Руст, Матиас

Матиас Руст
Mathias Rust
М. Руст, 2012 год
Место рождения:	Ведель, ФРГ

Мати́ас Руст (нем. Mathias Rust, род. 1 июня 1968 года, Ведель) — немецкий пилот-любитель, в возрасте 18 лет совершивший перелёт на лёгком самолете из Гамбурга через Рейкьявик и Хельсинки в Москву. 28 мая 1987 года он приземлился на Васильевском Спуске, беспрепятственно пролетев более тысячи километров.

Биография

Родился в семье Карла-Хайнца Руста (род. 1937), работавшего инженером-электриком в концерне AEG, и Моники Руст (род. 1941). С 5 лет, когда отец впервые привёл его на аэродром, мечтал о полётах. В 1986 году получил лицензию пилота в аэроклубе Гамбурга.

Полёт в Москву

Самолёт Руста в Немецком техническом музее

13 мая 1987 года 18-летний Матиас Руст вылетел из аэропорта города Ютерзен (нем. Uetersen) на самолёте «Сессна-172 Скайхок» (бортовой номер D-ECJB), арендованном им в своём аэроклубе и модифицированном путём установки дополнительных топливных баков вместо второго ряда сидений. Через пять часов полёта над Северным морем он приземлился на одном из аэродромов Шетландских островов. На следующий день Руст вылетел в Вагар (Фарерские острова).

15 мая Руст совершил перелёт в Исландию (аэропорт Кеблавик), где посетил Хёвди — место проведения встречи Рейгана и Горбачева в октябре 1986 года.

…Я почувствовал, что вошёл в контакт с духом этого места. Меня заполнили эмоции и разочарование от провала саммита, от того, что я не смог здесь оказаться прошлой осенью. Это мотивировало меня продолжить.

Оригинальный текст (англ.)  

…I felt I got in touch with the spirit of the place. I was so emotionally involved then and was so disappointed with the failure of the summit and my failure to get there the previous autumn. So it gave me motivation to continue.

— «Air & Space Magazine»

22 мая Руст вылетел в Берген (Норвегия), оттуда 25 мая — в Хельсинки (Финляндия). Теперь, преодолев почти 2600 миль из Гамбурга, он почувствовал, что имеет достаточно навыков для достижения главной цели. Однако сомнения в своей способности выдержать нервное напряжение не оставляли. Он постоянно колебался: «Да, я должен это сделать» — «Нет, это безумие».

Утром 28 мая он приехал в аэропорт, заправил «Сессну», проверил погоду и подал диспетчерской службе план двухчасового полёта на юго-запад, в Стокгольм. По его словам, это был альтернативный маршрут на случай, если он всё-таки струсит.

В 13:21 (МСК) Руст взлетел. Через 20 минут, в районе города Нуммела, его самолёт вышел из зоны управления аэропорта. Руст выключил все средства связи, резко сменил курс и эшелон, на высоте около 200 м пролетел вдоль береговой линии Балтийского моря до заранее намеченной точки, которая находилась точно на воздушной трассе, соединяющей Хельсинки и Москву, и примерно в 14:00 исчез с экранов радиолокационных станций, расположенных около Сипоо. Диспетчеры запустили поисково-спасательную операцию. В 40 км от береговой черты Финского залива спасатели обнаружили масляное пятно и предположили, что самолёт потерпел крушение. Чтобы достоверно в этом убедиться, были привлечены дополнительные силы. Руст же на небольшой высоте под оживлённой воздушной трассой пересёк советскую границу возле города Кохтла-Ярве и взял курс на Москву. Позже ему предъявят счёт за ложную спасательную тревогу на сумму более ста тысяч долларов.

Погода была облачной, с прояснениями, с нижним краем облаков 400—600 м. Руст ориентировался по магнитному компасу и заранее намеченным объектам — Чудскому озеру, озеру Ильмень, озеру Селигер, железнодорожному пути Ржев — Москва. Дежурные радиотехнические подразделения ПВО обнаружили его в 14:10. Три зенитных ракетных дивизиона были приведены в боевую готовность, наблюдали «цель 8255», но команды на уничтожение не получали. В воздух поднимались дежурные звенья МиГ-21, МиГ-23 с аэродромов Тапа, Андреаполь, Хотилово и Бежецк. В районе города Гдов его обнаружили визуально — в 14:29 лётчики доложили, что в разрыве облаков наблюдают «спортивный самолёт типа Як-12 белого цвета с тёмной полосой вдоль фюзеляжа». Самолёт Руста двигался на малой высоте и с малой скоростью полёта, что делало невозможным постоянное сопровождение его скоростными истребителями. Сделав несколько пролётов над ним и не получив чёткой команды по воздействию, лётчики просто возвращались на аэродром.

По словам Маршала Советского Союза Д. Т. Язова, войска ПВО вели «Сессну» до Москвы и не пресекали полёт, потому что после инцидента с южно-корейским лайнером получили распоряжение гражданские самолеты не сбивать. Кроме того, в соответствии с Чикагской конвенцией, участником которой являлся СССР, при нарушении воздушного пространства легкомоторными спортивными самолётами их можно только принудить к посадке, что гораздо сложнее, чем уничтожить:

Договаривающиеся государства признают, что каждое государство должно воздерживаться от того, чтобы прибегать к применению оружия против гражданских воздушных судов в полете, и что в случае перехвата не должна ставиться под угрозу жизнь находящихся на борту лиц и безопасность воздушного судна.

— Статья 3 bis, пункт "a" Чикагской конвенции, единогласно добавленная на 25-й сессии Ассамблеи ИКАО 10 мая 1984 года.

Руст был в районе Пскова, когда в 15:00 в соответствии с графиком сменился кодовый номер системы «свой — чужой». Здесь шли учебные полёты одного из авиационных полков, и неопытный молодой лейтенант дежурной смены КП ПВО присвоил признак «свой» всем объектам, находящимся в воздухе. Примерно через час Руст пролетает над Селигером и попадает в зону ответственности другого соединения, но теперь его приняли за участника поисково-спасательной операции на месте произошедшей накануне в 40 км западнее города Торжок катастрофы самолёта ВВС. Когда военные поняли, что наблюдают нарушителя, он уже входил в зону Московского округа ПВО. Туда и на Центральный командный пункт ПВО поступил доклад о вылетевшем без заявки советском легкомоторном самолёте. Оперативный дежурный ЦКП генерал-майор С. И. Мельников и исполняющий обязанности начальника Главного штаба ПВО генерал-лейтенант Е. Л. Тимохин, не имея характеристик нарушителя, не стали докладывать о нём Главнокомандующему ПВО маршалу А. И. Колдунову — подобные воздушные объекты наблюдались достаточно часто. На КП Московского округа тоже не придали значения «простому нарушителю режима полётов».

Командующий советскими войсками противоракетной и противокосмической обороны (в 1986—1991 годах) В. М. Красковский много лет спустя выразил мнение, что маршал Колдунов не остановился бы перед принятием самых крайних мер, если бы своевременно узнал об инциденте.

В 18:30 Руст подлетел к Москве. Здесь погода была безветренной и малооблачной. Он предполагал сесть непосредственно в Кремле или на Красной площади, но это оказалось невозможно. Сделав несколько кругов, он засёк цикл работы светофора на Большом Москворецком мосту. Снизившись над улицей Большая Ордынка, его самолёт, едва не задевая крыши автомобилей, сел на мост и накатом доехал до Собора Василия Блаженного. В 19:10 Руст вышел из самолёта и стал раздавать автографы. Примерно через час его арестовали.

Последствия

2 сентября 1987 года начался суд. Руст был обвинён в хулиганстве (его посадка, по мнению суда, угрожала жизни находившихся на площади людей), нарушении авиационного законодательства и незаконном пересечении советской границы. Руст заявил на суде, что его полёт был «призывом к миру». 4 сентября Руста приговорили к четырём годам лишения свободы. 3 августа 1988 года он вернулся в ФРГ после того, как Андрей Громыко, в то время Председатель Президиума Верховного Совета СССР, подписал указ об амнистии. Руст провёл в предварительном заключении и тюрьме в общей сложности 432 дня.

В советских газетах его полёт был представлен как провал системы ПВО страны. При этом не учитывалось, что эта система предназначалась для отражения нападения с воздуха или из космоса, способного нанести урон общегосударственного масштаба. Задача противодействия в мирное время воздушным хулиганам на легкомоторных аппаратах, летящих на малых высотах, непосильна для экономики государства, имеющего протяжённость границ более 60 тыс. км.

Михаил Горбачёв использовал инцидент для сокращения вооружённых сил. Были смещены с постов министр обороны Сергей Соколов и командующий ПВО Александр Колдунов, оба — политические противники Горбачёва. Вместо них он назначил людей, поддерживавших его политический курс уступок западным странам. Новый министр обороны Дмитрий Язов через 4 года стал активным участником выступления ГКЧП.

Командующий Московским округом ПВО генерал-полковник Владимир Царьков, назначенный на должность в мае 1987 года (за несколько дней до события), получил выговор, но должность сохранил.

Одна из наиболее цитируемых оценок последствий полёта Руста для советских Вооружённых Сил дана американским специалистом по национальной безопасности Вильямом Одомом: «После пролёта Руста в советской армии были проведены радикальные изменения, сопоставимые с чисткой вооруженных сил, организованной Сталиным в 1937 году».

Версии о мотивах Руста

Мировые СМИ выдвигали разные версии причин полёта Руста, среди них — выиграть пари, произвести впечатление на девушку.

Многие представители советских Вооружённых Сил считали полёт акцией иностранных спецслужб. Генерал армии Петр Дейнекин, главнокомандующий ВВС РФ в 1991—1997 годах:

Нет никаких сомнений, что полёт Руста был тщательно спланированной провокацией западных спецслужб. И что самое важное — проведена она с согласия и с ведома отдельных лиц из тогдашнего руководства Советского Союза.

Игорь Морозов, бывший полковник КГБ СССР:

Это была блестящая операция, разработанная западными спецслужбами. Спустя 20 лет становится очевидным, что спецслужбы, и это ни для кого уже не является секретом, смогли привлечь к осуществлению грандиозного проекта лиц из ближайшего окружения Михаила Горбачева, причем со стопроцентной точностью просчитали реакцию Генерального секретаря ЦК КПСС. А цель была одна — обезглавить Вооруженные силы СССР, значительно ослабить позиции Советского Союза на международной арене.

Генерал-полковник авиации Николай Москвителев:

На мой взгляд, это была хорошо продуманная акция какой-то спецслужбы.

Командующий зенитно-ракетными войсками ПВО СССР Расим Акчурин:

Акция была вовсе не безобидной, а спланированной, чтобы опорочить нашу армию. <…> Был снят главком Александр Иванович Колдунов — удивительный человек, дважды Герой Советского Союза. Кроме того, у нас командарма сняли — его судьбы я не знаю и даже имени уже не помню. В ПВО тогда очень много народа «помели», а оперативного дежурного даже засудили. …Убрали отличного министра обороны Сергея Леонидовича Соколова и поставили вместо него Дмитрия Язова.

В 2003 году газета «Красная звезда», цитируя неназванный телеканал, писала, что Сергей Мельников, дежурный генерал на центральном пункте ПВО 28 мая 1987 года, ссылался на бывшего председателя КГБ Владимира Крючкова, который якобы признался, что готовил эту операцию по указанию Горбачёва. В 2011 году признание генерала ПВО Сергея Мельникова об участии Крючкова в разработке плана пролета Руста было показано в авторской телепрограмме Андрея Караулова «Момент истины».

В 2007 году, спустя 20 лет, сам Руст объяснил свои мотивы следующим образом:

Тогда я был полон надежд. Я верил, что возможно всё. Мой полёт должен был создать воображаемый мост между Востоком и Западом.

В 2012 году он признал свой полёт безответственным, заявив следующее:

Мне тогда было 19. Мой пыл и мои политические убеждения подсказали мне, что приземление на Красной площади было единственным вариантом для меня… Сейчас я смотрю на произошедшее совершенно по-другому. Я точно не стал бы повторять это и назвал бы свои тогдашние планы нереализуемыми. Это был безответственный поступок.

В прессе остаются неосвещёнными два обстоятельства:

• как появилось масляное пятно в Финском заливе, из-за которого проводилась поисковая операция;
• с чем связано и когда появилось на вертикальном стабилизаторе самолёта Руста символическое изображение атомной бомбы, напоминающей «Толстяка» — когда он взлетал в Хельсинки, этого изображения не было, однако оно хорошо видно на снимках с Васильевского спуска (см. фото).

Жизнь Руста после полёта

После возвращения в Германию Руста лишили лицензии пилота.

В ноябре 1989 года Руст, проходивший альтернативную службу в больнице в Риссене, ударил ножом медсестру за отказ пойти с ним на свидание. В 1991 году он был приговорён к 4 годам лишения свободы, но был освобождён спустя всего 15 месяцев. Торговал обувью, жертвуя деньги детскому дому.

В 1994 году Руст снова побывал в России, 3 недели безуспешно пытаясь встретиться с Горбачёвым.

Долгое время Руст жил на Тринидаде. В 1997 году обратился в индуизм и женился на индийской девушке по имени Гита, дочери богатого торговца чаем из Бомбея. После бракосочетания Руст вернулся с женой в Германию.

В апреле 2001 года Руст предстал перед судом по обвинению в краже свитера в универмаге.

Зарабатывал на жизнь игрой в покер и, по его словам в 2012 году, работой в банке.

Мемуары Руста были опубликованы в 2012 году, к 25-летнему юбилею его знаменитого перелёта.

Судьба самолёта

Самолётом Руста до 2008 года владел богатый японский бизнесмен. Он держал «Сессну» в ангаре, надеясь, что со временем её стоимость вырастет. В 2008 году самолёт был куплен Немецким техническим музеем, где в настоящее время выставляется в фойе.

Похожие случаи

• 12 сентября 1994 года самолёт «Сессна» разбился от столкновения с деревом при попытке приземлиться рядом с резиденцией президента США в Вашингтоне. Пилот погиб.
• Самолёт Руста не был первым иностранным самолётом-нарушителем, приземлившимся в Москве. Как вспоминал генерал-лейтенант П. Судоплатов, 15 мая 1941 года немецкий «Junkers 52» вторгся в советское воздушное пространство и, пролетев по маршруту Белосток — Минск — Смоленск незамеченным, приземлился на центральном аэродроме в Москве возле стадиона «Динамо».
• 4 июля 1989 года неуправляемый военный самолёт МиГ-23 ВВС СССР после того, как пилот покинул аварийную машину, пролетел около 900 км над территорией ГДР, ФРГ, Нидерландов, Бельгии и упал на жилой дом возле франко-бельгийской границы, убив на земле случайно оказавшегося в районе падения фермера. Однако такой известности, как «прорыв советской ПВО» в виде мирной посадки невооружённого спортивного самолёта в Москве, этот инцидент не имел.

Отражение в искусстве

• В тот же год Игорь Иртеньев написал о полёте Руста стихотворение «Ероплан летит германский…». На эти стихи была написана песня «Посвящение лётчику Русту» группы «Зодчие».
• Евгений Евтушенко отметил свои впечатления от этих событий в стихотворении «Русские коалы»: «…Нахальный аэрокурёнок чуть Кремль не сшиб — всё оттого, что был прошляплен он спросонок коалами из ПВО.»
• Юлий Ким в песне «Кадриль для Матиаса Руста» описал его как бесшабашного и безрассудного парня.
• Группа «Лесоповал» исполнила песню под названием «Минин и Пожарский» (музыка Сергея Коржукова, слова Михаила Танича), в которой главным действующим лицом является Матиас Руст.
• Группа «Ноль» записала песню под названием «Я — самолёт».
• Группа «Modern Trouble» в 1987 году записала песню «Fly to Moscow».
• Имя Матиаса Руста упоминалось в песне «Ветер-шалун» (автор В. Шахрин) группы «Чайф» — «…и как Матиас Руст, нарушал бы границы…».
• В «Песне без названия» Александра Градского есть слова: «… И вписался Руст искусно в ложе площади прокрустово. Да что нам Русты и „прокрусты“ и прохвосты всех мастей!».
• В фильме Леонида Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди» (1992) в начале фильма идёт эпизод с приземлением героя фильма на Красной площади, являющийся аллюзией на приземление Руста.
• После приземления Руста Красную площадь в народе некоторое время называли «Шереметьево-3». Среди военнослужащих авиационно-истребительных полков войск ПВО страны ходил анекдот о двух лейтенантах-лётчиках, один из которых попросил на Красной площади у другого закурить; тот ответил: «На аэродроме не курят!». Также по стране ходил анекдот, что у фонтана возле Большого театра выставлен пост милиции — на случай, если всплывёт американская подводная лодка.

См. также

• Список инцидентов с участием иностранной авиации над СССР (1946—1991)
• Плюшевый десант

Литература

• Ed Stuhler. Der Kreml-Flieger: Mathias Rust und die Folgen eines Abenteuers (нем.). — Ch. Links Verlag, 2012. — 192 с. — ISBN 978-3-86153-666-6.

Ссылки

• [www.rg-rb.de/project/germany_XX_cent/1980-90_1.shtml Право на полёт](недоступная ссылка с 11-10-2016 (2746 дней))
• [www.ogoniok.com/archive/2002/4764/36-48-50/ День прилета или чего мы не знали о Матиасе Русте] // «Коммерсантъ: Огонёк» (15 сентября 2002)
• [www.5-tv.ru/video/505066/ «Матиас Руст. Скандальный полет»] (видео) // Пятый канал (3 августа 2010)
• [www.youtube.com/watch?v=9TXIGfL2iFw Excerpts of video capturing Rust's flying and landing in Moscow] (англ.) (видео) // YouTube
• Руст, Матиас (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.guardian.co.uk/theobserver/2002/oct/27/features.magazine137 Interview: What happened next?]  (англ.) // The Guardian (27 октября 2002)
• [www.youtube.com/watch?v=aerA5oLif3k TV Interview 2007] (англ.) (видео) // YouTube (28 мая 2007)
• [observer.guardian.co.uk/magazine/story/0,11913,819972,00.html Guardian: interview with Mathias Rust]
• [www.weht.net/WEHT/Mathias_Rust.html Where Are They Now?: Mathias Rust] (англ.) // weht.net
• [jetphotos.net/viewphoto.php?id=6738463&nseq=1 The Cessna, registration number D-ECJB on display Deutsches Technikmuseum, Berlin] // JetPhotos.Net
• [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2007/05/26/AR2007052601262.html A Dubious Diplomat] // Washington Post (27 May 2007)
• [www.telepolis.com/cgi-bin/web/DISTRITODOCVIEW?url=/1397/doc/Misterios/mathias.htm Mathias Rust, fly to the heart of USSR], by Jose Antonio Lozano  (исп.)
• [www.bbc.co.uk/news/magazine-20609795 BBC article including original video of the landing.] (англ.)
• [loveandradio.org/2014/06/i-sitting-beside-me/ Mathias Rust Interview from the Love + Radio podcast] (англ.)
• Christoph Gunkel: [einestages.spiegel.de/static/topicalbumbackground/24821/der_absturz.html Kreml-Flieger Mathias Rust: Der Absturz]  (нем.) // Spiegel-Online (21 мая 2012)

Отрывок, характеризующий Руст, Матиас

Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.