Русское техническое общество

Русское техническое общество (РТО, также «императорское», ИРТО) — научное общество, основанное в 1866 году в Санкт-Петербурге, ставившее перед собой задачу содействия развитию техники и промышленности в России. Закрыто в 1929 году.

Историческая справка

Основано в 1866 году и хронологически было пятым общероссийским русским научным обществом (после Императорского Вольного экономического общества (1765), Русского географического общества (1845), Русского энтомологического общества (1859), Императорского Русского общества акклиматизации животных и растений (1864)).

Устав был утвержден Александром II 22 апреля 1866 года, а ровно через восемь лет, 22 апреля 1874 года, за заслуги в содействии развитию техники и промышленности, «…Государь Император Всемилостивейше соизволил даровать Русскому Техническому Обществу наименование „Императорское“ и принял над ним шефство».

После Октябрьской революции 1917 РТО перестроило свою деятельность.

В 1923 был принят новый устав и составлена программа РТО «Об основных нуждах промышленности».

В 1929 РТО было закрыто и вместо него в 1931 были организованы инженерно-технические общества.

Отчасти наследниками РТО могут считаться (в настоящее время все они по разным причинам прекратили своё существование):

• Всесоюзное (после 1991 Всероссийское) общество «Знание»,
• Научно-технические Общества по отраслям,
• Общества новаторов и изобретателей

Цели и задачи

Средствами к достижению цели развития техники и промышленности в России были определены:

• Распространение теоретических и практических сведений о достижениях техники и производства посредством периодических изданий, лекционной деятельности, организации выставок и конкурсов;
• Содействие к распространению технических образований;
• Предложение к разрешению технических, технологических и научных вопросов в интересах отечественного производителя;
• Назначение премий за достижения в прикладных вопросах;
• Учреждение технических библиотек, технического музея, экспериментальных мастерских;
• Посредничество между техниками и лицами, нуждающимися в их опыте;
• Ходатайство перед Правительством о принятии мер, могущих иметь полезное влияние на развитие технической промышленности и престиж Отечества.

Организация

Учредители

РТО возникло по инициативе одиннадцати частных лиц — видных промышленников, инженеров, преподавателей Санкт-Петербургского университета в период усиления деятельности по созданию в России сети железных дорог и отраслей производства, с этим связанных.

Структура

Организационно РТО состояло из Совета: Председатель, его Товарищ, Председатели отделов, секретариат, Отделов (всего 9 по отраслям знаний), Отделений (до 40 по губерниям и крупным городам), дочерних Обществ (Химическое, Электротехническое и т. д.).

Высшим органом управления являлось Общее собрание (не реже двух раз в год).

Отделы

Первоначально в РТО было 4 отдела:

• I — химической технологии и металлургии,
• II — механики и механической технологии,
• III — инженерно-строительного и горного дела,
• IV — техники военного и морского дела.

Затем были созданы отделы:

• 1878 — V — фотографии и её применения
• 1878 — VI — электротехники
• 1880 — VII — воздухоплавания
• 1881 — VIII — ж.-д. дела
• 1884 — IX — технического образования

К 1914 были организованы ещё 5 отделов:

• сельского хозяйства
• промышленно-экономический
• содействия труду
• горный
• техники горного и земского хозяйства

В 1916 образовались отделы:

• мелиорации
• топлива

Комиссии

Общество имело ряд постоянных комиссий (например с 1868 Постоянная комиссия по техническому образованию, первый председатель — Андреев А. Е.).

При необходимости или по решению гос. органов создавались специальные комиссии, например:

• «Об электрическом освещении» (П. Н. Яблочков — председатель);
• «Закавказский нефтепровод» (сопредседатели — Д. И. Менделеев и Эммануил Нобель);
• «Переработка природного газа» (А. М. Бутлеров);
• «О метрической системе мер и весов и её введении в России»;
• «Фабрикация и действие искусственных удобрений» и т. д.

Члены общества

По Уставу Общество составляли:

• почётные члены — представители императорской фамилии, видные гос., воен., научные деятели, предприниматели;
• действительные члены — принимающие непосредственное участие и принятые Общим собранием;
• соревнователи — претенденты в действительные члены;
• члены-корреспонденты — заочно участвующие иногородние;
• комиссионеры — как правило, зарубежные представители и члены РТО, постоянно проживающие и работающие за границей.

Награды и отличия

Общество имело свои отличия и награды:

• Гербовую «Печать Императорского Русского Технического Общества» с девизом РТО в середине: «Мера, вес, число»;
• Собственную Большую бронзовую медаль для персонального награждения за особые заслуги;
• Золотую медаль Общества — за особые заслуги от имени Императора;
• Золотая медаль Общества имени инженера А. П. Бородина за изобретения и рационализаторские предложения по улучшению работы железнодорожного транспорта.
• Медали, жетоны, премии экспонентам выставок и конкурсов, организуемых самим РТО;
• Специальные отношения на фирменном бланке Общества.

В 1889 Людвиг Эммануилович Нобель (1831—1888) поручает РТО присуждение один раз в пять лет премии и медали имени Эммануила Нобеля (Иммануэль), своего умершего отца (1801—1872), за исследования и разработки в области науки и техники.

Эта награда в России вручалась трижды, в том числе и, в отличие от «Нобелевской премии» Альфреда Нобеля, В. Марковникову за работы и по математике.

Русское техническое общество в память об Александре Парфеньевиче Бородине учредило золотую медаль, которой награждались инженеры сделавшие значительный вклад в области создания или модернизации железнодорожной техники.

Патронаж

Весь период существования (1866—1917 гг.) осуществлялось шефство и патронаж со стороны императорской фамилии:

• с 1866 по 1891 г. — Почётный Председатель — Его Импер. Высочество князь Николай Максимилианович, 4-й герцог Лейхтенбергский;
• с 1892 по 1917 г. — Почётный Председатель — Его Импер. Высочество Великий князь Александр Михайлович;
• с 1888 по 1917 г. — Почётный член РТО — Его Импер. Высочество Государь Наследник Цесаревич и Великий князь (с 1896 г. Государь Император) Николай Александрович;
• с 1890 по 1896 г. — Покровитель Кавказского и Бакинского отделений РТО — Его Императ. Высочество Великий князь Михаил Николаевич;
• с 1871 по 1890 г. — Покровитель IV (воен.), VI (электро) и IX (образование) отделов — Великий князь Константин Николаевич…

Средства

Средства на свою деятельность РТО получало из различных источников (оборот за 1913 г. — 270 тыс. руб.):

• Членские взносы (5…15 руб. в год, количество только действительных членов — около 1 тыс. чел.);
• Добровольные пожертвования, меценатство;
• От издательской, выставочной, лекционной деятельности;
• За оказание услуг и эксплуатацию имеемой собственности;
• Государственные субсидии (до 30 % бюджета);
• Финансирование отдельных тем, работ, экспертиз;
• Частные вклады «патронов» (Император ежегодно — 25 тыс. руб.).

Председатели русского технического общества

• А. И. Дельвиг (08.03.1867 — 21.11.1870);
• П. А. Кочубей (21.11.1870 — 11.04.1892);
• К. Н. Посьет (11.04.1892 — 1894)
• М. И. Кази (28.02.1894 — 24.06.1896);
• Н. П. Петров (30.11.1896 — 30.02.1905);
• В. И. Ковалевский (02.12.1906 — 23.01.1916);
• Д. Л. Иванов (02.1916 — 1917).

Размещение

Правление размещалось в Санкт-Петербурге, в Соляном городке.

Деятельность

Печатные издания

Общество имело свои печатные издания:

• «Записки Русского Технического Общества» (с 1874 «Записки Императорского Русского Технического Общества»)

Отделы общества выпускали периодические издания — журналы:

• «Железнодорожное дело» (издавался с 1882 по 1917 год)
• «Труды Бакинского отделения Императорского Русского Технического Общества» (издавался в Баку с 1886 по 1917 год)
• «Техника воздухоплавания»
• «Техническое образование»
• «Фотограф»
• «Химический вестник»
• «Электричество»

Местные отделения публиковали «Труды», «Вестник» и «Записки».

РТО выпускало свои брошюры, сборники, отчеты по выставкам, в том числе зарубежным с участием РТО, а также списки своих членов с указанием должностей и «контактных» реквизитов.

Съезды и выставки

РТО организовало съезды по отраслям техники:

• съезды машиностроителей (1875),
• технического и профессионального образования (1889, 1896),
• электротехнические (1899),

РТО провело 4 электротехнические выставки (1880. 1882, 1885, 1892), 2 промышленные (1892, 1896), 2 мануфактурные (1870, 1882), гальванопластики (1889).

РТО активно участвовало в международных съездах, конгрессах и выставках.

Общественная деятельность РТО

РТО открывало при фабриках и заводах общеобразовательные школы и специальные классы (технические, ремесленные, рисования, черчения).

При обществе функционировали ремесленные училища, а также специальные школы: десятников, печатного дела, электротехническая, часового дела.

РТО устраивало публичные лекции и беседы для популяризации технических знаний, субсидировало опыты, исследования (напр. Д. И. Менделеев — «Об упругости газов» и по технологии порохов, Н. П. Петров — «О трении в машинах»), издавало технический словарь.

Обществом обсуждались и формулировались решения по актуальным прикладным вопросам и текущим проблемам:

• «Канализация и водоснабжение в городах»;
• «Результаты испытаний цементов» (в своей лаборатории);
• «О праве художественной собственности»;
• «Исследования стали и технических способов её обработки»;
• «К вопросу о великом ж.д. пути через Сибирь»;
• «Разработка и составление правил о пользовании электрическими токами»;
• «Вопросы практики и теории воздухоплавания»…

На конференциях, съездах, в трудах научных обществ были впервые обнародованы важнейшие открытия Д. И. Менделеева, Д. К. Чернова, А. С. Попова, А. Н. Крылова, К. Э. Циолковского и др.

Тематика публичных лекций в РТО не ограничивалась сугубо техническими вопросами; лекции могли ставить проблему в более широком контексте развития экономики России в целом, повышения благосостояния её народа, с привлечением данных сравнительного анализа по экономике других стран. Так, 12 апреля 1877 года на заседании московского отделения РТО видный русский учёный, основоположник школы государственного социализма в России, профессор (впоследствии академик) И. И. Янжул сделал доклад «Влияние покровительственного тарифа на благосостояние рабочих классов», опубликованный позже в журнале «Юридический вестник».

Размещение Русского технического общества и его Музея прикладных знаний в Соляном городке

Идея устройства Музея была заложена в Уставе при учреждении РТО в 1866 году: в главе 1 одним из средств к достижению целей деятельности Общества предполагается «…устройство выставок мануфактурных и заводских изделий».

Непосредственным поводом к практическим действиям стал вопрос о дальнейшей судьбе «Соляного городка» после проведённой в нём с мая по июль 1870-го года XIV-й Всероссийской мануфактурной выставки.

Специально для выставки в 1869-м — 1870-х годах здание «Соляного городка», использовавшееся ранее как склад, значительно реконструировали, — были построены пышный парадный вход, огромные деревянные павильоны, сопутствующие служебные, развлекательные, рекреационные и гигиенические помещения, от ближайшего вокзала для транспортировки тяжёлых или громоздких экспонатов даже была проложена временная железная дорога. Все строительные работы обошлись в рекордную по сравнению с предыдущими выставками сумму — 270 000 рублей; но и успех был впечатляющим: выставка продукции 3150-ти отечественных производителей привлекла более 320 тысяч посетителей и стала заметным событием столичной общественной жизни в тот год.

При закрытии выставки, на расширенном заседании выставочного комитета, было решено сделать выставку постоянной. — Так родилась идея «Музея прикладных знаний». Первоначальный фонд музея составили экспонаты, пожертвованные участниками закрывшейся выставки. Кроме того, было решено, что вместе с новым музеем в здании, слегка дооборудованном для этих целей, разместятся и все научные отделы Русского технического общества, образуя некий культурно-просветительский центр. Опыт столицы стал примером и для Москвы, где так же, после политехнической выставки, прошедшей в 1872-м году, был образован Политехнический музей. Примером финансовой деятельности такого учреждения был созданный на частные средства в Лондоне общедоступный и самоокупающийся Кенсингтонский музей.

Организационные мероприятия по устройству постоянно действующего промышленного музея в С.-Петербурге возглавил Почётный председатель РТО Его Императорское Высочество князь Николай Максимилианович Романовский герцог Лейхтенбергский. Он возглавлял Общество со дня его основания 25 лет и может являться примером деятельности высшего сановника Российской Империи в интересах развития отечественной техники и образования.

По его инициативе были образованы две комиссии:

1. Для обсуждения вообще вопроса о музеях и о содействии к их устройству, куда вошли министры финансов, гос.имуществ, внутренних дел, начальник управления военно-учебных заведений.
2. Специальная комиссия для выработки самого плана Музея и приспособления, для размещения его, зданий Соляного городка, под руководством директора департамента торговли и мануфактур министерства финансов.

Доклады и отчёты комиссии явились правовой и организационной основой дальнейших действий.

Высочайшее соизволение на устройство Музея прикладных знаний последовало 26 апреля 1871 года, а уже 9 мая на чрезвычайном общем собрании членов РТО Почётный председатель объявил о начале работ, сделал сам и принял первые денежные пожертвования на устройство Музея.

Перестройка основного здания Соляного городка и приспособление его под Музей началось в конце 1871 года. Первым этапом работ был ремонт и занятие свободного фаса на углу р. Фонтанки и до главного подъезда на Пантелеймоновской ул., с устройством большом аудитории на 250—300 слушателей для проведения публичных лекций.

Первым подрядчиком-физическим лицом был Н. С. Львов, проектировщиком и строителем — Г. С. Войницкий, оба — члены РТО. Строители нанимались артельно на конкурсной основе.

К концу 1871 года было произведено работ на сумму до 120 тыс.рублей и уже с января 1872 года были открыты публичные лекции. Одновременно продолжалось освоение новых площадей и обустройство постоянно действующей экспозиции.

Всегда острый вопрос финансирования решался как выделением средств заинтересованными организациями, так и с помощью существенных пожертвований частных лиц и коммерческих организаций, сочувственно относившихся к деятельности РТО по устройству Музея, например:

• СПб купеческое общество — 5000 руб.,
• В. Л. Нарышкин, частное лицо — 2000 руб.,
• Общество Курско-Азовской железной дороги — 500 руб.,
• сборы по подписке за лето-осень первого года работ составили до 44 000 руб.

Пожертвования вносились и в виде моделей, агрегатов, чертежей, например одними из первых взносов были:

• образцы бумажных, шерстяных и шёлковых тканей от купца Алексеева,
• образцы американских инструментов по деревообработке от российского атташе,
• коллекция рудных материалов горного инженера Гомановского,
• чертежи строительных машин от инженера Белелюбского,
• фотоснимки гидросооружений на Москве-реке от фотографа Яницкого,
• образцы револьвера и пистолета новой конструкции от изобретателя Нагана для экспертизы и предложение себя в качестве члена-корреспондента РТО.

Основные работы по устройству Музея прикладных знаний были завершены к концу 1872 года, тогда же, 15 декабря, Император назначил Русскому Техническому Обществу на содержание Музея ежегодное, в течение 12 лет, пособие, по 6000 руб. серебром из Казначейства.

Музей был торжественно открыт 8 октября 1872 года, до конца года его посетили более 6000 человек.

В последующие годы деятельность Музея расширялась, экспозиции пополнялись, организация совершенствовалась. Для руководства его деятельностью был Высочайше утверждён Комитет по устройству Музея, первым руководителем был В. И. Вешняков, чиновник министерства гос. имуществ. Убедившись в пользе и эффективности деятельности Музея, сам министр гос.имуществ обратился к Императору и 15 апреля 1874 года получил «Высочайшее соизволение на бессрочное пользование зданиями бывшего Соляного городка министерству гос.имуществ и Музею прикладных знаний».

В Уставе Музея, утвержденном Правительством, РТО включено в число учреждений, пользующихся помещением в Музее и имеющем голос в Комитете в лице своего Председателя, в то время им являлся П. А. Кочубей, возглавлявший Общество 20 лет.

Фактически основные подразделения РТО с 1875 года размещались в основном здании Соляного городка на площадях Музея прикладных знаний: делопроизводство, химическая лаборатория, фотографический павильон, библиотека, бухгалтерия, архив.

Источники

• Журнал «Записки РТО» за 1871—1874 гг.)
• Mir-Babayev M.F. The Russian technical society and development of the oil industry. — «Caspian Research», 2002, № 2, p. 80-83.
• Мир-Бабаев М. Ф. История развития бакинской нефтехимической науки (к 130-летию образования Бакинского отделения императорского русского технического общества) — «Caspian», Баку, 2009, с.127-136.

Отрывок, характеризующий Русское техническое общество

– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.