Русское музыкальное общество
Ру́сское музыка́льное о́бщество (РМО; с 1868 года Императорское Русское музыкальное общество, ИРМО) — российское музыкально-просветительское общество, действовавшее со второй половины XIX века — до начала XX века, стремившееся содействовать распространению музыкального образования, приобщению широкой публики к серьёзной музыке, «поощрению отечественных талантов».
Общество находилось под покровительством императорской фамилии (августейшими покровителями были Великая княгиня Елена Павловна (1860—1873), великий князь Константин Николаевич (1873—1881), великий князь Константин Константинович (с 1881) и др.). Сначала оно было названо «Русским музыкальным обществом» (РМО) и первые 10 лет (1859—1868) функционировало под этим наименованием.
Среди прочих городов, до революции Русское музыкальное общество действовало в Омске[1].
Содержание
История
В Петербурге, в доме графов Виельгорских, в 1840 году сформировалось «Симфоническое музыкальное общество», которое из-за недостатка средств закрылось в начале 1851 года. Его заменило, созданное в 1850 году в доме князя А. Ф. Львова (автора гимна «Боже, царя храни»), «Концертное общество», которое ежегодно во время Великого поста устраивало по три концерта в зале Придворной певческой капеллы. Хором руководил А. Ф. Львов, а оркестром — Л. Маурер. В это же время, для небогатой части публики, стали устраиваться регулярные Университетские концерты (около десяти концертов за сезон) под названием «Музыкальных упражнений студентов С-Петербургского университета». Кроме этого, симфонические концерты стали устраиваться Дирекцией Императорских театров, под управлением К. Б. Шуберта и К. Н. Лядова.
Идея создания музыкального общества всероссийского масштаба возникла в салоне Великой княгини Елены Павловны. В результате в период общественного подъема конца 1850-х — начала 1860-х годов по инициативе Великой княгини Елены Павловны, Антона Григорьевича Рубинштейна, Юлии Фёдоровны Абазы и других музыкально-общественных деятелей в России появилось общество, которому было суждено сыграть важнейшую роль в поднятии всей отечественной музыкальной культуры.
Общество открылось в Санкт-Петербурге в 1859 году; 1 (13) мая 1859 года императором был утверждён его Устав[2][3]. С. С. Прокофьев в своём [www.docme.ru/doc/96643/-dnevnik--vospominaniya--s.-prokof._ev--dnevnik--1907-1918-... «Дневнике»] свидетельствовал, что пятидесятилетие РМО отмечалось в 1909 году в течение трёх дней: 18, 19 и 20 декабря. В § 1 устава были указаны следующие цели общества: «развитие музыкального образования и вкуса к музыке в России, и поощрение отечественных талантов». Существовало три категории членства: почётные (пожертвовавшие не менее 1000 рублей серебром), действительные (уплачивающие ежегодный денежный взнос в размере 15 рублей серебром) и члены-исполнители. Во главе отделения стоял комитет директоров.
Петербургский комитет директоров уполномочил пятерых членов общества (П. С. Киселёв, В. М. Лосев, князь Ю. А. Оболенский, В. И. Якунчиков, Н. Г. Рубинштейн; кандидатом в Совет уполномоченных был князь Николай Петрович Трубецкой), проживавших постоянно в Москве, открыть в ней в 1860 году московское отделение; во главе его встал Н. Г. Рубинштейн.
Петербургское отделение РМО
Формально общество создавалось в виде возобновления деятельности «Симфонического общества». Для этого 27 января 1859 года одним из последних директоров этого общества графом М. Ю. Виельгорским были собраны двенадцать прежних его членов и выбраны пять директоров, которым было поручено пересмотреть и изменить устав. Избранные таким образом лица, составили первый Комитет Директоров будущего «Русского музыкального общества», явились фактическими учредителями его; это были: М. Ю. ВиельгорскиЙ, Д. В. Каншин, В. А. Кологривов, А. Г. Рубинштейн и В. Д. Стасов. Первое симфоническое собрание РМО состоялось под управлением А. Г. Рубинштейна 23 ноября 1859 года в зале Благородного собрания. Камерные вечера начали проводиться с января 1860 года в зале Д. Бернардаки (доме, известном «Дом Ф. К. Петрово-Соловово» — Невский проспект, 86).
До 1867 года симфоническими концертами руководил А. Г. Рубинштейн, затем — М. А. Балакирев (1867—1869), Э. Ф. Направник (1870—1882) и др.
Московское отделение РМО
Первое симфоническое собрание московского отделения, которое стало началом публичной деятельности, состоялось 22 ноября 1860 года в Малом зале Благородного собрания. Уже в первый год в московском отделении РМО состояло 350 членов, а через шесть лет их было 1300 человек.
В 1869 году вся императорская фамилия взяла на себя покровительство над Обществом, выделив на его содержание ежегодную правительственную субсидию в 15 тысяч рублей. С того времени общество стало называться «Императорское русское музыкальное общество». Во всех городах отделения ИРМО открывались по инициативе местных музыкантов и любителей музыки, причем на базе многолетнего существования собственных музыкальных кружков.
В 1873 году был принят новый Устав ИРМО.
Напишите отзыв о статье "Русское музыкальное общество"
Примечания
- ↑ Марченко Ю. Г. Музыкальное образование в Сибири (20-е гг.) // Художественная культура и интеллигенция Сибири (1917—1945 гг.). — Новосибирск: Наука, 1984. С. 42-70.
- ↑ [www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php?part=702®im=3 Высочайше утвержденный устав Русского музыкального общества] // Полное собрание законов Российской империи, собрание второе. — СПб.: Типография II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1861. — Т. XXXIV, отделение первое, 1859, № 34441. — С. 394—395.
- ↑ Егор Моллер Общественная жизнь в Петербурге // Русское слово. — 1859. — № 6. — С. [books.google.ru/books?id=xSwVAAAAYAAJ&pg=RA6-PA66 66—68].
- ↑ Максимилиан Отмар-Нейшеллер — гражданин Швейцарии, один из директоров «Русско-Американской резиновой мануфактуры» и ИРМО, меценат. В ноябре 1911 года Нейшеллер открыл ИРМО кредит на 520 000 рублей для проведения работ по перестройке Большого зала Санкт-Петербургской консерватории. Позже, для завершения этих работ, был открыт ещё один, добавочный кредит — см. Гаврилина О. Н. [cheloveknauka.com/bolshoy-zal-peterburgskoy-konservatorii-kak-krupnyy-tsentr-muzykalnoy-zhizni-goroda-1896-1996 Дисс. «Большой зал Петербургской консерватории как крупный центр музыкальной жизни города»]
Литература
- Кашкин Н. Д., Московское отделение Императорского Русского музыкального общества. Очерк деятельности за пятидесятилетие. 1860—1910, М., 1910.
- Русское музыкальное общество (1859—1917): История отделений. — М.: Языки славянской культуры, 2012. — 536 с.
Ссылки
- [www.rms.e-stile.ru/about/ Русское музыкальное общество: История Общества]
- [www.нпирмо.рф/ Императорское Русское Музыкальное Общество (некоммерческое партнерство)]
- [abrikosov-sons.ru/muzykalno-prosvetitel История ИРМО]
- [www.filarmonia-irmo.ru/ Филармония ИРМО]
- [www.irms.ru/history.html История РМО]
- [www.rusk.ru/newsdata.php?idar=174781 В Петербурге воссоздаётся Русское Музыкальное Общество] 20.12.2007
Отрывок, характеризующий Русское музыкальное общество
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
