Русские

Запрос «Русский» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Русские

Численность и ареал
Всего: ~ 133 000 000 Россия Россия: 111 016 896 (пер. 2010) Украина Украина: 8 334 141 (пер. 2001) Казахстан Казахстан: 3 644 529 (оценка 2016) США США: 3 163 084 (все выходцы из России, 2009) Белоруссия Белоруссия: 785 084 (пер. 2009) Узбекистан Узбекистан: 809 530 (офиц. оценка, 2013) Латвия Латвия: 512 400 (оценка 2015) Канада Канада: 500 600 (пер. 2006) и другие страны, см. Численность русских
Язык	русский
Религия	православие (75%)
Расовый тип	европеоидный
Входит в	восточные славяне
Родственные народы	украинцы, белорусы, русины
Происхождение	славяне

Ру́сские (до начала XX века превалировал этноним «великороссы») — восточнославянский этнос, самый многочисленный коренной и де-факто государствообразующий народ России (по данным Всероссийской переписи 2010 года составляет более 80 % населения), самый многочисленный народ на территории Европы. Есть крупные диаспоры на Украине, в Казахстане, США, Белоруссии и других государствах. Всего в мире насчитывается около 133 млн русских. По данным опроса ВЦИОМ, проведённого в марте 2010 года, 75 % русских, проживающих в России, считают себя последователями православия, также существенна доля людей, не исповедующих никакой религии. Национальный язык — русский.

Этноним

Русский — частично субстантивированное прилагательное. Возникло от раннего двусоставного сочетания русские люди, русский человек, в котором вторая часть стала употребляться сравнительно редко (эллипсис). Древнерусское прилагательное рѹсьскъ, рѹсьскыи образовано от корня рѹс- с помощью суффикса -ьск-, который образует производные от названий местности, сравните назаретьскъ «из Назарета». Русь была одновременно названием государства восточных славян и их ранним этнонимом. Этноним рѹсь (ед.ч. м.р. рѹсинъ, ж.р. рѹска) употреблялся как самоназвание до XVIII века. С XVII—XVIII веков он постепенно заменился на искусственные россияне, а позднее с XVIII—XIX веков — на великоруссы. В XVIII—XIX веках из разговорного языка в литературный проник и закрепился уже известный этноним русские, которым однако в то время коллективно обозначали все три восточнославянских народа, и лишь после 1917 года (всеобщая перепись произошла только в 1926 г.) — только великорусов (великороссов).

Численность

Общая численность русских в мире в настоящее время составляет около 133 миллионов человек (по разным оценкам — от 127 млн чел. и 129 млн чел. до 150 млн чел. и 167 млн чел.), из них в России проживает 111 миллионов (2010 год) или около 77,8 % населения страны (в 2002 году — 116 миллионов или около 79,8 %). Из всех русских в мире 86 % живёт в России, 11,5 % в странах бывшего СССР и 2,5 % в остальных странах.

С 1991 по 2006 год из-за эмиграции, депопуляции и смены национальной идентификации численность русских в странах бывшего СССР сократилась с 25-30 миллионов человек до 17 миллионов человек. В 2006 году больше всего русских за пределами РФ проживало на Украине (более 8 миллионов человек), в Казахстане (более 6 миллионов человек), в Белоруссии (чуть больше миллиона человек), в остальных странах СНГ меньше (с учетом отсутствия данных по Узбекистану). В 2016 году число русских в Средней Азии оценивалось примерно в 4,7-4,8 миллионов человек, из которых более 3/4 живёт в Казахстане.

Составляют бо́льшую часть населения Российской Федерации, а также значительную часть населения в странах бывшего СССР: на Украине, в Белоруссии, Казахстане, Узбекистане, Латвии, Киргизии, Эстонии, Литве, Молдавии, Туркмении. Крупные диаспоры присутствуют в США, Канаде, Бразилии, Германии.

Этнографические группы

На основе различий в типе хозяйства, региона проживания, особенностей народной культуры, конфессиональных отличий среди русских выделяется ряд этнографических групп:

В Северной России

• Водлозёры, выгозёры и заонежане — в Карелии;
• Поморы — на побережьях Белого и Баренцева морей;
• Усть-цилёмы — в Республике Коми.

В Центральной России

• Кацкари — в Ярославской области;
• Мещёра (мещеряки) — во Владимирской и Рязанской областях;
• Однодворцы — в Центральной России:
  • Новосильские казаки — в Орловской области;
  • Талагаи — в Воронежской области.
• Полехи — в Орловско-Калужском полесье;
• Саяны — в Курской области;
• Севрюки;
• Сицкари — в Ярославской области;
• Тудовляне — в Тверской области;
• Цуканы — в Липецкой, Воронежской и Тамбовской областях.

На Дону и на Кавказе

• Донские, терские, кубанские казаки;
• Молокане — на Северном Кавказе, в Закавказье, а также на тихоокеанском побережье США и Мексики.

В азиатской части России

• Каменщики — в Алтайском крае;
• Камчадалы — на Камчатке;
• Гураны, Карымы, Семейские — в Забайкалье;
• Затундренные крестьяне — на полуострове Таймыр;
• Кержаки — в Нижегородском Заволжье, на Урале и в Сибири;
• Колымчане, русскоустьинцы, якутяне — в Якутии;
• Марковцы — на Чукотке;
• Сибиряки, чалдоны — в Сибири;
• Поляки — в Алтайском крае.

За пределами России

• Албазинцы — в Китае;
• Семиреченские казаки — в Восточном Казахстане и северной Киргизии;
• Горюны — на Украине;
• Липоване — в Румынии;
• Некрасовцы — в Турции;
• Русская диаспора.

Антропология русских

Антропологические признаки русских подробно изучены.

Русские популяции являются довольно однородными в антропологическом отношении. Средние антропологические показатели или совпадают со средними западноевропейскими величинами, или отклоняются от них, оставаясь, однако, в пределах колебаний западных групп.

Можно отметить следующие признаки, отличающие русских от западноевропейских популяций:

• Шатены преобладают над блондинами и брюнетами, преобладают такие оттенки глаз, как голубые, серые, зелёные, иногда карие.
• Пониженный рост бровей и бороды;
• Умеренная ширина лица;
• Преобладание среднего горизонтального профиля и средневысокого переносья;
• Меньший наклон лба и более слабое развитие надбровья.

Для русского населения характерна крайне редкая встречаемость эпикантуса. Из числа более чем 8,5 тысяч обследованных русских мужского пола эпикантус обнаружили только 12 раз, причём только в зачаточном состоянии. Такая же крайне редкая встречаемость эпикантуса наблюдается у населения Германии.

По результатам исследований выделяются две группы русских популяций. В российском исследовании 2011 года приводятся следующие данные. По данным о полиморфизме Y хромосомы популяции Русского Севера входят в обширный «северный» кластер вместе с популяциями вологодских русских, балтов (латышей и литовцев), финноязычных народов (коми, финнов, эстонцев и сборной группы карелов, вепсов и ижорцев), а также германоязычных шведов. При этом сходство с балтами более выражено, чем с финно-уграми, и является постоянным для всех популяций Русского Севера (а степень сходства с финно-угорскими народами отличается). По мтДНК северные русские имеют сходство с генофондами северной половины Европы (норвежцы, немцы, австрийцы, швейцарцы, поляки, боснийцы, литовцы, ирландцы, шотландцы). А остальные популяции русских входят в кластер со шведами, эстонцами, латышами, белорусами, украинцами, чехами, словаками, венграми. При этом митохондриальный генофонд таких народов, как финны, карелы, коми, мордва и мари оказался максимально отдалён от северных русских. Изучение аутосомных маркеров также сближает северных русских с другими европейскими народами и ставит под сомнение финноугорский пласт в северном русском генофонде. Эти данные позволяют выдвинуть гипотезу о сохранении на этих территориях древнего палеоевропейского субстрата, который испытал интенсивные миграции древних славянских племён. По результатам исследований Y-хромосомных маркёров Южно-центральная группа, к которой относится подавляющее большинство русских популяций, входит в общий кластер с белорусами, украинцами и поляками. По результатам исследования маркёров мтДНК, а также аутосомных маркёров русские сходны с другими популяциями Центральной и Восточной Европы, выявлено высокое единство по аутосомным маркёрам восточнославянских популяций и их значительные отличия от соседних финно-угорских, тюркских и северокавказских народов.

В русских популяциях отмечается крайне низкая частота генетических признаков, характерных для монголоидных популяций. Частоты восточноевразийских маркёров у русских соответствуют средним по Европе.

Язык

Русский язык принадлежит к восточной подгруппе славянских языков, входящих в состав индоевропейской семьи языков. В русском языке используется письменность на основе русского алфавита, восходящего к кириллическому алфавиту (кириллице).

Русский язык — один из шести официальных языков ООН. По данным, опубликованным в журнале «Language Monthly» (№ 3 за 1997), примерно 300 млн человек по всему миру на тот момент владело русским языком (что ставило его на 5-е место по распространённости), из них 160 млн считали его родным (7-е место в мире). Общее количество русскоязычных в мире по оценке 1999 года — около 167 млн, ещё около 110 млн человек владеют русским языком как вторым.

В социологическом исследовании Института Гэллапа (Gallup, Inc), посвящённом отношению к русскому языку в постсоветских государствах, 92 % населения в Белоруссии, 83 % на Украине, 68 % в Казахстане и 38 % в Киргизии, выбрали русский язык для заполнения анкеты при проведении опроса. Институт обозначил этот раздел исследования как «Russian as the Mother Tongue» (Русский язык как родной язык). Словесные построения вопросов и практические сложности проведения опросов могли внести ошибки или предвзятость в результаты.

В США в штате Нью-Йорк в 2009 году внесена поправка в избирательное законодательство, в соответствии с которой во всех городах штата, в которых проживает более миллиона человек, все связанные с процессом выборов документы должны переводиться на русский язык. Русский язык стал одним из восьми иностранных языков в Нью-Йорке, на котором должны печататься все официальные материалы избирательных кампаний. Ранее в список были включены испанский, корейский, филиппинский, креольский языки и три диалекта китайского.

До 1991 года русский язык был языком межнационального общения СССР, де-факто исполняя функции государственного языка. Продолжает использоваться в странах, ранее входивших в состав СССР, как родной для значительной части населения и как язык межнационального общения. В местах компактного проживания эмигрантов из стран бывшего СССР (Израиль, Германия, Канада, США, Австралия и др.) выпускаются русскоязычные периодические издания, работают радиостанции и телевизионные каналы, открываются русскоязычные школы, где активно преподают русский. В Израиле русский язык изучается в старших классах некоторых средних школ как второй иностранный язык. В странах Восточной Европы до конца 80-х годов XX века русский язык был основным иностранным языком в школах.

Разговорный русский язык обязательно изучают все работающие на МКС космонавты.

Диалекты

В русском языке выделены две диалектные группы (наречия) — севернорусская (окающая) и южнорусская (акающая), каждая из которых членится на более мелкие группы. Между северным и южным наречиями расположена территория среднерусских говоров. Граница между севернорусской и южнорусской группами проходит по линии Псков — Тверь — Москва — Нижний Новгород.

В северном наречии выделяются три группы говоров: Ладого-Тихвинская, Вологодская и Костромская. В южном наречии выделены пять групп говоров: Западная, Верхне-Днепровская, Верхне-Деснинская, Курско-Орловская и Восточная (Рязанская). Переходные среднерусские говоры включают Гдовскую, Псковскую и Владимирско-Поволжскую группы.

На основании среднерусской диалектной группы происходит унификация русского языка и всей культуры.

В настоящее время в связи с развитием школьного образования и средств массовой информации различия в диалектах сильно уменьшились.

Этническая история

Этногенез русского народа

История ранних славян может быть изучена с помощью различных наук — лингвистики, ономастики, археологии, антропологии, этнографии и фольклористики. Где располагалась древнейшая родина индоевропейцев сейчас определить трудно, на этот счёт существуют несколько гипотез. Она располагалась на обширной площади около 6 миллионов км², простираясь от Гималайских гор до Западной Европы и от Прибалтики до Палестины.

На основе лингвистических данных можно предположить, что после времени распада праиндоевропейского языка во II тысячелетии до н. э. в Центральной Европе жили предки славян, находившиеся в контакте прежде всего с протогерманцами и протоиталиками. В I тысячелетии до н. э. образовался праславянский язык. Формирования диалектов этого языка можно отнести к концу I тысячелетия до н. э. — III—V вв. н. э. Во время этого периода носители языка имели контакты с племенами балтов, иранцев, германцев, фракийцев и кельтов, при этом наибольшее сходство обнаруживается с балтскими языками. Вплоть до конца I тысячелетия славяне практиковали кремацию умерших, поэтому антропологические данные по славянским племенам до периода Средневековья отсутствуют. На основании данных по антропологии средневековых славян можно сделать вывод, что единого славянского антропологического типа в то время (возможно и ранее) не существовало. По данным археологии, славяне как самостоятельная этноязыковая единица начали формироваться в середине I тысячелетия до н. э. в результате взаимодействия и метисации носителей части лужицкой культуры с расселившимися на их территории племенами поморской культуры. Первой собственно славянской культурой предположительно являлась культура подклошевых погребений, которую сменяет пшеворская культура. Со славянами также соотносят зарубинецкую и черняховскую культуры; последняя судя по всему формировалась на территории расселения скифо-сарматских племён, постепенно ассимилируемых славянами. По видимому в наиболее тесном симбиозе с ираноязычными племенами находились предки восточных славян, в частности анты. В VI—VII вв. славяне начинают широко осваивать пространство Восточноевропейской равнины. Кривичи, приильменские словене скорее всего происходят от славян пражско-корчакской культуры. Нашествие гуннов привело к смене черняховской культуры на пеньковскую. Часть антов перебирается в район Среднего Поволжья и основывает там именьковскую культуру. Во второй половине I тысячелетия н. э. в бассейнах Десны, Сейма присутствует волынцевская и сменяющая её роменская культура. Границы их ареалов доходят на западе до правого берега Днепра в окрестностях Киева и Канева, на юго-востоке до истоков Северского Донца и среднего течения Дона, где они взаимодействует с салтово-маяцкой культурой, на севере до Поочья. Этноним «русы» предположительно относился именно к общности племен волынцевской и именьковской культур.

Около XII века в результате слияния восточнославянских племенных союзов формируется древнерусская народность. Её дальнейшей консолидации помешал феодальный распад Древнерусского государства и татаро-монгольское нашествие, а объединение княжеств под властью нескольких государств (Московское великое княжество, Великое княжество Литовское и позже Речь Посполитая) заложило основу для дальнейшего распада её на три современных народа: русских, украинцев и белорусов. Следует отметить, что не все учёные полностью согласны с предложенной схемой (В. В. Седов, Э. М. Загорульский, Б. Н. Флоря), а некоторые не признают существование на каком бы то ни было историческом этапе единой древнерусской народности

Русский этнос в основном формировался из потомков следующих восточнославянских племён: кривичи, словене, вятичи, северяне, а также из значительного количества переселенцев из среднего Поднепровья XII—XIII веков. В меньшей степени на формирование русского народа сказалась ассимиляция немноголюдных финно-угорских племён (меря, мещера, мурома, чудь заволоцкая), живших на колонизируемых славянами северо-восточных территориях и скандинавов Гардарики. Кроме того, восточными славянами, в основном вятичами, было предположительно ассимилировано балтоязычное племя голядь и финноугорское племя меря.^{[неавторитетный источник? 3485 дней]} По мнению В. В. Седова колыбелью формирования собственно русской народности стала Владимирско-Суздальская Русь. Ростово-суздальский диалект древнерусского языка в итоге лег в основу литературного русского языка.

Значительное влияние на культуру русского народа и его консолидацию оказало Крещение Руси, осуществлённое князем Владимиром в 988 году. Образ этого князя закрепился в русских былинах, а его имя считается одним из популярных русских имён. Кроме того, благодаря принятию христианства в его православной версии, русский народ обрёл календарьК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) и зафиксировал народные праздники, привычные имена, оригинальную письменность (русский алфавит) и многие уникальные черты национальной культуры (иконопись, зодчество).

Ранняя история

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Около XI века в результате слияния восточнославянских племенных союзов формируется древнерусская народность, единое самосознание которой выражается в Слове о полку Игореве. Однако процессы консолидации были прерваны монгольским нашествием и экспансией Великого княжества Литовского, из-за которой в Юго-Западной Руси начались отличные от Северо-Восточной Руси этнические процессы. В Волго-Окском междуречье начала формироваться великорусская народность. Представители древнерусской народности в составе Великого княжества Литовского начали обосабливаться в белорусов и украинцев (оба народа в те времена назывались русинами). Из степных русских, впитавших отдельные элементы культуры тюркских кочевников, сформировался субэтнос казаков. Донская ветвь казаков сохранилась в качестве составной части русского народа и приняла активное участие в экспансии русского населения на восток, которое стало возможно после формирования в конце XV века единого Русского государства, освобождения от татарского ига и падения в XVI веке двух волжско-татарских ханств Казанского и Астраханского.

Важной вехой в истории русского народа стало Смутное время — глубокий кризис, характеризованный распадом государственности, сопряжённым с большими бедствиями и попаданием (наподобие Западной Руси) под влияние польско-литовских захватчиков. В то же время, оно породило в глубине народных масс инициативу по защите своего образа жизни, изгнанию интервентов и восстановления Русской государственности. В середне XVII века, реформа патриарха Никона вызвала раскол русских на никониан и старообрядцев. Последние сформировали отдельные этнографические группы русского народа, распространившиеся за пределы России (липоване, некрасовцы) и выявившие специфический «культурный код» русского народа (русский язык, крещение детей, празднование Пасхи, иконопочитание, восьмиконечный крест).

Воссоединение Левобережной Украины c Россией дало импульс реформированию государственной идеологии. Выходцы из Южной Руси, такие как Иннокентий Гизель или Феофан Прокопович заложили фундамент обновлённого представления о русском народе как о триедином народе, ставшем официальной концепцией в Российской империи.

Царь Пётр I предпринял ряд последующих реформ. Он подчинил Церковь государству и начал активно приглашать иностранцев в Россию, назначая их на важные посты в государстве. В результате, традиционная русская культура сохранилась лишь в низших сословиях, тогда как среди интеллигенции, чиновничества и военных начали доминировать европейские вкусы. В среде аристократии исчез национальный костюм, а воспитанием детей нередко занимались нанятые из Франции гувернёры. Неизменным фактором этнического самоопределения оставался русский язык, который получил своё развитие в русской литературе (Пушкин, Достоевский, Толстой и др.). Начиная с Отечественной войны 1812 года важное значение для русской этнической идентификации приобрела русская фамилия. Вместе с тем в имперский период получают развитие русские народные промыслы.

Ещё в XIX веке не существовало единой трактовки самого понятия «русскости», которое могло означать и культурную, и этническую, и протонациональную идентичность. Соответственно неопределёнными оставались и ментальные границы русской национальной территории. В понятие русской нации могли включаться: 1) все подданные Российской империи; 2) члены привилегированных сословий; 3) русские-православные (великорусы); 4) все восточные славяне. Особенно распространённой была последняя трактовка, равно как и проект конструировавшейся на её основе «большой русской нации», которая включала бы в себя великорусов, малорусов и белорусов. Однако по различным причинам (главными среди которых А. Миллер называет социально-экономическую отсталость в развитии России и её ассимиляторских институтов, таких как железнодорожные сети, промышленность, урбанизация, образование, армия, бюрократический аппарат) к 1920-м годам этот проект потерпел неудачу.

Культурный раскол русского народа на вестернизированный «верх» и традиционный «низ» выразился в философском противостоянии западников и славянофилов.

В результате масштабной Революции 1917 года начались гонения на религию, в частности на православие. В ходе Гражданской войны и дальнейших инициатив новой власти пострадали представители многих сословий: казачество (расказачивание), крестьянство (раскулачивание), дворянство, часть интеллигенции, буржуазия.

Советский период

Большевики-троцкисты отрицали «старорежимную» концепцию триединого русского народа, которую они считали атрибутом царизма, а также консервативного Белого движения. После отхода от этой политики, были, напротив, предприняты попытки стереть национальные различия путём создания так называемого советского народа. Основным фактором этнического самоопределения русских советского периода стало русскоязычие.

Постсоветский период

В начале 1990-х годов началось сокращение численности русских: в России в связи с убылью населения, в бывших республиках СССР — также ещё и в связи с эмиграцией русского населения в Россию. В странах Западной Европы, США, Австралии численность русских к началу XXI века, наоборот, возросла за счёт иммиграции из стран бывшего СССР.

Вместе с тем национальное возрождение осложняется рядом негативных факторов, среди которых отмечаемое «вымирание» и «разобщённость».

Дискриминация русских в XX—XXI веках

В разные годы «Вестник Российской Академии Наук» отмечал почти повсеместное притеснение русских титульными этносами в бывших союзных республиках и в некоторых административных образованиях России, там же указывалось на тяжелое состояние русского этноса.

В конце 1980-х — начале 1990-х годов в России возник так называемый «бум этничности», который ознаменовался всплеском ксенофобских настроений и национализма среди представителей «титульных» групп по отношению к русским, что вылилось в ряде республик Северного Кавказа, в Якутии, Башкортостане, Татарстане и других в дискриминацию «нетитульного», преимущественно русского населения, и отток его в другие регионы.

Наиболее заметным проявлением подобного национализма стала дискриминация при кадровых назначениях в национальных республиках в составе России. Практически везде в этих регионах верхний слой назначенцев составляют исключительно представители титульной нации. Такая же проблема складывается при поступлении в университеты. В ряде национальных республик фактически произошла «коренизация» школы с вытеснением русского языка и преподаванием на языке титульной нации. Так, в Татарстане татарскому языку отведено 6 часов в неделю, русскому — 4.

Практически в каждой национальной республике существует группа людей, которая преподносит весь русский народ «в чёрных красках». Например, Члены Татарского общественного центра (ТОЦ) воевали на стороне чеченских сепаратистов. Они же в 2003 году разрушили часовню в Набережных Челнах. Местные суды, как правило, оправдывают такие действия. В Татарстане с большим трудом выдаются разрешения на строительство православных церквей и часовен. В Башкортостане отдаётся приоритет при защите кандидатских и докторских диссертаций башкирам.

По оценке экспертов Московского бюро по правам человека, российским регионом с наиболее развитой русофобией является Северный Кавказ и, прежде всего, Чечня. В 1991—1993 гг. произошло массированное «выдавливание» русскоязычного населения из Чечни, сопровождавшееся актами насилия. По сведениям газеты «Известия», в результате этнических чисток в Чечне в 1991—1994 годах погибли 20 тысяч человек и 250 тысяч покинули республику. В 2005 году инициативная группа бывших русских жителей Грозного направила президенту России открытое письмо с требованием официально признать факт массовых этнических чисток в Чечне в период с 1991 по 1994 год. Авторы обращения называли режим Дудаева фашистским и обвинили российские власти в попытке скрыть факт геноцида.

Антропонимика

После Крещения Руси в 988 году среди русских получили распространение имена греческого происхождения: Андрей, Алексей, Александр, Анатолий, Аркадий, Афанасий, Василий, Георгий, Григорий, Макар, Николай, Пётр, Степан, Тимофей, Фёдор, а также Анастасия, Елена, Зинаида, Зоя, Ирина, Ксения. Сохранили своё значение ряд славянских имен: Владимир, Всеволод, Ярослав. Ограниченно приняты и имена латинского (Антон, Валентин, Сергей) или еврейского происхождения (Иван, Илья, Михаил, Семён, Яков, Анна, Елизавета, Мария). Помимо личных имён в русском имени присутствует отчество — имя отца с добавлением суффикса -ович/-евич (для мужчин) или -овна/-евна (для женщин). Русские фамилии обычно образуются с помощью русского имени или существительного и суффикса -ов (-ев) или -ин. У женщин на конце фамилии добавляется окончание -а (например, Петрова).

Русская мысль

Русская интеллектуальная история на протяжении многих веков развивалась под влиянием византийского христианства, что предопределило спектр доступных для изучения философских текстов, проблем и ценностей, а также историографических клеше, характерных для русской философии и её истории. Принято считать, что русская философия сформировалась как самостоятельное явление только в XVIII веке, хотя первый историк русской философии Гавриил (Воскресенский) рассматривал русскую философию как традицию мысли, восходящую к трудам древнерусских книжников, таких как Кирик Новгородец и Клим Смолятич. Подлинный расцвет русской религиозной философии пришёлся на XIX — начало XX века и получил воплощение в трудах Владимира Соловьёва, Николая Бердяева, Семёна Франка, Павла Флоренского и др. мыслителей, снискавших широкое признание. В дальнейшем, русская религиозная философия также приобрела уникальные формы в концепциях «имяславия» (Алексей Лосев), «софиологии» (Сергий Булгаков) и др.

Первым крупным критиком русской философской мысли стал Пётр Чаадаев, подвергший в своих «Философических письмах» критике зависимость русской интеллектуальной истории от Византийского прошлого. Чаадаев поставил вопрос о необходимости построения Царства Божьего на Земле. Эта религиозная идея в неявном виде была заимствована русскими анархистами, Каприйской школой и др. Мистическое истолкование эта идея получила и в русской софиологии, а теоретико-познавательное — в учении о ноосфере.

Важное место в русской мысли занимала философская антропология. В национальном колорите в России она приняла формы славянофильства и почвенничества (Алексей Хомяков, Аполлон Григорьев, Николай Страхов и др.). Русские воспринимались как славяне, характерная ментальная черта которых заключена в началах соборности и общинности.

В революционное время народники видели в сохранности русской крестьянской общины возможность «перескочить» через капиталистическую фазу с её противоречиями и войти в особый, «русский социализм». Осмысление русской истории в категориях цивилизационного подхода привело к возникновению концепции евразийства.

Также русские мыслители активно восприняли западноевропейскую философию, что привело к появлению в России сторонников идей кантианства, шеллингианства, гегельянства, марксизма и др. Среди наиболее влиятельных философов советского времени необходимо назвать Михаила Бахтина, Алексея Лосева, Владимира Бибихина. Среди философов русского зарубежья крупнейшим мыслителем может быть признан Александр Кожевников, чья интерпретация Гегеля оказала влияние на Жака Лакана и целую плеяду французских и немецких экзистенциалистов.

В области семиотики и философии языка широкое признание в мире получила Московско-Тартуская школа.

• Chaadaev portrait.jpeg

  Пётр Чаадаев

• KhomyakovA AvtoportretABR.jpg

  Алексей Хомяков

• Vasiliy Karpov.jpg

  Василий Карпов

• Bakunin Nadar.jpg

  Михаил Бакунин

• V.Solovyov.jpg

  Владимир Соловьёв

• Pasternak fedorov.jpg

  Николай Фёдоров

• Berdyaev2.jpg

  Николай Бердяев

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Владимир Эрн

• Iljin02.jpg

  Иван Ильин

• Юрий Иванович Семёнов.jpg

  Юрий Семёнов

Изобразительное искусство

Первые формы изобразительного искусства были представлены в народном орнаменте. Со временем под влиянием христианства развивается русская иконопись, ярким представителем которой был Андрей Рублёв. В XVIII веке появляется классическая русская живопись, которая достигает своего развития в XIX веке. В конце XIX века академическому искусству противопоставляют себя передвижники. XX век широко представлен русским авангардом.

• Angelsatmamre-trinity-rublev-1410.jpg

  Троица Рублёва

• Kramskoi Christ dans le désert.jpg

  Иван Крамской

• Ilia Efimovich Repin (1844-1930) - Volga Boatmen (1870-1873).jpg

  Илья Репин

• Die drei Bogatyr.jpg

  Виктор Васнецов

• Shishkin, Ivan - Morning in a Pine Forest.jpg

  Иван Шишкин

• Pavel Filonov HolyFamily.jpg

  Павел Филонов

Словесное искусство

Древние пласты русского словесного искусства представлены фольклором: былины, сказки, заговоры, песни, пословицы. Былины отражают представления об окружающем мире, сложившиеся у жителей Киевской Руси. Врагами Руси в былинах часто предстают представители кочевых племён, иногда приобретающие змеиный облик (Тугарин, прообразом которого был половецкий хан Тугоркан XI века). Они нередко обозначаются общим термином «поганые», что в ту пору означало «язычники». Им противостоят богатыри: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович и др. В сказках главным персонажем часто выступает Иван Царевич или Иван-дурак. Ему противостоят сказочные персонажи: Баба-яга, Кощей Бессмертный, Змей Горыныч, а помощниками выступают волшебные животные.

Русская литература, в особенности русская проза XIX века, оказала значительное влияние на развитие мировой культуры. Произведения русских писателей переведены на многие языки мира и изданы многомиллионными тиражами. Ей принадлежат имена таких известных писателей и поэтов, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Некрасов, Крылов, Грибоедов, Фонвизин, Державин, Толстой, Достоевский, Чехов, Тургенев, Есенин, Мандельштам, Шолохов и многие другие. Пять российских литераторов — Бунин, Шолохов, Пастернак, Солженицын и Бродский — стали лауреатами Нобелевской премии по литературе.

• Portrait of Alexander Pushkin (Orest Kiprensky, 1827).PNG

  Александр Пушкин

• Turgenev by Repin.jpg

  Иван Тургенев

• Dostoevsky 1879.jpg

  Фёдор Достоевский

• L.N.Tolstoy Prokudin-Gorsky.jpg

  Лев Толстой

• Anton Chekhov with bow-tie sepia image.jpg

  Антон Чехов

• Bulgakov1910s.jpg

  Михаил Булгаков

• Ivan Bunin-1901.jpg

  Иван Бунин

• Fedor Tutchev.jpg

  Фёдор Тютчев

• Esenin Moscow 1922.jpg

  Сергей Есенин

• Fet by Repin.jpg

  Афанасий Фет

• NV Gogol.png

  Николай Гоголь

• A. Gorenko.jpg

  Анна Ахматова

• Ngumil.jpg

  Николай Гумилёв

• Maxim Gorky authographed portrait 1.jpg

  Максим Горький

• Konstantin Michailowitsch Simonow 1943.jpg

  Константин Симонов

• Sholokhov-1938.jpg

  Михаил Шолохов

• Vladimir Vysotsky.jpg

  Владимир Высоцкий

• Evtushenko.jpg

  Евгений Евтушенко

• Валентин Распутин.jpg

  Валентин Распутин

Музыка

Русское музыкальное наследие включает в себя как русскую народную музыку, так и творчество русских композиторов XVI—XX веков, русский музыкальный фольклор, русский романс, популярную музыку советского и постсоветского периода, русский рок, творчество бардов, русский хип-хоп.

Русская народная музыка исполнялась на русских музыкальных инструментах.

Такие русские композиторы, как Глинка, Чайковский, Мусоргский, Римский-Корсаков, Стравинский, Рахманинов, Бороди́н и другие, получили мировое признание и оказали заметное влияние на мировую культуру.

Русская классическая музыка содержит творческое наследие таких великих композиторов, как: Михаил Иванович Глинка, Модест Петрович Мусоргский, Александр Порфирьевич Бородин, Николай Андреевич Римский-Корсаков, Пётр Ильич Чайковский, Сергей Васильевич Рахманинов, Александр Николаевич Скрябин, Игорь Фёдорович Стравинский. Среди советских композиторов одними из самых значимых являются: Сергей Сергеевич Прокофьев, Дмитрий Дмитриевич Шостакович, Альфред Гарриевич Шнитке, Николай Яковлевич Мясковский, Георгий Васильевич Свиридов.

• Glinka 1856.jpg

  Михаил Глинка

• Nikolay A Rimsky Korsakov 1897.jpg

  Николай Римский-Корсаков

• Der junge Tschaikowski.jpg

  Пётр Чайковский

• Musorgskiy.jpg

  Модест Мусоргский

• Alexander Borodin.jpg

  Александр Бородин

• Rachmaninov peinture.jpg

  Сергей Рахманинов

• Sergei Prokofiev 04.jpg

  Сергей Прокофьев

• Igor Stravinsky LOC 32392u.jpg

  Игорь Стравинский

Танец

Неотъемлемой частью русской национальной культуры был танец, который также именовался пляской. Известны женские хороводы, мужские танцы вприсядку. Плясали во время праздников, часто в сопровождении балалайки, гармони, а также других русских народных инструментов.

В XX веке под влиянием европейской культуры широкую известность получил Русский балет Дягилева, или Ballets russes, — балетная компания, основанная в 1911 году русским театральным деятелем и искусствоведом Сергеем Дягилевым. Выросшая из «Русских сезонов» 1908 года, функционировала на протяжении 20-ти сезонов до смерти Дягилева в 1929 году и пользовалась большим успехом за рубежом, особенно во Франции и Великобритании. Антреприза Дягилева оказала большое влияние на развитие не только русского балета, но и мирового хореографического искусства в целом. Сезоны Дягилева — особенно первые, в программу которых входили балеты «Жар-птица», «Петрушка» и «Весна священная» — сыграли значительную роль в популяризации русской культуры в Европе и способствовали установлению моды на всё русское.

Народные промыслы

На протяжении многих веков русский народ создавал уникальную культуру народных художественных промыслов. Русские народные промыслы — гжель, хохлома, жостовская роспись, городецкая роспись, мезенская роспись по дереву, скань, финифть, палехская миниатюра, федоскинская миниатюра и другие — представляют собой декоративно-прикладное искусство изготовления и украшения домашней утвари: посуды, самовара, шкатулок, игрушек (русские игрушки).

Русское жилище

Традиционным русским жилищем является бревенчатая изба с двускатной крышей. Вход в жилище оформлялся как крыльцо. Окна нередко закрывались ставнями. Съестные припасы хранились в погребе. Внутренние помещения делились на сени и светлицу. Важное место внутри жилища играла русская печь с лежанкой. По стенам стояли лавки и сундуки. Центром сбора семьи был стол, который накрывался скатертью. Особо оформлялся красный угол — место с иконами. Неотъемлемым атрибутом русского жилища со временем стал самовар.

Национальный костюм

Различаясь отдельными элементами, русская народная одежда северных и южных областей содержит общие основные черты. Мужской костюм состоит из рубахи-косоворотки и нешироких штанов из холста или крашенины. Рубаху из белого или цветного холста носили поверх штанов и подпоясывали ремнём или длинным шерстяным кушаком. Верхней одеждой служил зипун или кафтан, обувью — сапоги или лапти.

Женский костюм в северных и южных областях различается отдельными деталями, расположением отделки. Главным различием является преобладание в северном костюме сарафана, в южном — понёвы. Основными элементами женского народного костюма являются рубаха, передник, сарафан или понёва, нагрудник, шушпан.

• Dress (19th c., Central Russia, Nizhniy Novgorod gov.).jpg

  Девушка в праздничном костюме центральных губерний России. Начало XX века.

• Dress (19th c., Central Russia, Nizhniy Novgorod gov.) 5.jpg

  Женщина в нижегородском праздничном костюме. Начало XX века.

• Dress (19th c., North Russia, Arkhangelsk gov.) 4.jpg

  Девушка в венце. Архангельская губерния. Начало XX века.

• Dress (19th c., Central Russia, Kostroma gov.) 4.jpg

  Женщина в костромском праздничном костюме. Галич. Начало XX века.

• Costume of Russia 008.jpg

  Женщина в двурогом кокошнике с фатой. Начало XX века.

• Prokudin-Gorskii-08.jpg

  Молодые великорусские крестьянки в сельской местности у реки Шексна. Начало XX века

К зимней одежде относятся: шуба, зипун, шапка, валенки, варежки и др. Одежду различают праздничную (в том числе, свадебную с украшениями) и повседневную рабочую. Некоторые^{[какие?]} виды одежд заимствованы русскими от народов проживающих компактно с ними.

Кухня

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

С русской кухней традиционно ассоциируются такие блюда, как каши, щи, пельмени, блины, пирожки, квас, окрошка, ржаной хлеб и другие. Как и кухни других стран, русская кухня на протяжении своей истории вобрала в себя большое количество различных кулинарных традиций соседних народов. Значительное влияние на формирование русской кухни оказали требования устава Православной церкви, так как большая часть дней в году приходится на многодневные и однодневные посты, когда разрешается вкушение пищи только растительного происхождения (а вся пища животного происхождения — запрещается). Изолирование одних продуктов от других привело к некоторому упрощению меню, но также послужило причиной создания многих оригинальных блюд, которые впоследствии стали визитной карточкой русской кухни. Интерес к русской кулинарной традиции за пределами России возник в XIX веке.

Русские в мировой науке

Наука как общественный институт возникла в России при Петре I. В 1725 году, в рамках общего курса на модернизацию страны, была создана Петербургская Академия Наук, куда были приглашены многие известные учёные Европы. Были и русские учёные-самородки А. К. Нартов — русский учёный, механик и скульптор, статский советник, член Академии наук (1723—1756), изобретатель первого в мире токарно-винторезного станка с механизированным суппортом и набором сменных зубчатых колёс. И. И. Ползунов — русский изобретатель, создатель первой в России паровой машины и первого в мире двухцилиндрового парового двигателя.

Большой вклад в развитие русской и мировой науки внёс Михаил Ломоносов, выдающийся учёный-универсал, добившийся значительных результатов почти во всех существовавших в ту эпоху отраслях знания: от химии, минералогии и картографии до стилистики, риторики и грамматики. Ломоносов был одним из мыслителей, предвосхитивших идею законов сохранения. В письме к Эйлеру от 5 июля 1748 года он формулирует свой «всеобщий естественный закон», который можно рассматривать как качественную формулировку термодинамического закона сохранения энергии. В 1755 году Ломоносовым был основан Московский университет.

В XIX веке русская наука вышла на мировой уровень. В частности, вслух заявила о себе российская математическая школа. Значительные работы в области матанализа, теории вероятности, теории упругости и классической механики были выполнены М. В. Остроградским. В 1829 году в малоизвестном научном журнале «Казанский вестник» ректор Казанского Университета Н. И. Лобачевский опубликовал статью под ничего не говорящим названием «О началах геометрии». Будущее показало, что публикация этой работы стала одним из самых значительных событий в истории мировой математики. Будучи первой в мировой литературе серьёзной публикацией по неевклидовой геометрии (геометрии Лобачевского), эта статья открыла новую эру в развитии геометрии и её приложений. (Интересно, что Лобачевский развивал свою теорию в полном одиночестве и в отрыве от научных школ, как зарубежных, так и российских. Идеи Лобачевского настолько опередили свою эпоху, что даже Остроградский оказался не готов к пониманию полученных Лобачевским результатов и противился их публикации Петербургской академией наук.)

В конце ХIХ — начале ХХ века бурное развитие промышленности и строительства в России повлёкло за собой подъём в области естественных и инженерных наук. Д. И. Менделеев открыл в 1869 году один из фундаментальных законов природы — периодический закон химических элементов. Он же стал одним из основателей современной метрологии, науки об измерениях. Мировое значение имели исследования и изобретения в сфере металлургии П. П. Аносова, П. М. Обухова и других. Значительны были разработки В. Г. Шухова в нефтяной и строительной отраслях. В частности, Шухов ввёл в архитектуру форму однополостного гиперболоида вращения, создав первые в мире гиперболоидные конструкции. В области электротехники значительными были работы В. В. Петрова, Н. Г. Славянова, М. О. Доливо-Добровольского и других изобретателей. Авиатехники и самолетостроения — Н. Е. Жуковский — русский механик, создатель аэродинамики как науки. А. Н. Туполев — выдающийся российский и советский авиаконструктор, генерал-полковник-инженер (1968), доктор технических наук, профессор. Под руководством Туполева спроектировано свыше 100 типов самолётов, 70 из которых строились серийно. На его самолётах установлено 78 мировых рекордов, выполнено около 30 выдающихся перелётов.

В 1847 году Н. И. Пирогов впервые в мировой медицинской практике применил наркоз, а в 1855 г. он же, во время Крымской войны, впервые в истории русской медицины применил гипсовую повязку. В 1904 году И. П. Павлов был удостоен Нобелевской премии за работы в области физиологии пищеварения, в 1908 году — И. И. Мечников — за исследования механизмов иммунитета. В. П. Демихов — учёный-экспериментатор, основоположник мировой трансплантологии. В 1937 году, будучи студентом-третьекурсником, он сконструировал и собственными руками изготовил первое в мире искусственное сердце и вживил его собаке. Собака жила два часа.

Многие талантливые русские учёные были вынуждены эмигрировать в США и продолжать карьеру там. И. И. Сикорский — русский и американский авиаконструктор, учёный, изобретатель, философ. Создатель первых в мире: четырёхмоторного самолёта «Русский витязь» (1913 год), тяжёлого четырёхмоторного бомбардировщика и пассажирского самолета «Илья Муромец» (1914 год), трансатлантического гидроплана, и вертолета. Г. А. Гамов известен своими работами по квантовой механике, атомной и ядерной физике, астрофизике, космологии, биологии. Он является автором первой количественной теории альфа-распада, одним из основоположников теории «горячей Вселенной» и одним из пионеров применения ядерной физики к вопросам эволюции звёзд. Он впервые чётко сформулировал проблему генетического кода. В. К. Зворыкин — один из изобретателей современного телевидения. А. М. Понятов — русский электроинженер (родом из Российской Империи), внедривший ряд инноваций в области магнитной звуко- и видеозаписи, телерадиовещании. При его руководстве созданной им компанией Ampex в 1956 году выпущен первый в мире коммерческий видеомагнитофон.

В. В. Докучаев — русский геолог и почвовед, основоположник национальной школы почвоведения и географии почв. Создал учение о почве как об особом природном теле, открыл основные закономерности генезиса и географического расположения почв. До его открытий в мире не существовало науки о почве. Был учителем выдающегося учёного и философа XX века В. И. Вернадского стал создателем ряда научных школ. В частности, им была основана наука биогеохимия. В круг интересов Вернадского входили геология, почвоведение, кристаллография, минералогия, геохимия, радиогеология, биология, палеонтология, биогеохимия, метеоритика, философия и история.

В середине XX векa под руководством И. В. Курчатова была создана российская атомная промышленность. Началась разработка советского ядерного оружия, что давало СССР, а впоследствии и Российской Федерации, гарантию от любого иностранного вторжения.

В 1957 году под руководством С. П. Королёва на околоземную орбиту был выведен первый искусственный спутник Земли, а в 1961 году — первый пилотируемый космический корабль.

50-е — 80-е годы ХХ века стали поистине золотым веком российской математики, в особенности московской математической школы, которая в те годы считалась сильнейшей в мире. Лицо и стиль этой школы в большой степени определяли два крупнейших математика ХХ столетия, А. Н. Колмогоров и И. М. Гельфанд, работавшие на МехМате МГУ. В числе ярких представителей этой школы можно назвать В. И. Арнольда, С. П. Новикова, Л. С. Понтрягинa, С. Л. Соболевa и многих других учёных мирового класса, внесших огромный вклад как в теоретическую математику так и в сопредельные ей прикладные дисциплины — от механики полёта до математической лингвистики. Выходцем из московской математической школы был Мстислав Келдыш, начинавший как прикладной математик и инженер и впоследствии ставший одним из организаторов и идеологов советской космической программы.

Примерно на тот же период пришёлся максимальный взлёт российской (тогда советской) физики.

Семенов Н. Н. советский физико-химик, один из основоположников химической физики, единственный советский нобелевский лауреат по химии. В 1963 году совместно с А. Е. Шиловым установил роль энергетических процессов (за счет передачи энергии от высокоэнергетичных продуктов начальным молекулам) в развитии цепных реакций при высоких температурах. За разработку теории цепных реакций в 1956 году Семёнов был удостоен Нобелевской премии по химии (вместе с Сирилом Хиншелвудом).

Титаническая организаторская работа, начатая задолго до этого в Москве П. Л. Капицей и в Ленинграде А. Ф. Йоффе привела к тому, что к середине ХХ-го века советская школа экспериментальной физики вышла на передовые позиции в мире. Отражением этого стало присуждение Нобелевских премий И. Е. Тамму, И. М. Франку и П. А. Черенкову (1958 год), Н. Г. Басову и А. М. Прохорову (1964 год, совместно с Ч. Х. Таунсом), П. Л. Капице (1978 год). Нобелевская премия, присуждённая в 2000 году Ж. И. Алфёрову (совместно с Г. Крёмером и Д. Килби) отметила работу Алфёрова и его школы, проделанную в основном в 1960-е — 1980-е годы.

Советская школа теоретической физики, добившаяся известности ещё в 1930-е годы и оказавшаяся в числе безусловных мировых лидеров в третьей четверти ХХ-го века, во многом определила лицо современной физики. Наибольшую известность приобрела блестящая школа Л. Д. Ландау (удостоенного Нобелевской премии в 1962 году). Представитель этой научной школы А. А. Абрикосов и близкий к ней В. Л. Гинзбург были удостоены Нобелевской премии (2003, совместно с Э. Леггетом) за работы, выполненные преимущественно в 1950-е — 1970-е годы. Огромный вклад в науку был также внесён Н. Н. Боголюбовым, А. Д. Сахаровым, Я. Б. Зельдовичем. В частности, Зельдович и его ученики (Р. А. Сюняев, И. Д. Новиков и другие) внесли решающий вклад в создание теории «горячей Вселенной».

• Lomonosov (3).jpg

  Михаил Ломоносов

• Kulibin I P.jpg

  Иван Кулибин

• Medeleeff by repin.jpg

  Дмитрий Менделеев

• Sechenov.jpg

  Иван Сеченов

• Lobachevsky 03 crop.jpg

  Николай Лобачевский

• Николай Егорович Жуковский.jpg

  Николай Жуковский

• Butlerov A.M.jpg

  Александр Бутлеров

• Ivan Pavlov nobel.jpg

  Иван Павлов

• Zvorykin0.jpg

  Владимир Зворыкин

• 2003. Марка России 0819 hi.jpg

  Игорь Курчатов

• SKorolow.jpg

  Сергей Королёв

• RIAN archive 25981 Academician Sakharov.jpg

  Андрей Сахаров

• Andrej Nikolajewitsch Kolmogorov.jpg

  Андрей Колмогоров

• Michael Kalashikov.jpg

  Михаил Калашников

• Sikorsky, Igor.jpg

  Игорь Сикорский

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Андрей Туполев

• Vladimir Grigoryevich Shukhov 1891.jpg

  Владимир Шухов

• Bexterev1912.jpg

  Владимир Бехтерев

• Aleksandr Prokhorov.jpg

  Александр Прохоров

• Яблочков Москва.jpg

  Павел Яблочков

• Alexander Stepanovich Popov.jpg

  Александр Попов

• Dokuchaev 1888.jpg

  Василий Докучаев

• Nikolai Vavilov NYWTS.jpg

  Николай Вавилов

• Pafnuty Lvovich Chebyshev.jpg

  Пафнутий Чебышев

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Георгий Гамов

• Nikolay Semyonov Nobel.jpg

  Николай Семёнов

• Nikolay pirogov.jpg

  Николай Пирогов

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Александр Понятов

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Владимир Демихов

• Zinin Nikolay.jpg

  Николай Зинин

Семья

В настоящее время возрос процент неполных семей. Современные русские семьи немногодетны (порядка 42 % семей имеют 2-х , 35 % имеют одного, 8 % имеют 3-х детей, 5 % имеют более 4-х детей), хотя до середины XX века дело обстояло иначе — с тех времён в русском языке остались термины разветвлённой системы родства: деверь, свояченица, шурин, кум, племянник. В современных русских семьях родители практически не участвуют в выборе брачного партнёра для своих детей, однако раньше^{[когда?]} существовали утраченные обычаи сватовства.

Религия

Крещение Руси, объединявшей тогда всех восточных славян, было совершено в 988 году князем Владимиром. Христианство пришло на Русь из Византии в форме восточного обряда (после Великого раскола 1054 г. — православия) и начало́ распространяться в высших слоях общества задолго до этого события. Между тем отказ от язычества проходил медленно. Волхвы (жрецы) старых богов имели заметное влияние ещё в XI веке. До XIII века князья получали два имени — языческое при рождении и христианское при крещении (Всеволод Большое Гнездо, например, носил также имя Дмитрий); но это не обязательно объясняется пережитками язычества («княжое», династическое имя имело скорее государственный и клановый, чем язычески-религиозный статус).

Крупнейшая религиозная организация, объединяющая православных русских — Русская православная церковь (РПЦ), за границей России функционируют её епархии, автономные православные церкви и самоуправляемые части РПЦ (см. Русская православная церковь заграницей, Украинская православная церковь, Японская православная церковь). В XVII веке небольшая часть русских не поддержала проводимые патриархом Никоном реформы церкви, что стало причиной Раскола и появления старообрядцев. Крупные старообрядческие организации являются также этнографическими группами.

Среди простого народа сохранились элементы дохристианской религиозной культуры, которые в сочетании с христианством характеризуются как «народное христианство». Среди них как обряды (праздники Масленица, Иван Купала, поминки (Радоница, Семик) и др.), так и вера в существ языческой мифологии (домовые, лешие, русалки и т. д.), знахарство, гадания, приметы и пр.

Второй по численности конфессией среди русских является протестантизм. По экспертной оценке, в 1996 году в России насчитывалось свыше миллиона верующих протестантов, принадлежащих к десяткам различных церквей. Крупнейшим протестантским течением в России является баптизм (по разным данным от 85 000 до 450 000 зарегистрированных членов, реальное число выше за счёт незарегистрированных объединений), имеющий 140-летнюю историю в России. Также велико число пятидесятников и харизматов, есть кальвинисты, лютеране, адвентисты седьмого дня, методисты, пресвитериане. Часть русских являются последователями таких религиозных объединений парахристианской направленности, как свидетели Иеговы, мормоны и муниты.

С конца 1980-х годов наблюдается всплеск интереса к дохристианским славянским верованиям, в результате новое религиозное движение-реконструкция неоязыческого толка-«родноверие». В 1980-е годы в Россию проникают различные течения индуизма (гаудия-вайшнавизм и др.), буддизма (гелуг, дзен, тхеравада), созданы союзы конфуцианцев.

После Октябрьской Революции 1917 года христианские церкви (РПЦ, другие ветви православия, протестантские и католическая) переживали серьёзные гонения (а часть протестантов и при царской власти), большинство храмов, монастырей и молитвенных домов были закрыты, разрушены или превращены в музеи, склады, мастерские и др., на высшем уровне внедрялась идеология атеизма. В связи с изменением политической ситуации в стране и провозглашением свободы совести христианские церкви (и другие религии) получили возможность свободно вести религиозную и миссионерскую деятельность.

По данным всероссийского опроса, проведённого ВЦИОМ в марте 2010 года, 75 % россиян причисляют себя к православным христианам, при этом лишь 54 % из них знакомы с содержанием Библии. Около 73 % православных респондентов соблюдают религиозные обычаи и праздники.

• Alexander Newski.jpg

  Александр Невский

• Sergius von Radonezh.jpg

  Сергий Радонежский

• Seraphim of Sarov.jpg

  Серафим Саровский

См. также

• Россияне
• Русь (народ)
• Русины (этноним прошлого)
• Русская цивилизация
• Русский мир (общность)
• Древнерусская народность
• Русский триединый народ
• Русофильство
• Русификация
• Рус
• Русофобия
• Численность русских

Литература

Исследования этногенеза русских

Дореволюционные исследователи

• Костомаров Н. И. Две русские народности // Основа. — СПб., 1861. — Март.
• Народы России: живописный альбом. — СПб.: типография Товарищества «Общественная Польза», 3 декабря 1877, ст. 2
• Шахматов А. А. К вопросу об образовании русских наречий и русских народностей // Журнал Министерства Народного Просвещения. — 1899. — Апрель.

Советские исследователи

• Брайчевский М. Происхождение Руси. — К., 1968.
• Державин Н. Происхождение русского народа. — М., 1944.
• Ляпунов Б. Древнейшие взаимные связи языков русского и украинского и некоторые выводы о времени их возникновения как отдельных лингвистических групп. В сб. Русская историческая лексикология. — М., 1968.
• Мавродин В. Образование единого русского государства. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1951.
• Рыбаков Б. А. Первые века русской истории. — М., 1964.
• Филин Ф. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. — Л.: Наука, 1972.
• Вопросы формирования русской народности и нации. — М.—Л., 1958.
• Народы Европейской части СССР, т. І. — М., 1964.
• Происхождение и этническая история русского народа по антропологическим данным / Под ред. В. Бунака. — М., 1965.
• Русские. Историко-этнографический атлас. — М.: Наука, 1967. — 360 с.: ил.
• Чистов К. В.. Русские // Народы мира: Историко-этнографическая справка — М., 1988. — С. 381—389: ил. — Библиография: с. 389 (26 назв.).
• Гумилёв Л. Н. От Руси к России. — М., 2004.

Современные российские исследователи Гройс Б. [ec-dejavu.ru/g/Groys_Russian_Identity.html Поиск русской национальной идентичности] // Вопросы философии. — 1992. — № 9. — С. 52-60.

• Погосян Е. [ec-dejavu.ru/r/Russia1730-1780.html Русь и Россия в исторических сочинениях 1730—1780-х годов] // Россия / Russia. Вып. 3 (11): Культурные практики в идеологической перспективе. — М.: ОГИ, 1999. — С. 7-19
• Русские / Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН / Серия «Народы и культуры», т. I. / Редакторы серии: докт. истор. наук Ю. Б. Симченко, докт. истор. наук В. А. Тишков. — M.: Наука, 1999. — 828 с.: ил. — ISBN 5-02-008609-6
• Рыбаковский Л. Л. [www.i-u.ru/biblio/archive/ribakovskiy_russians/ Русские: этническая гомогенность?] (недоступная ссылка с 25-05-2013 (3987 дней) — история, копия) — Институт социально-политических исследований РАН, 1998.
• [www.kommersant.ru/doc/611986 Лицо русской национальности] // Коммерсантъ-Власть : Журнал. — 2005-09-26. — Вып. 641. — № 38. [www.peeep.us/4dfbbe0f Архивировано] из первоисточника 24 мая 2013.

Международные исследователи

• Грушевский М. С. История Украины-Руси. — Т. 1. — 2-е изд. — Киев, 1913 (Нью-Йорк, 1954).
• Куренной П. Советские концепции происхождения великорусской народности и «русской» нации // Научные Записки УВУ. — Ч. 7. — Мюнхен, 1963.
• Чубатий М. Княжа Русь-Україна та виникнення трьох східньо-слов’янських націй. Записки наукового товариства ім. Т. Шевченка. — Т. 178. — Нью-Йорк; Париж, 1964.
• Zelenin D. Russische (Ostslawische) Volkskunde. — Берлин; Лейпциг, 1927.

Разное

• Д. Анучин.,. Великорусы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Васильев А. Д. [elibrary.ru/item.asp?id=11696895 Игры в слова: россияне вместо русских] // Политическая лингвистика, № 25, 2008, С. 35-43.
• Жельвис В.И. Эти странные русские. — М.: Эгмонт Россия Лтд, 2002. — 96 с. — ISBN 5-85044-648-6.
• Лаурен А. [www.e-reading.co.uk/book.php?book=1012880 У них что-то с головой, у этих русских] = De är inte kloka de där ryssarna. — Москва: Флюид / FreeFly, Флюид-Урал, 2010. — 192 с. — ISBN 978-5-98358-274-3.
• Сергеева А. В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность. — М.: Флинта; Наука, 2006. ISBN 5-89349-626-4 ISBN 5-02-033003-5
• [ruskline.ru/news_rl/2011/02/10/russkie_ot_naroda_v_sebe_k_narodu_dlya_sebya/ Русские: от народа в себе, к народу «для себя»] // Русская народная линия, 10.02.2011.
• Русские // Народы России. Атлас культур и религий. — М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. — 320 с. — ISBN 978-5-287-00718-8.
• [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas/0/etno_id/5 Русские] // [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas Этноатлас Красноярского края] / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей ; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов, Р. Д. Цокаев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. — 224 с. — ISBN 978-5-98624-092-3.
• Шмелёва М. Н. Русские // Народы России: Энциклопедия — М., 1994. — С. 270—307: ил.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Русские
• [www.booksite.ru/fulltext/rus/sian/index.htm Русские]. Серия «Народы и культуры», Москва: Наука, 1999.
• [www.sati.archaeology.nsc.ru/museum/prj7/href.php?art=e&e=171 Основные этнотерриториальные группы] // Музейный портал «История и культура народов Сибири и Дальнего Востока».
• Русские // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [russian.china.org.cn/russian/32444.htm Русские в Китае] // Китайский информационный Интернет-центр.
• [news.bbc.co.uk/hi/russian/in_depth/2007/fsu_russians/default.stm Русские в бывшем СССР] Проект Русской службы Би-би-си: «Свои среди чужих» (видеоинтервью), 2007.
• [newsru.com/russia/28sep2005/russians.html Учёные завершили масштабное исследование генофонда русского народа] // NEWSru.com, 28.09.2005.
• Ульянов Н. И. [www.angelfire.com/nt/oboguev/images/niurus.htm Русское и великорусское].
• Сергей Иванов-Мариин [www.russdom.ru/node/3501 Русские в современной России] (о социологическом исследовании социального положения и роли русских в России) // Журнал «Русский Дом», № 12, 2010.
• [www.hrono.ru/etnosy/rossia/rusgeogr.php Русские: Историко-этнографические группы].
• [www.kommersant.ru/doc/611986 Лицо русской национальности] // Коммерсантъ-Власть : Журнал. — 2005-09-26. — Вып. 641. — № 38. [www.peeep.us/4dfbbe0f Архивировано] из первоисточника 24 мая 2013.

Отрывок, характеризующий Русские

– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.