаха и Армении»[44]. Первоначально основной боевой силой, действовавшей в Карабахе был азербайджанский ОМОН, состоявший на 80 % из русских[45]. В дальнейшем на стороне Азербайджана сражалось немало русских добровольцев и наёмников, представленных как местными уроженцами, так и выходцами из других республик Советского Союза. Некоторые русские были удостоены звания Национального героя Азербайджана, как местные уроженцы (И. В. Макеев, Ю. П. Ковалёв (азерб.)русск.), так и выходцы из других советских республик (Е. Н. Карлов, В. В. Серёгин и.т.д.). Русские/российские военные также воевали в качестве механиков-водителей танков, причём в июне 1992 года они возглавили наступление азербайджанской армии, которое было остановлено российскими военными, но уже с армянской стороны[46].

Ухудшение азербайджано-российских отношений и последовавшая за этим антироссийская пропаганда Народного фронта сыграли непоследнюю роль в беспокойстве русского населения за своё будущее в Азербайджане. И хотя, по сообщению тогдашнего посла России в Азербайджане Вальтера Шонии, новая власть не вела политику выживания русского населения, в прессе и в устах некоторых партийных деятелей поддерживались националистические чувства путём упоминания России как союзницы Армении в армяно-азербайджанском конфликте и силы, стремившийся лишить Азербайджан его новообретённой независимости[43]. После прекращения войны, к выезжающим из страны добавились русскоязычные азербайджанцы, в основном жители Баку[40].

В настоящий момент русские продолжают играть заметную роль в жизни Азербайджана. С мая 1993 года в стране действует официально зарегистрированная русская община Азербайджана, чей председатель Михаил Забелин с 2000 года является депутатом Милли Меджлиса Азербайджана.

Расселение

Наибольшее количество русских (около 2/3 от общего числа) проживают в городах. По состоянию на 1999 года 84,3 % всех русских проживали в Баку, где они составляли 6,7 % населения столицы, являясь второй по численности этнической группой города[42]. Они также проживают в Исмаиллинском (с. Ивановка), Хачмазском, а также в Кедабекском (с. Славянка, Горельск и Новоивановка), Джалилабадском и Геранбойском районах Азербайджана.

Динамика численности русского населения в Азербайджане
1926[47] 1939[48] 1959[49] 1970[50] 1979[51] 1989[52] 1999[42] 2009[1]
220 545 528 318 501 282 510 059 475 255 392 304 141 700 119 300

Общие сведения

Образование

Председатель Русской общины Михаил Забелин

«Азербайджан — наша Родина. В республике для всех граждан, независимо от их национальности и вероисповедания, созданы равные условия, и мы, русские, сделаем всё для развития и процветания Азербайджана».[53]

До установления Советской власти русский язык был доминирующим языком преподавания в школах Азербайджана[54]. В Царское время активно развивалась сеть русских учебных заведений. Обучение в начальной школе в течение длительного времени велось на русском языке, но даже при этом сеть русских школ оставалась довольно ограниченной. Определённую роль в увеличении числа русских школах, которое приходится на 1870-х гг., способствовала принятие «Положения о начальных училищах», санкционировавшее создание начальных школ в сельской местности и допускавшее приём в них крестьянских детей. В конце XIX века возникли русско-татарские (т.е. русско-азербайджанские) школы, где преподавание велось на двух языках. Возникновение и развитие сети русских учебных учреждений способствовало расширению знакомства населения с русской наукой и культурой. Видные представители азербайджанской культуры (М. Ф. Ахундов, С. А. Ширвани) придавали большое значение русским школам и определяли туда своих детей. Поэт Сеид Азим Ширвани, открывший в 1870 году школу в Шемахе, первым в Азербайджане ввёл преподавание русского языка[55].

В первый год Советской власти (1921/1922 учебном году) число школ с обучением русского языка резко уменьшилась. Постепенно оно увеличилось и к 1940/1941 учебному году оно достигло 178 школ[56]. Начиная с 1926 года русский язык также стал изучаться в нерусских школах с третьего класса[57]. Не меньше внимания уделялось и изучению русского языка в вузах. В 1929 году Государственный научный совет при Народном комиссариате просвещения Азербайджанской ССР принял «Положение о правилах подготовки научных работников», в котором рекомендовал, чтобы аспиранты во время учёбы наряду с научной работой также занимались изучением русского языка[58]. Однако до 1938 года многие образовательные учреждения не были обеспечены преподавателями русского языка. В 1937/38 учебном году в 2995 нерусских школах Азербайджана работало немногим более 440 учителей русского языка[59].

13 марта 1938 года вышло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областях». Вслед за ним 23 марта ЦК АКП(б) и Совнарком Азербайджанской ССР принял постановление «Об обязательном изучении русского языка в нерусских школах республики». При Азербайджанском государственном педагогическом институте им. В. И. Ленина было создано отделение по подготовке учителей русского языка, а также педагогические училища в Баку, Кировабаде, Ленкоране и иных райцентрах; организованы специальные курсы, подготовившие около 2 тыс. учителей русского языка для нерусских школ сельских районов. Тем не менее, при всём этом решить проблему нехватки преподавателей русского языка для нерусских школ тогда не удалось[59]. Обучение на русском языке наряду полностью было введено в Азербайджанском педагогическом институте русского языка и литературы им. М. Ф. Ахундова и в педагогическом техникуме им. Сабира. В Азербайджанском сельскохозяйственном институте им С. Агамалиоглы имелся русский сектор по специальности механизации и электрификации сельского хозяйства[60].

В настоящее время, в Азербайджане в более, чем 300 общеобразовательных школах по всей стране, 18 местных вузах и 38 средних специальных учебных заведениях преподавание ведётся на русском языке. 13 июня 2000 года в Баку на базе Азербайджанского педагогического института русского языка и литературы имени М. Ф. Ахундова был основан Бакинский славянский университет[61]. Функционирует Ассоциация преподавателей русскоязычных учебных заведений Азербайджана. 24 ноября 2009 года в столице Азербайджана открылся первый на постсоветском пространстве «Дом русской книги», на церемонии открытия которого присутствовал руководитель Администрации Президента России Сергей Нарышкин.[62].

Культура

В Баку функционирует Азербайджанский государственный русский драматический театр им. Самеда Вургуна.

В 1994 году было зарегистрировано Землячество казаков Азербайджана. В 1996 году в целях установления более тесных связей с российскими государственными и общественными организациями, связанными с поддержкой соотечественников за рубежом, был создан Координационный Совет общественных организаций российских соотечественников в Азербайджане[63]. В 2009 году был основан Российский информационно-культурный центр.

Язык

Основная статья: Русский язык в Азербайджане

Русские в Азербайджане говорят на русском языке в качестве родного. Тем не менее, разговорная русская речь Баку (как собственно у русских, так и у русскоговорящих азербайджанцев) обнаруживает ряд характерных особенностей в фонетике, просодии и лексике, рассматриваемых как влияние азербайджанского языка[64][65]. Кроме того, южнорусский в корне говор потомков русских «сектантов», проживающих во внутренних районах Азербайджана, по сей день содержит в себе множество архаичных древнерусских форм, утраченных в литературном русском[66]. Часть русского населения также владеет азербайджанским языком. По данным переписи 1989 года лишь 15,7 % из числа местных русских заявили о владении азербайджанским языком[41].

В 1939 году в республике на русском языке выходило 46 газет[67]. По данным 1968 года 38 % печатной продукции в Азербайджанской ССР было издано на русском языке[68]. В 1972 года на русском языке в Азербайджане было выпущено 343 книг, 47 журналов, бюллетеней и других периодических изданий. На русском языке с 1989 года начад выходить орган ЦК республики — журнал «Коммунист Азербайджана»[68]. Несмотря на заметно укрепившиеся позиции азербайджанского языка в постсоветскую эпоху, русский язык продолжает оставаться обиходным в Баку; на нём издаётся периодика (газеты «Зеркало», «Эхо», «Бакинский рабочий», «Вышка», «Новое время», «Азербайджанские известия», журнал «Баку» и др.) и прочая литература. Действует ассоциация русскоязычных писателей «Луч». В независимом Азербайджане, в отличие от республик Средней Азии, русские гораздо более склонны к изучению азербайджанского языка, многие неплохо им владеют.

Религия

См. также: Православие в Азербайджане

Русское население республики традиционно придерживается православия, хотя значительно и количество атеистов. Благочинный церквей Бакинской губернии, протоиерей Александр Юницкий в 1906 году следующим образом описывал образ жизни православных русских:

Простота нравов, набожность, соединенная с некоторой патриархальностью первых православных жителей г. Баку, были поразительны. Они жили тихо, скромно и строго охраняли свой семейный очаг. Дома свои с неподдельным благоговением старались украшать иконами и священно-историческими картинами… Каждый воскресный день, каждый великий праздник глава семьи, прежде чем отправиться со всеми домочадцами в храм божий к обедне, творил утром общую молитву[69].

В Азербайджане действуют пять православных церквей, находящихся в подчинении Бакинской и Прикаспийской епархии Русской православной церкви: три — в Баку, одна — в Гяндже, и одна — в Хачмасе. В Баку, Сумгаите и Шемахе официально зарегистрированы общины молокан[70].

См. также

Напишите отзыв о статье "Русские в Азербайджане"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [pop-stat.mashke.org/azerbaijan-ethnic2009.htm Ethnic composition of Azerbaijan: 2009 census]. [www.webcitation.org/65Bh6vFLe Архивировано из первоисточника 4 февраля 2012].
  2. ↑ 1 2 Багиров, 2009, с. 14.
  3. ↑ Багиров, 2009, с. 13.
  4. ↑ [www.booksite.ru/fulltext/rus/sian/3.htm Русские] / Отв. ред. В.А. Александров, И.В. Власова, Н.С. Полищук. — М.: Наука, 2003. — С. 53.
  5. ↑ 1 2 Волкова Н. Г. Этнические процессы в Закавказье в XIX-XX вв. // Кавказский этнографический сборник. — М.: Изд-во АН СССР, 1969. — Т. 4. — С. 7.
  6. ↑ Кафарова З. А. Формирование рабочего класса в Азербайджане. — Баку: Нурлан, 2005. — С. 47.
  7. ↑ Йорг Баберовски. Цивилизаторская миссия и национализм в Закавказье: 1828 — 1914 гг. // Новая имперская истории постсоветского пространства. — Казань: Центр исследований национализма и империи, 2004. — С. 343. — ISBN 5-85247-024-4.
  8. ↑ Айтен Алиева. [news.bbc.co.uk/hi/russian/in_depth/newsid_6265.. Русские в Азербайджане: без проблем, но с языком]. Русская служба Би-би-си (27 июля 2007 г.). [www.webcitation.org/65rbPaHUA Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
  9. ↑ 1 2 Йорг Баберовски. Цивилизаторская миссия и национализм в Закавказье: 1828 — 1914 гг. // Новая имперская истории постсоветского пространства. — Казань: Центр исследований национализма и империи, 2004. — С. 322. — ISBN 5-85247-024-4.
  10. ↑ История Коммунистической партии Азербайджана. Ч. 1. — Баку: Азернешр, 1958. — С. 15.
  11. ↑ Йорг Баберовски. Цивилизаторская миссия и национализм в Закавказье: 1828 — 1914 гг. // Новая имперская истории постсоветского пространства. — Казань: Центр исследований национализма и империи, 2004. — С. 323. — ISBN 5-85247-024-4.
  12. ↑ Багиров, 2009, с. 28.
  13. ↑ Багиров, 2009, с. 18.
  14. ↑ 1 2 3 Комарова О. Д. Демографическая характеристика русских селений в Азербайджане // Русские старожилы Азербайджана. Часть 1. — М.: Институт этнографии АН СССР, 1990. — С. 9.
  15. ↑ Баку, губернский город // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  16. ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?re.. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Распределение населения по родному языку и уездам Российской Империи кроме губерний Европейской России]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/65rbRYV5e Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
  17. ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?re.. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Распределение населения по родному языку и уездам Российской Империи кроме губерний Европейской России]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/65rbT8PY0 Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
  18. ↑ 1 2 3 4 История Азербайджана. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1960. — Т. 2. — С. 463-464.
  19. ↑ Исмаил-Заде Д. И. Граф И.И. Воронцов-Дашков. Наместник Кавказский. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. — С. 112-113. — ISBN 5-9524-1971-2.
  20. ↑ [leninism.su/index.php?option=com_content&view=article&id=2576:pereselencheskij-vopros&catid=59:tom-21&Itemid=53 Переселенческий вопрос // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 21]. leninism.su.
  21. ↑ Свентоховский Т. [old.sakharov-center.ru/publications/azrus/az_002.htm Русское правление, модернизаторские элиты и становление национальной идентичности в Азербайджане]. sakharov-center.ru.
  22. ↑ Волхонский, Михаил; Муханов, Вадим. По следам Азербайджанской Демократической Республики. — М.: «Европа», 2007. — С. 150. — ISBN 978-5-9739-0114-1.
  23. ↑ 1 2 Баберовски Й. Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2010. — С. 148, 150, 153. — ISBN 978-5-8243-1435-9.
  24. ↑ Волхонский, Михаил; Муханов, Вадим. По следам Азербайджанской Демократической Республики. — М.: «Европа», 2007. — С. 158-159. — ISBN 978-5-9739-0114-1.
  25. ↑ Азербайджанская Демократическая Республика (1918—1920). Армия. (Документы и материалы). — Баку, 1998, с.226-227
  26. ↑ 1 2 Комарова О. Д. Демографическая характеристика русских селений в Азербайджане // Русские старожилы Азербайджана. — М.: Институт этнографии АН СССР, 1990. — Т. 4.
  27. ↑ Волкова Н. Г. Этнические процессы в Закавказье в XIX-XX вв. // Кавказский этнографический сборник. — М.: Изд-во АН СССР, 1969. — Т. 4. — С. 10.
  28. ↑ Волкова Н. Г. Этнические процессы в Закавказье в XIX-XX вв. // Кавказский этнографический сборник. — М.: Изд-во АН СССР, 1969. — Т. 4. — С. 11.
  29. ↑ Волхонский, Михаил; Муханов, Вадим. По следам Азербайджанской Демократической Республики. — М.: «Европа», 2007. — С. 184-185. — ISBN 978-5-9739-0114-1.
  30. ↑ 1 2 Фурман Д. Е., Аббасов, Али. Азербайджанская революция // Азербайджан и Россия: общество и государство. — М.: Летний сад, 2001. — С. 121. — ISBN 5-94381-025-0.
  31. ↑ 1 2 Баберовски Й. Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2010. — С. 314. — ISBN 978-5-8243-1435-9.
  32. ↑ Фурман Д. Е., Аббасов, Али. Азербайджанская революция // Азербайджан и Россия: общество и государство. — М.: Летний сад, 2001. — С. 160. — ISBN 5-94381-025-0.
  33. ↑ Исмаилов Э. Р. Власть и народ: послевоенный сталинизм в Азербайджане: 1945-1953. — Баку: Адильоглы, 2003. — С. 115.
  34. ↑ История Азербайджана. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1963. — Т. 3, часть 2. — С. 8.
  35. ↑ Итоги выборов и состав депутатов Верховных Советов Азербайджанской ССР, Нахичеванской АССР и местных Советов депутатов трудящихся Азербайджанской ССР, избранных в марте 1967 года (статистический сборник). — Баку: Азернешр, 1969. — С. 12.
  36. ↑ Коммунистическая партия Азербайджана — боевой отряд КПСС. В цифрах, схемах и диаграммах.. — Баку: Азернешр, 1979. — С. 61.
  37. ↑ Комарова О. Д. Демографическая характеристика русских селений в Азербайджане // Русские старожилы Азербайджана. — М.: Институт этнографии АН СССР, 1990. — Т. 4. — С. 11.
  38. ↑ История Азербайджана. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1963. — Т. 3, часть 1. — С. 410.
  39. ↑ Комарова О. Д. Демографическая характеристика русских селений в Азербайджане // Русские старожилы Азербайджана. — М.: Институт этнографии АН СССР, 1990. — Т. 4. — С. 13.
  40. ↑ 1 2 3 4 Юнусов А. С. [chairs.stavsu.ru/geo/Conference/c1-67.htm Этнические и миграционные процессы в постсоветском Азербайджане].
  41. ↑ 1 2 3 Расим МУСАБЕКОВ. [www.sakharov-center.ru/publications/azrus/az_012.htm Становление независимого азербайджанского государства и этнические меньшинства]. sakharov-center.ru. [www.webcitation.org/65BOFA09w Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
  42. ↑ 1 2 3 Юнусов А. [demoscope.ru/weekly/2004/0183/analit05.php Этнический состав Азербайджана (по переписи 1999 года)]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/61Dmq7bcg Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
  43. ↑ 1 2 Aryeh Wasserman. «A Year of Rule by the Popular Front of Azerbaijan». Yaacov Ro’i (ed.). Muslim Eurasia: Conflicting Legaies. Routledge, 1995; p. 153
  44. ↑ Нагорный Карабах: разум победит.. — Баку: Азербайджанское гос. изд-во, 1989. — С. 392-393.
  45. ↑ Михаил Жирохов. [www.airwar.ru/history/locwar/xussr/karabah/karabah.html Авиация в Армяно-Азербайджанском конфликте] (рус.) (21.01.2005).
  46. ↑ Том де Ваал. [news.bbc.co.uk/hi/russian/in_depth/newsid_4682000/4682089.stm Глава 13. Июнь 1992 - сентябрь 1993 г.г. Эскалация конфликта] (рус.), Русская служба Би-би-си (14 июля 2005 г).
  47. ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_26.php?reg=2275 Всесоюзная перепись населения 1926 года. Национальный состав населения по регионам республик СССР]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/65BNvAVO7 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
  48. ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_39.php?reg=5 Всесоюзная перепись населения 1939 года. Национальный состав населения по республикам СССР]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/65BNw58Wb Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
  49. ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_59.php?reg=11 Всесоюзная перепись населения 1959 года. Национальный состав населения по республикам СССР]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/65BNxMgUg Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
  50. ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_70.php?reg=7 Всесоюзная перепись населения 1970 года. Национальный состав населения по республикам СССР]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/65BNyqKHA Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
  51. ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_79.php?reg=7 Всесоюзная перепись населения 1979 года. Национальный состав населения по республикам СССР]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/61Dmp8Oa9 Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
  52. ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_89.php?reg=7 Всесоюзная перепись населения 1989 года. Национальный состав населения по республикам СССР]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/61DmrClqp Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
  53. ↑ Владимир МИШИН. [www.oilru.com/sp/22/938/ 15 лет Русской общине Азербайджана]. «Нефтяное обозрение (oilru.com)». [www.webcitation.org/65rbUPcii Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
  54. ↑ Асланов, 1989, с. 39.
  55. ↑ История Азербайджана. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1960. — Т. 2. — С. 333-339.
  56. ↑ Асланов, 1989, с. 61.
  57. ↑ История Азербайджана. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1963. — Т. 3, часть 1. — С. 435.
  58. ↑ Советский Азербайджан: мифы и действительность. — М.: Элм, 1987. — С. 310.
  59. ↑ 1 2 История Азербайджана. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1963. — Т. 3, часть 2. — С. 43-44.
  60. ↑ Асланов, 1989, с. 63.
  61. ↑ Севда Шахмедова. [www.1news.az/society/20101010075822273.html Будет отмечен юбилей Бакинского славянского университета]. 1NEWS.AZ (10.10.2010). [www.webcitation.org/65rbXHqCx Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
  62. ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=327554 Сергей Нарышкин: Дом книги в Баку станет центром российской культуры.]Vesti.ru
  63. ↑ [www.embrus-az.com/sovet.html Координационный совет общественных организаций российских соотечественников Азербайджанской Республики]. Официальный сайт Посольства РФ в Азербайджане.
  64. ↑ [www.ngonb.ru/topics/id/120 Новосибирская Государственная Областная Научная Библиотека]
  65. ↑ [news.bbc.co.uk/hi/russian/in_depth/newsid_4664.. Би-би-си | Аналитика | Глава 7. Баку. Богатая событиями история]
  66. ↑ Э.Гейдарова. [www.philol.msu.ru/~rlc2007/pdf/3.pdf Древнерусские формы в лексике русского островного говора Азербайджана]
  67. ↑ История Азербайджана. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1963. — Т. 3, часть 2. — С. 49.
  68. ↑ 1 2 Асланов, 1989, с. 65.
  69. ↑ Эмиль Керимов [irs-az.com/new/pdf/201210/1350898258680083690.pdf Русские Азербайджана] // Журнал IRS-Наследие. — 2010. — № 3 (45). — С. 13.
  70. ↑ [dqdk.gov.az/rus/coomunities_r.html Религиозные общины, прошедшие государственную регистрацию]. Государственный комитет Азербайджанской Республики по работе с религиозными организациями.

Ссылки

  • [www.kazaki.az/ Казаки Азербайджана]
  • [www.msrs.ru/organisations/azerbaijan/144/ Русская община Азербайджана]
  • [rosdiaspra.az/ Координационный совет общественных организаций российских соотечественников Азербайджанской Республики]

Видеоматериалы

  • [www.youtube.com/watch?v=VnAXscp23z4 Русские азербайджанцы], сюжет программы «Городские истории»
  • [www.youtube.com/watch?v=7BJkiuXeABw Русские в Азербайджане], репортаж программы «Время»
  • [www.youtube.com/watch?v=hCyOfv_QM2I «Тетя Маруся из Гедабека»], док. фильм про жизнь русских староверов, молокан и духоборов, в Азербайджане. МГТРК «Мир», 2007 год.
  • [www.youtube.com/watch?v=qSKQSpGwihA Молокане в Азербайджане], репортаж итоговой программы «Вместе» телерадиокомпании «Мир»
  • [www.youtube.com/watch?v=X5zvwrIHmoY «Духоборы или молокане: история и традиции»], Документальный фильм
  • [www.youtube.com/watch?v=TMAHwgtjkrY Русский язык в Азербайджане]

Литература

  • Асланов А. М. Азербайджанский язык в орбите языкового взаимодействия (Социально-лингвистическое исследование). — Баку: Элм, 1989. — ISBN 5-8066-0213-3.
  • Багиров Ф. А. Переселенческая политика царизма в Азербайджане (1830—1914 гг.). — М.: Маросейка, 2009.
  • Мурадов Г. Л., Полоскова Т. В., Затулин К. Ф. и др. [www.mosds.ru/Izdan/Sprv2007.pdf Справочник российского соотечественника] // М.: Русский мир, 2006. 2-е издание — стр. 11-14
  • Заплетин Г., Ширин-заде Г. Русские в истории Азербайджана. — Баку, 2008
Америка
Европа
Австралия и Океания
Азия
Другое

Отрывок, характеризующий Русские в Азербайджане

– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Русские_в_Азербайджане&oldid=79190639»