Русский язык в Казахстане

Русский язык в Казахстане — второй по числу носителей и первый по владению и уровню распространения язык в Республике Казахстан.

Статус

Согласно части 2 статьи 7 Конституции Республики Казахстан от 1995 года, «в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским языком официально употребляется русский язык».

Эту норму в 1997 году разъяснило постановление Конституционного Совета: «(..) . Данная конституционная норма понимается однозначно, что в государственных организациях и органах местного самоуправления казахский и русский языки употребляются в равной степени, одинаково, независимо от каких-либо обстоятельств».

Также это постановление установило: «Установление самого перечня профессий, специальностей, а также должностей, для которых необходимо знание государственного языка в определенном объёме и в соответствии с квалификационными требованиями, не противоречит Конституции»"

Русский язык является родным языком для русского населения Казахстана (до 67% в ряде северных регионов ), а также для большинства европейских народов Казахстана(украинцы, татары, белорусы). Традиционно выступает как второй язык или же (в зависимости от уровня образования и места жительства) первый иностранный язык для большинства населения республики, в первую очередь казахов.

11 июля 1997 года принят Закон Республики Казахстан № 151-1 «О языках в Республике Казахстан», который детально регулирует употребление языков, в том числе русского.

В 2001 г. утверждена «Государственная программа функционирования и развития языков на 2001—2010 годы», пункт 5.1.1. которой предусматривает, что государственным органам необходимо провести работу по поэтапному переходу до 2010 года делопроизводства, ведения учётно-статистической, финансовой и технической документации на государственный язык и при соблюдении положений пункта 2 статьи 7 Конституции осуществить его.

К 2006 году, по данным, озвученным при проведении круглого стола «Будущее Казахстана и государственный язык», в пяти областях (Атырауская, Жамбылская, Кызылординская, Мангистауская, Южно-Казахстанская) делопроизводство было официально переведено на казахский язык. Тем не менее, даже в этих областях казахизация делопроизводства сталкивается с рядом трудностей. Поэтому в Атырауской области только 51 % всего официального документооборота выполнялся на казахском языке, в Джамбульской — 50 %, в Кызылординской — 49 %. На внедрение казахского языка в 2006 году было выделено 500 миллионов тенге из республиканского бюджета.

В 2007 году другим постановлением Конституционного Совета пояснено: «Основной Закон предусматривает верховенство статуса государственного языка», при этом признаётся право обращения в государственные органы и на русском языке. В 1997 году принят закон «О языках в Республике Казахстан».

Министр образования и науки РК Ж. Туймебаев в своем интервью 2010 г. на вопрос о переводе делопроизводства на казахский язык с 2010 года ответил: «Вся официальная документация у нас ведётся на государственном казахском и межнациональном русском языках. Никакого вытеснения не предполагается. Об этом недавно заявил и президент Нурсултан Назарбаев. Он также подтвердил, что русский будет сохранять все функции языка межнационального общения. Я поэтому подчёркиваю: слухи и предположения о каком-то вытеснении русского языка неверны».

Политические партии

По казахстанскому законодательству запрещено создание политических партий на национальной и конфессиональной основе

На казахстанских выборах 2007 года наибольшее представительство русскоязычных кандидатов было в КНПК (Коммунистическая народная партия Казахстана) — 35 %, ОСДП (Общенациональная социал-демократическая партия) — 18,5 % и правящей партии «Нур-Отан» — 17,46 %. По вопросу о статусе русского языка КНПК призывает к сохранению прежнего статуса русского языка, а ОСДП выступает за создание условий для полноценного использования русского языка, который по мнению партии «сыграл несомненную роль в создании атмосферы межэтнического согласия».

Триединство языков

В 2007 году в Казахстане на государственном уровне принят «культурный проект „Триединство языков“» — казахского, русского и английского. Однако у этой идеи были как сторонники так и противники.

Сторонники

Председатель Русской общины Казахстана заявил: «Вопрос об изучении казахского языка русской молодёжью можем взять на себя».

Декан филологического факультета Казахского Национального университета Кансеит Абдезулы оценил этот проект как один из главных приоритетов государственной политики.

Директор Центра по изучению Центральной Азии и Казахстана университета Сиэтла (США) Уильям Фиерман 15 мая 2008года на открывшейся в Алматы международной научно-теоретической конференции «Полилингвизм: язык — сознание — культура» оценил идею как правильную, однако подчеркнул, что для казахского языка проблема заключается в том, что на него, как на государственный язык, низка востребованность.

Противники

С другой стороны, 26 ноября 2009 года известные деятели культуры, литературы а также главные редакторы газет и журналов, издающихся в республике, представители интеллигенции, руководители общественных организаций — за подписью 124-человек, при поддержке более 5 тысяч граждан заявили, что благодаря политике «триединства языков» казахский язык постепенно вымрет, а русский и английский языки будут занимать господствующую и прогрессирующую роль.

Образование

В 1999/2000 учебном году — из 3,5 миллиона учащихся школ республики 1,6 миллиона обучались на казахском языке (50,6 %), 1,5 миллиона — на русском (45 %), 80 тысяч — на узбекском (2,3 %), 23 тысячи — на уйгурском (0,6 %), 2,5 тысячи — на таджикском (0,07 %) и более тысячи — на других языках. Количество школ с казахским языком обучения постепенно растет.

Число детских дошкольных организаций с обучением на казахском языке к 2000 году не превышало 25 % (1158) от общего числа аналогичных организаций в целом по стране 1,5 миллиона — на русском (45 %), 80 тысяч — на узбекском (2,3 %), 23 тысячи — на уйгурском (0,6 %), 2,5 тысячи — на таджикском (0,07 %) и более тысячи — на других языках).

Количество студентов на отделениях с казахским языком обучения составило к 2000 году около 32 % (85 300) (количество студентов на русских отделениях — около 68 % (181 000)).

За период с 2001/2002 по 2005/2006 учебный год число школ с русским языком обучения упало на 303, смешанных русско-казахских школ — на пять, школ с казахским языком обучения — выросло на 46. Доля студентов вузов, обучающихся на казахском языке, за тот же период выросла с 31,5 до 42,6 %.

Министр образования и науки РК Ж. Туймебаев в своем интервью 2010 г. прокомментировал указание на данные о закрытии русских школ так: «Только родители выбирают, в русскую или казахскую школу отдать ребёнка. Государство специально школы не закрывает. Русских школ, то есть таких, где все предметы на русском языке, у нас в республике около 30 процентов. Согласитесь, не так уж и мало».

26 июля 2010 года Министр культуры РК Мухтар Кул-Мухаммед сообщил, что «История Казахстана» в вузах страны будет преподаваться только на казахском языке.

На начало 2015/2016 учебного года в Республике Казахстан общая численность студентов составляет 459 369 человек, доля студентов обучающихся на казахском языке составляет 62,7%, на русском – 34,3% и на английском языке – 3,0%.

История

Русский язык начал получать широкое распространение на территории современного Казахстана в 20 веке, после установления советской власти и переселения и депортации различных этнических групп и политики русификации в результате чего русский фактически стал языком межнационального общения.

Длительный период Казахстан находился в составе Российской империи, а затем и СССР. Тогда основополагающим на всей территории Союза был русский язык и был закреплен как «язык межнационального общения». К моменту распада СССР совокупная численность русскоязычных в Казахстане превышала численность титульного населения.

После 1989 года утратил государственный статус, но сохранил статус языка межнационального общения, сохраняется вертикаль образования на русском.

Административная сфера применения языка после обретения суверенитета (1991 год) несколько сократилась в рамках политики постепенной казахизации делопроизводства ряда областей республики. В то же время русский язык сохранил свои позиции в экономической и общественной жизни страны, в которых он остаётся самым употребительным, особенно это касается СМИ. Особенность русскоязычия Казахстана заключается в том, что большинство людей говорящих по-русски в современной республике, этническими русскими не являются. Чаще всего это сами казахи, часто владеющие только русским (так называемые «шала-казахи») или двуязычные казахи владеющие русским как вторым языком, а также украинцы, корейцы, белорусы, узбеки, уйгуры и проч. В последнее время развивается казахстанский вариант русского языка за счет заимствования слов из казахского языка.

26 июля 2010 года Министр культуры РК Мухтар Кул-Мухаммед сообщил: «Реализация поставленных задач позволит достичь к 2020 году уверенных результатов: доля казахстанцев, владеющих госязыком, возрастет с 60 до 95 %», «доля казахстанцев, владеющих русским языком, составит не менее 90 %, сейчас это 89 %. Доля казахстанцев, владеющих английским языком, составит порядка 20 %».

По данным переписи 2009 года, на русском языке свободно писали и читали 84,8 % казахстанцев (на казахском — 62 %, на английском — 7,7 %), устную русскую речь понимали 94,4 % (казахскую — 74 %, английскую — 15,4 %).

См. также

• Русский язык в Киргизии
• Казахизация
• Русификация
• Русские в Казахстане
• Языковая политика в Казахстане

Ссылки

• [www.demoscope.ru/weekly/2008/0329/tema02.php/ Русскоязычие распространено не только там, где живут русские]
• [articlekz.com/node/2390 Языковые законодательства государств — членов ЕВРАЗЭС: правовой статус русского языка в центральноазиатских республиках]
• Алтынбекова О.Б. [demoscope.ru/weekly/2006/0251/analit05.php Миграция в Казахстане: новый статус русского языка] Демоскоп Weekly

Отрывок, характеризующий Русский язык в Казахстане

Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.