Русский рок

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Русский рок
Направление:

рок-музыка

Истоки:

авторская песня, русская народная музыка, зарубежная рок-музыка и рок-н-ролл

Место и время возникновения:

первая половина 1960-х, СССР СССР

Годы расцвета:

конец 1980-х, начало 2000-х

Русский рок — рок-музыка с текстами на русском языке и/или созданная музыкантами из России. Русский рок зародился в СССР во второй половине XX века под влиянием мировой, прежде всего западно-европейской и американской рок-музыки.






История

1960-е годы

Рок в СССР появился в 1960-е годы. К середине 1960-х в Москве и Ленинграде сформировались бит-группы, на первых порах исполнявшие кавер-версии зарубежных хитов. Среди этих групп были такие звёзды московского рока 1960-х, как «Сокол», «Скифы», «Скоморохи» и англоязычные «Славяне» (группы Александра Градского). Уже в 1965 году группа «Сокол» сочинила первую песню на русском языке[1]. В 1962 году школьники Бари Алибасов и Михаил Арапов создали джаз-квинтет[2], который в 1965 году трансформировался в бит-квартет «Интеграл», где исполнялась джазовая музыка и композиции в стиле The Shadows и The Swinging Blue Jeans, сочинялись собственные твисты и рок-н-роллы.[3].

С широким распространением битломании практически в каждой школе создавалась своя рок-группа. Многие из этих коллективов потом стали главными лицами сцены 1970-х («Рубиновая атака», «Удачное приобретение», «Машина времени»). Развитие бит-сцены привело к созданию первого рок-клуба «КМ» (по названию кафе-мороженого, в здании которого он находился)[4].

Однако музыканты независимых бит-групп сталкивались с двумя проблемами, ограничивавшими их деятельность. Первая состояла в недоступности студий звукозаписи, поэтому до нас дошло очень мало записей групп 60-х, среди которых можно особенно выделить записи группы «Скифы», использовавшей разнообразные звуковые эффекты (гитарные примочки)[5]. По мнению основателя американской фирмы «Electro-Harmonics», производящей подобные эффекты, изобретения группы «Скифы» по своим возможностям опережали западный рынок на несколько лет, в чём и состоит уникальность звучания этой группы[6]. Вторая проблема состояла в том, что после завершения высшего образования музыканты бывших независимых групп были вынуждены делать выбор: уйти работать по специальности или вступить в профессиональный коллектив, которым на тот момент являлся ВИА (вокально-инструментальный ансамбль).

Но и после распада большинства самых известных команд 1960-х или выезда за рубеж многих их членов, рок-музыка продолжала развиваться за счёт более молодой генерации. В 1972 году московская группа «Оловянные солдатики» записала магнитоальбом «Рассуждения». Позднее «Оловянные солдатики» стали известны тем, что записали песню для мультфильма «Ну, погоди!» — «У попа была собака», хотя ещё в 1968 году группа «Сокол» сделала единственную сохранившуюся запись своего творчества — запоминающийся саундтрек к мультфильму Ф. Хитрука «Фильм, фильм, фильм».

Бит-движение также развивалось и в провинции. 1 января 1966 года в Харькове местными рок-группами был проведён первый сейшн в ДК Железнодорожников[7]. В том же году Сергей Коротков выпустил самиздатовский журнал «Бит-Эхо», который стал первым отечественным рок-н-ролльным журналом[7]. 18 декабря 1966 года в Каменске-Уральском Свердловской области прошёл первый в стране рок-фестиваль, организованный лидером местной бит-группы «Месяцевики» Владимиром Прокиным. В фестивале приняло участие четыре каменских группы. Для московского рока ключевым фестивальным событием являлся Ереванский фестиваль, ежегодно проходивший в 1968—1972 гг., и собиравший самые крупные московские коллективы[8].

Родоначальником ленинградской магнитоальбомной истории считается Юрий Морозов (1973), о чём сказано в книге Александра Кушнира «100 магнитоальбомов советского рока», где работы Морозова ошибочно названы также и первыми альбомами советского рока в принципе (это не так, поскольку на год раньше это сделали «Оловянные солдатики», а ещё в 1969 году это пытались сделать «Скифы»). Среди записей ленинградских групп первенство следует закрепить за сохранившимися в хорошем качестве записями бит-группы «Садко», включавшие записи кавер-версий и собственные песни на русском языке, сделанными намного ранее опытов Морозова, в конце 1960-х годов.

1970-е годы

Параллельно независимой рок-сцене существовала официальная (и от того несравнимо более известная) сцена советских ВИА, ставших символом 70-х в советском роке также, как прогрессив и арт-рок. Бывшие веянием времени, многие ВИА исполняли музыку, близкую к року (например, «Песняры», «Ариэль», «Цветы», «Поющие гитары»), и не удивительно, ведь в то время в них играли иногда полными составами бывшие звёзды рока 1960-х.

Несмотря на то, что репертуар ВИА проходил утверждение на худсоветах, состоящих из консервативных пожилых политработников, в начале 1970-х на пластинках-миньонах выходили кавер-версии «Битлз», а на концертах все группы обязательно исполняли сегмент, также состоявший из забойных кавер-версий. Петь свои песни не разрешалось, потому что каждая песня заносилась в программу-рапортичку, за каждый факт исполнения которой автору текста и музыки, обязательно бывшему и членом Союза композиторов, перечислялся гонорар. В случае с иностранными авторами и исполнителями этого было делать не нужно. Группы, которые это не устраивало, предпочитали считаться самодеятельными. Однако это лишало возможности выпускать официальные пластинки. Возможности для концертов это не всегда ограничивало, если группа была прикреплённой к отдельному ВУЗу или факультету, это давало возможность выступать на сцене.

Самым известным местом выступления рок-групп 1970-х в Москве стал ДК «Энергетик» МЭИ, в котором на одном из концертов вынесли чугунные ворота и вызывали конную милицию для наведения порядка, в то время как хиппи подкармливали лошадей сахаром, «случайно завалявшимся в карманах». В этот период в основном распространялись не альбомные, а концертные записи, которые переписывались как самиздат от одного владельца магнитофона — к другому.

Для московской рок-музыки 1970-х годов было абсолютно нетипичным такое явление ленинградского рока, как квартирник, широко распространившийся в 1980-е годы. В Москве, помимо уже упомянутых групп «Рубиновая атака», «Удачное приобретение», «Машина Времени», также хорошо были известны «Високосное лето» (записавшие один из редких для 1970-х магнитоальбомов), «Автограф», «Воскресение». Рок-группы Ленинграда 1970-х, такие как «Мифы», «Россияне», «Санкт-Петербург», тоже выступали на сцене исключительно в электрическом варианте. Для рок-музыки того времени, требовавшей драйва, выступление в акустическом варианте было бессмысленно. В соответствии с велением времени и доминированием стилей арт-рок, хард-рок и прогрессив-рок группы 1970-х имели соответствующее звучание: это и были уже упомянутые «Мифы», «Россияне», «Рубиновая атака», «Удачное приобретение», «Високосное лето» (в чём можно убедиться в отношение последних двух по сохранившимся записям — «Удачное приобретение Live’74» и альбом группы «Високосное лето» «Лавка чудес» (1978)). Скорее исключением являлся звук групп «Машина Времени», «Оловянные Солдатики», «Воскресенье», черпавших вдохновение непосредственно в стилях 1960-х годов, а потому игравших в более мягком и философском звучании. Это же относится и к ленинградской группе «Аквариум», вдохновлявшейся 1960-ми. К 1980-м годам в мировой музыке проявились менее тяжёлые стили панк, new wave, что по свидетельству первого нью-вейв музыканта Василия Шумова (лидера группы Центр, возникшей в 1980 году) приводило к размолвкам со стороны молодого поколения и представителей более старшей хард-роковой генерации.

1980-е годы

К концу 1970-х — началу 1980-х в СССР сформировалось полноценное рок-движение, которое начало самоорганизовываться (хотя и не без помощи властей). Чтобы упорядочить стихийное движение, в 1981 году был открыт Ленинградский рок-клуб, первый рок-клуб в СССР. Благодаря рок-клубам, у рок-групп впервые появилась возможность легально записываться и давать концерты, а у властей — держать рокеров под наблюдением. В 1980 году был проведён первый рок-фестиваль «Тбилиси-80», лауреатами которого стали группы «Машина времени», «Магнетик бэнд», «Автограф» и «Интеграл». Некоторые группы получили доступ к радио- и телеэфиру благодаря программе «Музыкальный ринг».

В конце 1970-х — начале 1980-х на большую сцену профессиональной советской эстрады смогло пробиться немало вчерашних самодеятельных рок-групп заключивших трудовые соглашения и контракты с различными филармониями СССР, таких как «Земляне» (Кемеровская филармония, позднее Ленконцерт и Москонцерт), «Диалог» (Кемеровская филармония), «Автограф» (Москонцерт), «Круиз» (Тамбовская филармония), «Машина времени» (Москонцерт) и других.

Однако, русский рок пережил очередной трудный период в 1983—1985 годах, когда по инициативе К. У. Черненко на самодеятельные группы начались гонения, а организация концертов без участия государственного монополиста была приравнена к незаконному частному предпринимательству (нетрудовым доходам) и грозила тюрьмой. Приказом Министерства культуры от 28 сентября 1984 года были запрещены «Альянс», «Гулливер», «Браво», «Примус», «Центр», «Зигзаг», «ДК», «Альфа», «Кросс», «Теннис», «Зона отдыха», «Аквариум», «Мануфактура», «Мифы», «Пикник», «Кино», «Дилижанс», «Акцент», «Хрустальный шар», «Автоматические удовлетворители», «Люцифер», «ДДТ», «Метро», «Урфин Джюс» и другие группы. В этот период от подобных мер особенно пострадали московские группы: «Воскресение», «Браво», «Коррозия Металла»; их концерты прекращала милиция, а отдельные их участники даже побывали под арестом (в частности, Жанна АгузароваБраво») и Алексей РомановВоскресение»)). В 1984—1985 годах известными постановлениями ЦК КПСС и Минкульта о рок-группах, рок-жанр был вновь удален из реестра Министерства Культуры. Были расформированы многие профессиональные ВИА, экспериментировавшие в рок-жанре.

Только в 1985 году была открыта Московская рок-лаборатория, позволившая столичным группам легализовать свою деятельность. А с началом перестройки и гласности в 1985 году у музыкантов появилась возможность выступать с концертами, не опасаясь уголовного преследования за предпринимательство и тунеядство. Эта «оттепель» дала толчок второй волне русского рока, особенно ленинградским группам в стиле «нью-вэйв» — «Кино», «Алиса», «АукцЫон», «Оберманекен», «Странные игры» и др. Популярными становятся Наутилус Помпилиус, Аквариум, Зоопарк и Бригада С.

В городах СССР были созданы рок-клубы, сформировались известные рок-группы, появились люди, последовательно пишущие о рок-музыке (Артемий Троицкий, Александр Житинский), прошли крупные рок-фестивалиРок-панорама» — 1986—1987, «Литуаника» — 1985—1989, «Подольск» — 1987, «СыРок» — 1988—1992, «Монстры Рока» — 1989—1991)[9] и др. Прототипом русской рок-музыки 1980-х стала англо-американская рок-музыка, а именно, такие её направления как хард-рок, хеви-метал, «новая волна», а также панк-рок и частично постпанк.

Так например, известный музыкальный критик Артемий Троицкий писал по поводу первых хард-роковых филармонических рок-групп СССР начала 80-х, следующее:

Практикующим металлическим группам — «Круиз», «Группа Гуннара Грапса» и «Земляне» — удалось замечательно сплавить каноны хэви-метал и массовой эстрадной песни, что обеспечило им стабильное положение. Остальные существовали на грани (а иногда и за гранью) запрета…

Артемий Троицкий, музыкальный критик
(Из книги «Рок-музыка в СССР. Опыт популярной энциклопедии», 1990)[10][11]

Многие песни классических русских рок-групп писались и иногда исполнялись под акустическую гитару как авторская песня. Это происходило в первую очередь на неофициальных концертах и «квартирниках». Таким образом, многие коллективы 1980-х были, в некотором смысле, группой сопровождения поэта-песенника. Часто группы формировались вокруг такого автора текстов (а иногда и музыки), который обычно считался «лидером» и, так же как и группа, становился широко известен.

Региональные сцены

Несмотря на то, что увлечение рок-музыкой в СССР было повсеместным, к концу 1980-х оформился ряд центров советского рок-движения, заметно отличавшихся друг от друга как по стилю, так и по организационным особенностям. Прежде всего выделяются три крупнейших центра русского рока — Ленинград (Санкт-Петербург), Москва и Свердловск (Екатеринбург)[12].

  • Иваново. Наиболее известная группа «Сейф» (Николай Ковалёв), образовавшаяся в Палехе в среде художников в 1987 году, записавшая более трёх десятков альбомов и породившая направление «Палехская волна» («Отравленный сад», «Корабль снов», «Жерминаль»). В 1989 году в Иваново под руководством Евгения Розенсона образовалась «Ассоциация ивановских музыкантов» и прошёл первый рок-фестиваль. Наиболее известные группы: «Сейф», «Танцы на воле», «Дети Петра», «Палата № 6». «Ассоциация» просуществовала недолго. В 1990 году молодые музыканты — Моррис (Троица), Сергей Крюков, Антон Мизонов, Сергей Хохлов, Александр Непомнящий и другие под руководством легендарной личности Майкла затеяли альтернативную рок-музыкальную тусовку, устраивались концерты, квартирники, выпускались журналы, что привело к появлению огромного количества интересных групп, до сих пор один из той плеяды — Рома ВПР успешно играет реггей по всей стране. В 1993 году под руководством Николая Хомского организовался донельзя напоминающий комсомольские времена «Ивановский рок клуб» и его фестиваль «Рок-февраль». Появились группы: «deГенераторс» (в дальнейшем переехавшая в Питер, и работавшая с Хвостом над альбомом «Могила-live»), «-30», «Ска’N’ворд» и др. С назначением губернатором Ивановской области Михаила Меня, увлекающегося рок-музыкой (бывший бас гитарист группы «Мост», организатор группы «Made in Moscow» совместно с Гленом Хьюзом и Джо Линн Тёрнером), рок музыка в регионе получила значительную поддержку — открылась студия «Иван Рекордс», появились новые концертные площадки, стал проходить межрегиональный фестиваль «Антифабрика».

«Красная волна»

В 1986 году в США вышел двойной альбом «Red Wave» («Красная волна») с записями ленинградских групп «Аквариум», «Странные игры», «Алиса» и «Кино», способствовавший развитию русского рока и интересу к советской рок-культуре за пределами СССР. Выпуск альбома стал возможен во многом благодаря Джоанне Стингрей — американке, много бывавшей в СССР и активно интересовавшейся советским роком (была замужем за гитаристом группы «Кино» Юрием Каспаряном).

После выхода этого альбома советские рок-группы получили возможность давать концерты, записывать и выпускать альбомы в других странах, сотрудничать с зарубежными музыкантами. Группа «Кино» совершила в 1988—89 годах турне по Франции, Италии и Дании, «Звуки Му» выпустили в Великобритании альбом «Zvuki mu» (продюсер: Брайан Ино) и ездили в турне по Англии и США. Лидер «Аквариума» Борис Гребенщиков записал в США англоязычный альбом «Radio Silence» совместно с Дэйвом Стюартом (Eurythmics) при участии Энни Леннокс (Eurythmics) и Крисси Хайнд (The Pretenders).

Конец 1980-х — начало 1990-х

Конец 1980-х ознаменовался окончательным выходом русского рока из подполья. Были сняты несколько фильмов, ставших неотъемлемой частью русской рок-культуры: «Взломщик» (1986) с Константином Кинчевым, «Игла» (1988) с Виктором Цоем, «Асса» (1987) с «Аквариумом» и другими, «Такси-блюз» (1989) с Петром Мамоновым, а также короткометражка «Йя-хха» с участием вышеперечисленных рок-музыкантов.

С этого момента создавались многочисленные новые группы, дорога которым была уже открыта. В России впервые услышали о группе «Агата Кристи», игравшей психоделический постпанк с элементами готик-рока. Появились такие проекты, как «Смысловые галлюцинации», «Ва-БанкЪ», инструментальный ансамбль «Ноль» и рок-н-ролл группа «Ногу свело!».

Как протестная субкультура русский рок потерял своё значение с конца 1980-х, когда после легализации рок-музыки она начала становиться частью нарождающегося российского шоу-бизнеса. Это привело к выделению из рок-среды ограниченного числа «звёздных» коллективов, способных собирать большие площадки. Интерес массового слушателя к остальным русским рок-исполнителям пошёл на спад, многие из них прекратили свою деятельность в связи со смертью основателей, отъездом за рубеж или нежеланием работать вместе. Так распались «Автограф», «Кино», «Наутилус Помпилиус», «Gorky Park», «Зоопарк», «Секрет», «Круиз», «Диалог».

Среди тридцати исполнителей, вошедших в первые пять выпусков «Легенд русского рока», активную деятельность к середине 2000-х годов вели лишь около половины.

1990-е и начало 2000-х годов

По своему звучанию русскоязычная рок-музыка к середине 1990-х приблизилась к тенденциям в мировой музыке, фактически влившись в её различные направления уже без того отставания, которое было неизбежным во времена железного занавеса. Музыку некоторых русскоязычных рок-групп 1990-х и 2000-х иногда характеризуют как «рокапопс», наиболее ярким представителем которого является основанная во Владивостоке группа «Мумий Тролль».

В 1990-х годах многие группы официально переиздавали старые альбомы, раньше выпущенные неофициально как самиздат. Фирма «Мороз Рекордс» выпустила большую серию сборников под названием «Легенды русского рока», в которой вышли ретроспективные сборные альбомы большинства известных советских рок-групп и музыкантов. Средства массовой коммуникации стали играть большую роль в развитии рок-музыки. Хотя большинство телеканалов и радиостанций почти игнорировало современные русские рок-группы, в 1990-х и 2000-х появились СМИ, специализирующиеся именно на этой музыке — «Наше радио», телеканал «О2ТВ», «Радио Максимум», журнал «Fuzz» и другие.

В российской рок-музыке продолжилось развитие жанров, популярных за рубежом. Появилось большое количество коллективов, исполняющих панк и гранж («Король и Шут», «Пилот», «Наив», «Тараканы!», «Lumen», «7раса», «Небо Здесь») и брит-поп («Мумий Тролль», «Би-2», «Сплин», «Земфира», «Маша и Медведи»). «Тяжёлая» сцена расширилась с появлением исполнителей пауэр- и симфо-метала («Эпидемия», «Catharsis», «Mechanical Poet»). В середине 1990-х появился русский альтернативный рок. Изначально это были рэпкор и трип-хоп, которые быстро «въелись» в культуру как русского рока, так и хип-хопа. Серьёзный толчок в сторону альтернативы сделали группы «Дубовый Гаайъ» (Дельфин), «Химера»[16], «Кирпичи», а также группа «Сектор Газа», где Юрий «Хой» Клинских использовал рэп-рок в 1990-х. В 2000-х появилась широкая альтернативная сцена, исполнители инди-рока, ню-метала, эмо, металкора — такие как «[AMATORY]», «Jane Air», «Психея», «##### (5diez)», «Tracktor Bowling», «Grenouer», «СЛОТ», «Мои Ракеты Вверх», «STIGMATA», «7000$», «Rashamba» и множество других. До смены главного продюсера в середине 2011 года телеканал «A-One» активно продвигал эту сцену, учредив премию «RAMP».

С 2000 года постепенно набирает обороты развитие русского блюзового и блюз-рокового направления в музыке. Особенностью его является сохранение традиций и привнесение русских особенностей в исполнительские тенденции. Важным элементом являются глубокие и порой философские тексты. Явлением в русском блюзе стали такие группы как «Peter Pan the Band», «Юкон», «Дорога на Миссисипи», «Блюз Анклав», «Бабушкины сказки».

Фолк-рок получил новое развитие, сблизившись с одной стороны с менестрельской песнейМельница», «The Dartz», «Theodor Bastard»), а с другой стороны — с так называемым скандинавским фолк-роком («Наследие вагантов», «Тролль гнёт ель», «White Owl», «Tintal»). Часть групп ориентировалась на фольклорные традиции народов России: «Ярос» (славянский фолк-рок), «H-Ural» (хантыйский электрофолк), «Буготак» (бурятский этно-рок), «Лунная Охота» (славянский обрядовый фолк) и др.

С 2000 года начали появляться группы с явным уклоном в готику (дарквэйв, синти-поп), а также активизировались старые отечественные постпанк команды 1980—1990-х. Наиболее яркими представителями так называемой «Русской тёмной сцены» стали группы Пикник, Телевизор, Otto Dix, Roman Rain, Агата Кристи, Глеб Самойлоff & The Matrixx.

2000-е годы

С середины двухтысячных годов протестная тематика снова зазвучала в русском роке. Однако единственной группой достигшей определенного коммерческого успеха оставалась лишь Lumen, в то время как остальные группы были мало известны публике. Но политический и философский уклон песен набирал обороты и с 2008 года начинает появляться целый пласт групп, играющих в этой тематике, такие как Louna, РабФак, Веселый Роджер, Icecreamoff, Adaen, Де-факто и другие.

Русский рок за пределами России

Иногда к русскому року относят себя некоторые русскоязычные группы за пределами России, а также различные группы в странах бывшего СССР, на которые оказал влияние русский рок. Например, такие рок-группы, как «Адаптация», которые, несмотря на нахождение в Казахстане (Алма-Ата и Актюбинск), имеют полное право называться русским роком. То же касается белорусской группы «Красные Звёзды», стилистически сближающейся с сибирской волной русского рока. Известная российская группа Peter Pan the Band стала более широко известна за рубежом. Её дебютный альбом «Послушай и застрелись!» стал саундтреком к скандальной игре Postal 3.

В 2013 году российская группа Louna выпустила дебютный англоязычный альбом «Behind a Mask», а также несколько англоязычных клипов, во главе которых стоит клип «Business». Группа попадает в ротации нескольких американских радиостанций.

Рок-группы Украины

На Украине рок развивался со времён СССР. Русский рок представлен в творчестве музыкантов Украины достаточно ярко. В частности, это группы "5'NIZZA", «K.P.S.S.», «Труба», «Мы100», «ТОЛ», «Хламида», «Двойной Смысл», «Сердце СолнцА», «Rana Ridibunda», «MARVEL», «Дороги меняют цвет»[17], «777». С русскоязычных песен начинала свой путь группа «Кому вниз» (альбом «Падая вверх»), отдельные русскоязычные песни есть у группы «Вопли Видоплясова».

Русский рок в Финляндии

Особенности

Хотя в русском роке существуют все те же жанры и стили, что и в мировом, у него есть и свои национальные особенности, связанные с использованием русского мелоса. Кроме того, русский рок делает акцент на поэзию и подачу текста[18]. Иногда «русский рок» рассматривают как отдельный жанр в музыке или в поэзии[18].

Документальные передачи

Об истории русского рока:

Напишите отзыв о статье "Русский рок"

Примечания

  1. Юрий Айзеншпис: Тот, кто зажигает «звезд» — КоммерсантЪ-Деньги //
  2. Дмитрий Авдеев. [www.pkzsk.info/ot-nachala-integrala/ От начала «Интеграла»]. «Петропавловск kz». ИА REX-Казахстан (2 июля 2015). — Интервью М. Арапова газете «Петропавловск kz». Проверено 5 октября 2015.
  3. Матвей Долгополов. [www.na-nax.com/integral/81-2010-02-16-17-04-30/59-2009-12-01-15-00-08.html Группа ИНТЕГРАЛ. Бари Алибасов. История, биография]. официальный сайт группы «НА-НА». Проверено 5 октября 2015.
  4. В. Марочкин. Юрий Валов. Скиф с голубой гитарой //
  5. Архив записей группы СКИФЫ // skifi-ru.narod.ru/index3a.htm
  6. В. Марочкин. Скифская сюита //
  7. 1 2 Кудряц Е. [kudryats.journalisti.ru/?p=12462 Прощание с легендой] // Зарубежные задворки. — 2010. — № 2-3.
  8. История советской рок-музыки // www.rock-book.ru/total/rock_story/sssr.html
  9. [www.screen.ru/altTV/zombie.htm#4 Видео рок-фестивалей Сырок 88-92, Черноголовка 97, Подольск 87]
  10. [maxima-library.org/htmlbook/252606/252606.html Книга «Рок-музыка в СССР. Опыт популярной энциклопедии», 1990] // Источник: Свободная библиотека, maxima-library.org
  11. [sovr.narod.ru/books/rock_muz_enc/00268.html Книга «Рок-музыка в СССР. Опыт популярной энциклопедии», 1990] // Источник: История советской рок-музыки (СМИ СССР)
  12. [slovari.yandex.ru/dict/krugosvet/article/b/b5/1007652.htm Яндекс-Словари. Русский рок](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2844 дня))
  13. [www.nneformat.ru/texts/?id=5804 Сергей Коротков (05.04.1946 — 31.01.2010). Послесловие]
  14. Пилипенко Г. Плач по Изауре // Ура Бум-Бум!. — 1989. — № 4.
  15. Кушнир А. Золотое Подполье. Полная иллюстрированная энциклопедия рок-самиздата. История. Антология. Библиография. — Нижний Новгород: Деком, 1994. — 366 с.
  16. Стогов И. Ю. Грешники. — СПб.: «Амфора», 2007. — 250 с. — (Всё это рок-н-ролл!). — 5000 экз. — ISBN 978-5-367-00586-8.
  17. [rock.kiev.ua/arhiv/2008/405/ Рецензия на альбом «Все по…»]
  18. 1 2 Екатерина Дайс. [magazines.russ.ru/neva/2005/1/dais11.html Русский рок и кризис современной отечественной культуры]. Журнальный зал (2005). [www.webcitation.org/61AEuwo2N Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].

Ссылки

  • [rusrockmusic.ru/ РУсская РОК Музыка] — РУсская РОК Музыка от «А» до «Я».
  • [www.rusrock.ru/ Русский рок]
  • [corpuscul.net/stili-muzyki/sovetskij-rok/ История советского музыкального движения]
  • [rockinussr.ru/ Советский рок] — рок в СССР, один из первых сайтов
  • [www.krugosvet.ru/articles/76/1007652/1007652a1.htm Рок-Музыка в России] в энциклопедии «Кругосвет»
  • [russianrock.org/ История русского рока]
  • [russrock.ru/ Русский рок от «А» до «Я»]
  • [www.nneformat.ru/ Наш НеФормат. Русский рок без форматных ограничений]
  • [archive.is/T215f «Рок в СССР» — фотограф Игорь Мухин]


См. также

Отрывок, характеризующий Русский рок

– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.