Государственный Русский музей

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Русский музей»)
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 59°56′19″ с. ш. 30°19′56″ в. д. / 59.9386806° с. ш. 30.3323861° в. д. / 59.9386806; 30.3323861 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.9386806&mlon=30.3323861&zoom=16 (O)] (Я)
Государственный Русский музей
Дата основания 1895
Местонахождение Россия: Санкт-Петербург, Инженерная ул., 4
Сайт [www.rusmuseum.ru/ www.rusmuseum.ru]
К:Музеи, основанные в 1895 году
Культурное наследие
Российской Федерации, [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7810526000 объект № 7810526000]
объект № 7810526000

Госуда́рственный Ру́сский музе́й (до 1917 года «Ру́сский Музе́й Импера́тора Алекса́ндра III») — крупнейший музей русского искусства в мире. Находится в центральной части Санкт-Петербурга. Современный Русский музей представляет собой сложный музейный комплекс. Основная экспозиционная часть музея занимает пять зданий: Михайловский дворец (главное здание музея) с выставочным корпусом Бенуа, Михайловский (Инженерный) замок, Мраморный дворец, Строгановский дворец и Летний дворец Петра I. В состав музея входят также Михайловский сад, Летний сад, сад Михайловского (Инженерного) замка и Домик Петра I на Петровской набережной и ряд других зданий. Директор музея — Владимир Александрович Гусев. На 1 января 2015 года собрание Русского музея составило 410 945 единиц хранения. В это число входят произведения живописи, графики, скульптуры, нумизматики, декоративно-прикладного и народного искусства, а также архивные материалы.





История

13 (25) апреля 1895 года был издан Именной высочайший указ императора Николая II «Об учреждении особого установления под названием „Русский музей императора Александра III“ и о представлении для сей цели приобретённого в казну Михайловского дворца со всеми принадлежащими к нему флигелями, службами и садом»[1]. Положение о музее было утверждено указом Николая II от 14 (26) февраля 1897 года[2]. В положении были представлены следующие условия, подчеркивающие особый статус музея.

  • «Произведения художников, находящихся в живых, подлежат помещению на 5 лет в Музей императорской Академии художеств и только по истечении этого срока могут быть окончательно переведены в Русский музей императора Александра III, с согласия и по выбору управляющего оным».
  • «Предметы, помещенные в музей и составляющие его собственность, никогда отчуждаемы или передаваемы в другое учреждение быть не могут».
  • «Управляющий музеем назначается высочайшим именным указом и непременно должен быть членом Императорского Дома».

Официальное открытие музея — 7 (19) марта 1898 года[3].

Коллекция

Коллекция берет своё начало с произведений, поступивших к 1898 году из Академии Художеств (122 картины), Эрмитажа (80 картин), Зимнего дворца, пригородных дворцов — Гатчинского и Александровского (95 картин), а также приобретённых в частных коллекциях. В частности, крупная коллекция портретной живописи (несколько десятков картин) поступила от наследников князя А. Б. Лобанова-Ростовского, коллекция рисунков и акварелей — от княгини М. К. Тенишевой и других[4]. К открытию Русского музея в собрании имелось 445 картин, 111 скульптур, 981 графический лист (рисунки, гравюры и акварели), а также около 5000 памятников старины (иконы и изделия древнерусского декоративно-прикладного искусства)[5].

Дальнейшее пополнение коллекции, согласно Указу императора Николая II, должно было происходить посредством покупки на «ассигнованные на это средства» и возможные пожертвования. За первые десять лет существования музея его собрание выросло почти вдвое[6].

В первое десятилетие после Октябрьской революции 1917 года коллекция растет стремительными темпами благодаря деятельности Государственного музейного фонда (1921—1928), распределявшего между музеями национализированные произведения искусства.

В 1922 году открывается новая комплексная экспозиция, впервые последовательно выстроенная по научно-историческому принципу. В ней впервые представлены произведения новейшего искусства.

В 1924 году около 400 картин были переданы из музея Академии Художеств.

В 1925 году в коллекции музея было уже 3648 картин[7].

В 1926 году передается коллекция произведений из музея при Государственном институте художественной культуры (ГИНХУК).

В начале 1930-х годов расширяются экспозиционные площади за счет передачи освобожденного от посторонних арендаторов корпуса Бенуа и флигеля Росси Михайловского дворца.

В 1934 году Этнографический отдел Русского музея выделяется в самостоятельное учреждение — Государственный музей этнографии народов СССР.

В 1941 году в связи с началом Отечественной войны большую часть коллекции (свыше семи с половиной тысяч самых ценных экспонатов) эвакуировали в Пермь[8]. Оставшуюся часть коллекции сняли с экспозиции, запаковали и укрыли в подвалах здания. За время войны 1941—1945 годов ни один музейный экспонат не пострадал.

9 мая 1946 года — открытие новой послевоенной экспозиции в залах первого этажа Михайловского дворца. Осенью 1946 года — открытие экспозиции на втором этаже Михайловского дворца. 8 ноября 1946 года — открытие экспозиции советского искусства в корпусе Бенуа.

Во второй половине 1940-х годов корпус Бенуа и Михайловский дворец соединяют переходом, что позволило придать экспозиции последовательность и завершенность.

В 1954 году после создания Экспертно-закупочной комиссии Русского музея, пополнение коллекций приобрело планомерность и целенаправленность.

В 2004 году в состав Русского музея включен Летний сад с коллекцией мраморной скульптуры (92 экспоната) и зданиями — Летним дворцом Петра I, Кофейным домиком, Чайным домиком, а также Домик Петра I на Петровской набережной[9].

На 1 января 2012 года коллекция музея насчитывала 407 533 единицы хранения[5].

В разделе древнерусского искусства широко представлены иконы XII—XV веков (например, Ангел Златые власы, Богоматерь Умиление, Дмитрий Солунский, Чудо Георгия о змие, Борис и Глеб и др.), произведения Андрея Рублёва, Дионисия, Симона Ушакова и других мастеров. Всего коллекция Русского музея составляет порядка 5 тысяч икон XII — начала XX века.

Наиболее полной является коллекция произведений изобразительного искусства XVIII — первой половины XIX веков, включающая произведения Андрея Матвеева, Ивана Никитина, Карло Растрелли, Фёдора Рокотова, Владимира Боровиковского, Антона Лосенко, Дмитрия Левицкого, Федота Шубина, Михаила Козловского, Ивана Мартоса, Семёна Щедрина, Ореста Кипренского, Алексея Венецианова, Фёдора Бруни, Карла БрюлловаПоследний день Помпеи», и др.), Павла Федотова, Александра Иванова, Капитона Павлова и других.

Вторая половина XIX века представлена работами художников: Фёдора Васильева, Ростислава Фелицына, Андрея Гороновича, Евграфа Сорокина, Фёдора Бронникова, Ивана Макарова, Василия Худякова, Алексея Чернышёва, Павла Риццони, Льва Лагорио, Николая Лосева, Алексея Наумова, Адриана Волкова, Андрея Попова, Василия Пукирева, Николая Неврева, Иллариона Прянишникова, Леонида Соломаткина, Алексея Саврасова, Алексея Корзухина, Фирса Журавлёва, Николая Дмитриева-Оренбургского, Александра Морозова, Николая Кошелева, Арсения Шурыгина, Павла Чистякова, Ивана Айвазовского («Девятый вал» и др.) и других, а также — «Передвижников»: Григория Мясоедова, Василия Перова, Алексея Боголюбова, Константина Маковского, Николая Ге, Ивана Шишкина, Ивана Крамского, Михаила Клодта, Василия Максимова, Ильи Репина («Запорожцы», Бурлаки на Волге" и др.), Виктора Васнецова («Витязь на распутье» и др.), Василия Сурикова, Николая Абуткова и других.

Конец XIX века — начало XX века: Исаак Левитан, Павел Трубецкой, Михаил Врубель, Валентин Серов и других, а также работы мастеров «Мира искусства»: Александр Бенуа, Константин Сомов, Константин Коровин, Борис Кустодиев, Николай Рерих, Роберт Бах (выполненный с натуры скульптурный портрет Императора Александра III), художников «Голубой розы» и «Бубнового валета».

Советское искусство — произведения Кузьмы Петрова-Водкина, Веры Мухиной, Сергея Конёнкова, Александра Дейнеки («Оборона Севастополя»), Аркадия Пластова, Алексея Еремина, Вячеслава Загонека, Энгельса Козлова, Майи Копытцевой, Бориса Корнеева, Бориса Лавренко, Евсея Моисеенко, Михаила Натаревича, Самуила Невельштейна, Бориса Ряузова, Глеба Савинова, Александра Самохвалова, Виктора Тетерина, Николая Тимкова, Леонида Ткаченко, Михаила Труфанова, Юрия Тулина, Виталия Тюленева, Павла Филонова, Бориса Шаманова и других.

Отдел новейших течений был создан в конце 1980-х годов. Одна из задач отдела — закрепить в практике музейного собирательства новые, нетрадиционные виды искусства, новые медии и технологии: инсталляции и ассамбляжи, видеоарт, фотографию и photo-based art, многое другое. Главной задачей отдела новейших течений является отслеживание наиболее актуальных явлений текущего художественного процесса и его отражение в собрании, а также восполнение лакун, существующих в музейной коллекции.

Реставрация музейных ценностей

Все работы по реставрации произведений искусства в Русском музее осуществляются в [restoration.rusmuseum.ru Отделе реставрации музейных ценностей][10].

В 1906 году был впервые поставлен вопрос о необходимости организации при Русском музее специальной реставрационной мастерской. В это время художник-реставратор А. Я. Боравский составил свой знаменитый проект создания реставрационной мастерской при Русском музее[11]. Однако из-за недостатка финансовых средств ему не суждено было сбыться.

Только в 1922 году реставрационная мастерская при Русском музее наконец-то была создана. Её первый руководитель — художник-реставратор Н. А. Околович. Реставрационная мастерская состояла из двух секций — главную, работавшую на музей и областную, которая занималась работами по спасению памятников культуры в Петрограде и других городах России.

В 1935 году отдел консервации и реставрации разделен на лаборатории и сектора: живописи, новой живописи, скульптуры, прикладного искусства и народного[12].

В 1950—1960-х гг. организуются новые мастерские. В 1953 г. — мастерская реставрации графики, в 1954 г. — древнерусской живописи, в 1961 г. — деревянной скульптуры, декоративной резьбы и мебели и мастерская реставрации тканей, в 1969 г. — гипсовой и каменной скульптуры, в 1970 г. — прикладного искусства.

В настоящее время отдел реставрации состоит из 16 мастерских (секторов) по всем видам материалов, где трудятся 96 специалистов[13]. Отдел состоит из следующих реставрационных мастерских: станковой масляной живописи, древнерусской живописи, живописи смешанных техник, графики, художественных изделий из керамики и стекла, тканей, художественных изделий из металла, фанерованной мебели, полихромной и золоченной резьбы, резных икон и деревянной скульптуры, картинных рам, гипсовой и каменной скульптуры, новейших арт объектов (создан в 2010 г.) Основной состав отдела составляют художники-реставраторы высшей и первой реставрационной категории. В состав отдела входят также сектор химико-биологических исследований и сектор истории и теории музейной реставрации[14].

В 2014 году в Отделе реставрации музейных ценностей было отреставрировано 4511 экспонатов, из них — реставрация особой сложности — 280 экспонатов. Подготовлено к 77 музейным выставкам 5930 экспонатов (составление актов описания сохранности, профилактическая консервация и реставрация, упаковка и распаковка экспонатов). Проведено 150 заседаний Реставрационной комиссии, на которых рассматривались самые важные вопросы по исследованию и методам реставрации музейных экспонатов[15].

Здания и территории

В музейный комплекс Государственного Русского музея входят следующие здания и территории[16]:

Назван по имени первого владельца — Великого Князя Михаила Павловича. В 1819—1825 годах построен по проекту архитектора К. И. Росси. В 1895 году приобретён в государственную казну после смерти Великого Князя Михаила Павловича и передан вновь образованному «Русскому музею Императора Александра III» В 1895—1898 перестроен архитектором В. Ф. Свиньиным под музей. В 1898 — во дворце открыт «Русский музей Императора Александра III». Общая площадь — 24173 кв. м.

  • Корпус Бенуа:

Построен в 1914—1920-е годы по проекту архитекторов Л. Н. Бенуа и О. С. Овсянникова как выставочный павильон Академии художеств. Общая площадь — 10290 кв. м.

Назван в честь Архангела Михаила — покровителя Дома Романовых. В 1797—1801 годах построен по проекту архитекторов В. И. Баженова и В. Бренны. В течение 40 дней прослужил резиденцией Императора Павла I. 11 марта 1801 года Павел I был убит в замке участниками дворцового переворота. В 1801—1823 — передан под жилые квартиры. В 1823—1917 — во дворце размешено Николаевское Инженерное училище, давшее ему новое название — «Инженерный замок». В 1917 — размещены многочисленные организации арендаторы. В 1991 году решением Исполкома Ленсовета от 04.08.1988 года No. 91 переданы первые помещения Русскому музею, начата реставрация домовой церкви Святого Архангела Михаила. В 1994 году — полностью передан Русскому музею (Распоряжение Правительства РФ No. 307-р от 09.03.1994 года) Общая площадь — 21402 кв. м.

Построен по проекту архитектора А. Ринальди в 1767—1785 годах. Предназначался в подарок графу Г. Г. Орлову. В 1796 году пожалован Императрицей Екатериной II Великому Князю Константину Павловичу. В 1917 — национализирован. В 1918—1936 годах — Российская Академия истории материальной культуры. В 1937—1991 годах — Ленинградский филиал Центрального музея им. В. И. Ленина. В 1991 году — передан Русскому музею решением Мэрии Санкт-Петербурга No. 695 от 06.12.1991 года. В 1992 году — началась капитальная реставрация и реконструкция дворца. Общая площадь — 10432 кв.м.

Назван по имени владельцев-баронов, позднее графов Строгановых. В 1738—1743 годах начало строительства под руководством архитектора М. Г. Земцова. В 1753—1760 годах — перестроен архитектором Ф. Б. Растрелли. В 1918 — национализирован. В 1919 году открыт «Дом-музей бывших Строгановых». В 1925—1930 годах — филиал Государственного Эрмитажа. В 1931—1988 годах — размещены организации-арендаторы. В 1988 году — дворец передан Русскому музею решением Исполкома Ленсовета (No. 248 от 04.04.1988) Общая площадь — 5434 кв.м.

Первый в России мемориальный музей-памятник. Поставлен с 24 по 26 мая 1703 года неизвестными строителями-плотниками из соснового леса по типу шведского деревянного дома. Самое старое строение Санкт-Петербурга. В документах петровского времени назывался «Первоначальным дворцом Петра I» или «Красными хоромами». В 1723 году по Указу Императора Петра I архитектор Д. Трезини возвел защитную галерею для сохранения здания. В 1844 году архитектором Р. Кузьминым защитная галерея заменена на кирпичный футляр с окнами. В 1889 году по Указу Императора Александра III к футляру с северной и южной сторон архитектором Н. Салько были пристроены тамбуры. Футляр приобрел вид, сохранившийся до наших дней. Находится на Петровской набережной. Общая площадь футляра — 241,9 кв.м.

В 2002 году — Распоряжение Правительства РФ № 1772-р от 16.12.02 о передаче Государственному Русскому музею имущественного комплекса государственного учреждения «Летний сад и дворец-музей Петра I» с входящими в него объектами исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения. В 2004 году включен в состав Русского музея (Распоряжение Администрации Санкт-Петербурга No. 2270-ра от 29.09.2003 "О ликвидации государственного учреждения «Летний сад и дворец-музей Петра I». Включает в себя территорию сада, коллекцию мраморных скульптур (92 единицы хранения), Летний дворец Петра I, Чайный домик, Кофейный домик.

Находится в Летнем саду. Построен в 1710—1712 годах архитектором Д. Трезини. Один из самых ранних памятников зодчества Санкт-Петербурга. В исполнении монументальной скульптуры фасадов принимали участие зодчие и скульпторы А. Шлютер, Г. И. Маттарнови и другие. Отделка интерьеров выполнена русскими художниками А. Захаровым, И. Заварзиным и Ф. Матвеевым. Площадь за стройки 411,1 м2. Общая площадь помещений 675,9 м2.

  • Кофейный домик:

Находится в Летнем саду. Построен по проекту архитектора К. Росси в 1826 году. Лепной декор фасадов и интерьеров выполнен по эскизам скульптора В. Демут-Малиновского. Общая площадь помещений — 166,3 кв.м.

  • Чайный домик:

Находится в Летнем саду. Построен по проекту архитектора Л. Шарлеманя в 1827 году. Декор деревянных стен, имитирующих каменную кладку, выполнен скульптором В. Демут-Малиновским. Общая площадь помещений — 162,8 кв.м.

Назван по имени владельца Михайловского дворца Великого Князя Михаила Павловича в 1820-х годах. Первый план датируется 1716 годом. В 1917—1998 годах находится на балансе Государственного предприятия садово-паркового хозяйства. В 1998 году передан Русскому музею. Общая площадь — 8,7 га.

Исторически являются частью территории ансамбля Михайловского (Инженерного) замка. В 1917—1998 годах находились на балансе Государственного предприятия садово-паркового хозяйства. В 1998году — переданы Русскому музею (Распоряжения КУ ГИ Санкт-Петербурга № 714 от 05.06.1998 г.) В 2002—2003 годах — реставрация территории сада у Михайловского замка. Площадь Инженерного сада — 1,63 га. Площадь сада у Михайловского замка 1,28 га.

  • Павильоны-кордегардии ансамбля Михайловского замка.

Построены одновременно с замком по проекту архитектора В. Бренны в 1797—1801 годах. Входили в состав ансамбля Михайловского замка. В 2001 году переданы Государственному Русскому музею на основании распоряжения Министерства государственных имущественных отношений РФ No. 1623-р от 07.06.2001 года. В 2005—2013 году проведена капитальная реставрация Западного и Восточного павильонов-кордегардии. Общая площадь павильонов-кордегардий — 3138,3 кв. м.

  • Невский проспект, дом № 19

Построен в 1756 году. В 1830-е году был приобретён графиней С. Строгановой, произведена надстройка дома и перепланировка помещений архитектором П. Садовниковым. В 1830—1918 годы — доходный дом семьи Строгановых. В 1918 году — передан Петроградскому губернскому отделу коммунального хозяйства. Часть нежилых помещений занимают арендаторы. В 2000—2001 гг. — передан в безвозмездное пользование Русскому музею. В 2006 — дом расселен. Русскому музею принадлежат нежилые помещения площадью 705,6 кв.м. В 2007—2010 годах — проведена реконструкция помещений.

  • Павильон «Ферма» (Павловск, поселок Тярлево)

Деревянное двухэтажное здание — памятник архитектуры XIX века. Построено по проекту архитектора К. Росси в ложноготическом стиле в 1834 году. В 1995 году передано в оперативное управление Государственному Русскому музею. В 1996 — в бессрочное пользование. В 2005—2006 годах выполнена реставрация фасадов павильона. В 2008—2009 годах — завершена реставрация интерьеров первого и второго этажей с воссозданием декоративного убранства. Общая площадь павильона «Ферма» — 291 кв.м.

Структура

В структуре Русского музея имеются следующие отделы[17]:

  • Отделы Научной части:

Отдел древнерусского искусства, отдел живописи XVIII — первой половины XIX века, отдел живописи II половины XIX — начала XX века, отдел живописи XX века, отдел скульптуры, отдел рисунка, отдел гравюры, отдел декоративно-прикладного искусства, отдел новейших течений, сектор современной фотографии, отдел рукописей, научного и ведомственного архива, отдел технологических исследований, отдел экспозиционно-выставочной работы, отдел оформления выставок, отдел подготовки изданий, отдел переводов для изданий, отдел компьютеризации, отдел фото-кино-видео-фиксации, отдел внешних связей, отдел научной литературы и библиографии, отдел изучения истории Дворцов, сектор «Летний дворец и Домик Петра I», отдел оформления фондово-закупочной документации и консультационных услуг, сектор оформления научных атрибуций.

  • Отделы Хранительской части:

[restoration.rusmuseum.ru/ Отдел реставрации музейных ценностей], учета музейных ценностей, музейной климатологии, автоматизированных баз данных и сверок наличия музейных фондов, исторического музейного оборудования и картинных рам, служба безопасности.

  • Отделы Службы капитального ремонта и реставрации

Отдел капитального ремонта, реконструкции и реставрации основного комплекса, Строгановского дворца и Мраморного дворца, отдел капитального ремонта, реконструкции и реставрации Михайловского замка и Кордегардий, служба главного архитектора, отдел инженерного оборудования, контрактный отдел.

  • Отделы Службы по работе с посетителями и связям с общественностью:

Отдел информационного обеспечения, отдел рекламы, отдел по связям с общественностью. отдел экскурсионно-лекционной работы, отдел социокультурных коммуникаций, «Российский Центр музейной педагогики и детского творчества», «Консультационно-методический центр художественных музеев Российской Федерации», методический отдел, отдел управления информационными технологиями.

Научная и образовательная деятельность

  • Изучение и систематизация коллекций.

Включает в себя подготовку и публикацию полного генерального каталога произведений, хранящихся в Русском музее, других научных и научно-популярных изданий. Проведение научных конференций и семинаров, посвященных итогам научной работы, знаменательным датам, выставкам.

  • Выставочная деятельность.

Временные выставки произведений из собрания Русского музея, подготовленные совместно с другими музеями или устроенные в порядке культурного обмена между странами. Издание научных каталогов выставок.

  • Методическая работа.

Проведение научных стажировок, семинаров, обмен опытом с коллегами из других музейных организаций.

  • Экскурсионная и лекционная работа.

Система организованных экскурсий и лекций, специальные занятия со школьниками в кружках и изостудиях.

Выставочная деятельность

Текущие выставки

[www.rusmuseum.ru/exhib/current_exhibitions Выставки Русского музея]

Филиалы Русского Музея

Филиал в Малаге

25 марта 2015 года в г. Малага (Испания) открылся первый европейский культурно-выставочный центр (филиал) Русского музея, договор о создании которого был подписан между Русским музеем и мэром Малаги в мае 2014 года.

Культурно-выставочный центр Русского музея расположен в выставочных помещениях центра «Табакалера», в здании бывшей табачной фабрики. Общая площадь предоставленных помещений составляет 2300м2. Специально для его открытия в центре проводилась реконструкция, целью которой стало переоборудование второго этажа.

В состав Культурно — выставочного центра Русского музея в Малаге входят несколько выставочных залов, помещения для монтажа и реставрации экспонатов, просмотровые залы, кафе, магазины, а также «Электронный Русский музей (Виртуальный филиал)» — образовательно-просветительский комплекс с использованием новейших электронных технологий. В рамках работы филиала ежегодно будут экспонироваться три выставки: одна «постоянная» (до 9 месяцев) и две временные (максимально по 6 месяцев каждая).

Появление филиала Русского музея именно в Малаге не случайно. В этом крупном туристическом центре на побережье Коста-дель-Соль проживает самая многочисленная в стране русская община.

Научная библиотека

Музей располагает [rml.org.ru/russian/about.htm Научной библиотекой], фонды которой насчитывают 170 тыс. единиц хранения. Библиотека располагается в центральной части Михайловского дворца. Её собрание литературы включает редкие издания и книжные коллекции князя Григория Гагарина, Сергея Гагарина, Рейтерна, Суворина, Сергея Маковского, Александра Бенуа и др. На русском и иностранных языках в фондах представлены издания по теории и истории русского и мирового искусства, архитектуре, музееведению и реставрации.

В структуру библиотеки входят:

  • Фонд русских книг;
  • Фонд иностранных изданий;
  • Фонд периодических изданий (рус. и иностр.);
  • Каталоги выставок;
  • Издания Русского музея;
  • Справочный фонд;

В 1978 году в библиотеке был создан сектор редких книг, насчитывающий в настоящее время около 7000 экземпляров.

«Друзья Русского музея»

Дата основания международного общества «Друзья Русского музея» — 19 марта 1997 года. В настоящий момент в Обществе состоит 400 человек, 85 фирм и организаций. Общество «Друзья Русского музея» объединяет тех, кто оказывает музею финансовую, техническую и организационную помощь. В состав попечительского совета фонда входят:

Директора

Фильмография

Русский музей создал ряд фильмов:

Напишите отзыв о статье "Государственный Русский музей"

Примечания

  1. Николай II. [www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php?part=1644&regim=3 Об учреждении особого установления под названием «Русский музей императора Александра III» и о представлении для сей цели приобретённого в казну Михайловского дворца со всеми принадлежащими к нему флигелями, службами и садом] // Полное собрание законов Российской империи, собрание третье. — СПб.: Государственная типография, 1899. — Т. XV, 1895, № 11532. — С. 189.
  2. Николай II. [www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php?part=1696&regim=3 Положение о Русском музее императора Александра III] // Полное собрание законов Российской империи, собрание третье. — СПб.: Государственная типография, 1900. — Т. XVII, 1897, № 13730. — С. 58—59.
  3. Гусев В. А. Вступление. Государственный Русский музей. Из истории музея — 1995 — Спб — с.8
  4. Голдовский Г. Н. Основные этапы формирования коллекции живописи. Из истории музея — Спб — 1995 — с.137
  5. 1 2 [www.rusmuseum.ru/collections/ Русский музей]
  6. Гусев В. А. Вступление. Государственный Русский музей. Из истории музея — 1995 — Спб — с. 9
  7. Голдовский Г. Н. Основные этапы формирования коллекции живописи. Из истории музея — Спб — 1995 — с. 150
  8. Балтун П. К. Русский музей — эвакуация, блокада, восстановление — М. — 1981 — с. 25-26
  9. [www.rusmuseum.ru|Официальный сайт Русского музея]
  10. [www.artsstudio.com/restoration/index.htm Официальный сайт Отдела реставрации музейных ценностей Государственного Русского музея]
  11. Боравский А. Я. Охрана произведений искусства // Труды 2 Всероссийского съезда художников — 1911—1912 — СПб. — 1914 — c. 174—183
  12. Гусев В. А. Вступление. Государственный Русский музей //Из истории музея — 1995 — Спб,- с.10
  13. [restoration.rusmuseum.ru Официальный сайт Отдела реставрации музейных ценностей Русского музея]
  14. Малкин М. Побеждая время // Журнал «Наука и жизнь» — No.1 — 1999
  15. [restoration.rusmuseum.ru/news-otchet-2014.htm Отчет] [restoration.rusmuseum.ru/news-otchet-2014.htm о работе отдела реставрации за 2014 год]
  16. Государственный Русский музей. Годовой отчет. Спб — 2013
  17. Официальный сайт Государственного Русского музея

Литература

  • Кий И. К., Русский музей, «Лениздат», Ленинград, 1987.
  • [www.nkj.ru/archive/articles/8203/ Малкин М. Побеждая время, Журнал «Наука и жизнь» — 1999 — Спб — No.1]
  • Мосякин А. Г. Страсти по Филонову. Сокровища, спасенные для России. СПб., Амфора. 2014. — ISBN 978-5-367-03196-6.

Ссылки

  • [www.rusmuseum.ru/ Официальный сайт музея]
  • [restoration.rusmuseum.ru Официальный сайт Отдела реставрации музейных ценностей Русского музея]
  • [www.virtualrm.spb.ru/rmtour/ Виртуальная экскурсия по музею]
  • [www.virtualrm.spb.ru/ru/ Проект «Русский музей: виртуальный филиал»]
  • Русский музей ВКонтакте [vk.com/rusmuseum]
  • Русский музей на Facebook [www.facebook.com/TheStateRussianMuseum/]

Отрывок, характеризующий Государственный Русский музей

Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.