Русский язык в Узбекистане

Русский язык на территории современного Узбекистана получил распространение после присоединения Ташкента в 1860-x годах и с тех пор прошёл длительный этап развития и становления, сопровождавшийся неоднократным изменением своего социально-правового статуса. В советское время русский язык перестал быть исключительно родным языком этнического русского населения республики: в качестве родного его восприняли многие ташкентцы и другие национальные меньшинства Узбекистана: украинцы, немцы, корейцы, татары, казахи и прочие. Вторым языком он стал и для большинства городских, в особенности, ташкентских узбеков.

Разговорным русским языком в Узбекистане владеет от 50% до 80% населения, количество русских групп в колледжах и лицеях - 50% и 90% соответственно. Русский язык является обязательным к изучению во всех ВУЗах страны, а также является основым языком делопроизводства в крупных городах.

Хронология изменения правового статуса русского языка на территории современного Узбекистана

• 1860-е по 1930-е годы: официальный язык делопроизводства и образования в русских школах
• 1930-е по 1989 год: русский и узбекский языки имеют статус официальных. В советское время в республике сложились полные вертикали образования на узбекском и русском, а также системы школьного образования на казахском, каракалпакском, таджикском, киргизском и туркменском языках. Эта ситуация сохраняется до наших дней, хотя пропорциональное представительство языков изменилось за годы независимости.
• 1989—1995: накануне распада СССР в новом «Законе о языках» 1989 года узбекский язык был объявлен государственным, а русский язык определялся как язык межнационального общения.
• 21 декабря 1995 года был принят закон «О государственном языке Республики Узбекистан», где о русском языке ничего не говорилось, а его функционирование, как и функционирование других национальных языков, фактически определялось условиями компактного проживания носителей этих языков.
• B поправках к нему от 2004 года о русском языке также ничего не говорилось.
• 1 ноября 2012 года по приказу министерства юстиции республики русский язык вновь разрешили использовать при оформлении документов в органах ЗАГС.

На 2016 год, в действующей редакции закона «О государственном языке Республики Узбекистан», русский язык отдельно обозначен лишь в статье 12, которая предусматривает, что по требованию граждан текст оформленного документа нотариусом или лицом, исполняющим нотариальные действия, выдаётся на русском языке.

Взаимоотношения с государственным языком

В течение более чем полутора столетий, русский язык оказывал влияние на узбекский язык, в основном в плане выбора алфавита, лексики и антропонимики. После обретения независимости, начался процесс культурной и языковой дерусификации. Проблема латинизации алфавита узбекского языка привела к частичному разрыву связей между параллельно развивашимися языками. Кроме этого, административная узбекизация, а также выделение средств на изучение английского языка в ущерб русскому не соответствует реальному экономическому спросу на эти языки: спрос на русский язык продолжает расти. Представители титульной национальности Узбекистана вышли на первое место по числу трудовых мигрантов в Россию, но основная масса этих людей испытывает языковые трудности и имеет серьёзные проблемы с адаптацией из-за нехватки учебников и часов для преподавания русского языка в республике, особенно в сельских школах.

Особенности

Географическое распределение русскоязычного населения в Узбекистане всегда имело анклавный характер. Как родной, русский язык передавался из поколения в поколение преимущественно в крупных городах, и в первую очередь, в Ташкенте. Ввиду этого, русская речь Узбекистана до последнего времени была довольно консервативна, хотя, под влиянием местных особенностей, она и использует единичные лексические экзотизмы из тюркских диалектов, как например, «чилля» (летняя жара, характерная для Средней Азии).

Литература

• Русский язык в мире. Доклад — М. ОЛМА-ПРЕСС, 2003 5-224-04547-9 — стр. 50-53
• Абдуллаев Е. [magazines.russ.ru/nz/2009/4/ab21.html Русский язык: жизнь после смерти. Язык, политика и общество в современном Узбекистане] «Неприкосновенный запас» 2009, № 4(66)
• Назарьян Р. Г. [www.mapryal.org/content/%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F-%D1%81%D0%B8%D1%82%D1%83%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F-%D0%B2-%D1%83%D0%B7%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B5-%D1%80%D0%B5%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C-%D0%B8-%D0%BF%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82%D0%B8%D0%B2%D1%8B Языковая ситуация в Узбекистане: реальность и перспективы]

Ссылки

• [russian-world.info/russkiy-yazyk-v-uzbekistane/ Статьи о русском языке в Узбекистане]

Отрывок, характеризующий Русский язык в Узбекистане

– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.