Русский мир (петербургская газета, 1871—1880)

«Русский мир»

Издатель	В. В. Комаров, П. А. Висковатов, И. Пахитонов, М. Черняев, Ф. Н. Берг
Редактор	М. Черняев, затем Д. Стахеев, Ф. Н. Берг, Е. К. Рапп
Основана	1871
Прекращение публикаций	1880
Язык	русский

К:Печатные издания, возникшие в 1871 годуК:Печатные издания, закрытые в 1880 году

«Ру́сский мир» — ежедневная петербургская газета XIX века. Печатное периодическое издание «Русский мир» выходило в столице Российской империи городе Санкт-Петербурге с 1 сентября 1871 года по 3 января 1880 года.

Издателями газеты «Русский мир» были: В. В. Комаров, П. А. Висковатов (они же были и редакторами), И. Пахитонов (при нем редактор Н. Стромилов), Михаил Григорьевич Черняев, Ф. Н. Берг, редакторами — М. Г. Черняев, затем Д. И. Стахеев, Ф. Н. Берг, Е. К. Рапп.

В конце 1879 года издание перешло к арендаторам, Н. Дементьеву и Х. Небе; редактором был Д. И. Стахеев.

Шесть раз была приостановлена розничная продажа газеты и три раза самое её издание: на три месяца (в 1875 и 1876 годах) и на четыре месяца (в 1879 году).

В 1880 году газета соединилась с «Биржевым вестником» стала выходить под названием «Биржевые ведомости».

При «Русском мире» в 1878—1879 годах выходили еженедельные литературные приложения.

Действительным основателем газеты был генерал М. Г. Черняев, с неудовольствием оставивший тогда военное ведомство и ожесточенно воевавший против преобразований графа Д. А. Милютина. Против других реформ Александра II воевал другой генерал — известный консервативный публицист Ростислав Андреевич Фадеев. Против нового духа в литературе восставал, в критическом фельетоне, В. Г. Авсеенко.

В общем, однако, консерватизм «Русского мира» нельзя было поставить на одну линию с органами мракобесия. Несмотря на то, что газета считалась органом «старорусской» партии, её скорее можно было считать представителем чего-то вроде английского торизма, в конце концов не противящегося реформам, но только с тем непременным условием, чтобы в делах управления и самоуправления первенствующую и руководящую роль играл дворянско-землевладельческий класс.

В конце 1870-х годов, с переходом газеты к Е. К. Раппу, направление «Русского мира» резко изменилось; главными сотрудниками были Л. З. Слонимский (иностранный отдел), Н. М. Минский (воскресный фельетон) и С. А. Венгеров (критический фельетон).

Источники

• Русский Мир, с.-петербургская газета (1871—1880 гг.) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Русский мир (петербургская газета, 1871—1880)

– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.