Рутвен, Джон, 3-й граф Гоури

Джон Рутвен (англ. John Ruthven; ок. 1577—1600), 3-й граф Гоури (с 1588 г.) — шотландский дворянин, лидер ультра-протестантов Шотландии и организатор заговора против короля Якова VI.

Джон Рутвен был вторым сыном Уильяма, 1-го графа Гоури, пламенного борца за радикальные пресвитерианские реформы в Шотландии и лидера государственного переворота 1582—1583 гг. Унаследовав после смерти старшего брата в 1588 г. титул графа Гоури, Джон быстро стал лидером ультра-протестантов Шотландии, продолжив борьбу своего отца против короля Якова VI. Джон получил прекрасное образование в университетах Эдинбургаа и Падуи, встречался в Женеве с идеологами протестантства. Он хорошо владел греческим и латынью, занимался меценатством. Граф быстро завоевал значительную популярность в народе и поддержку шотландского духовенства.

В 1590-х гг. Джон Рутвен поддержал военные операции графа Ботвелла против короля, а после изгнания последнего из Шотландии стал главной надеждой радикальных протестантов страны. 5 августа 1600 г., во время нахождения короля Якова VI во дворце Гоури в Перте, была предпринята попытка захвата короля с целью повторения ультра-протестантского государственного переворота 1582 г. Однако заговор провалился и граф Гоури вместе со своим младшим братом были убиты гвардейцами короля. Общественное мнение Шотландии, неравнодушное к молодому графу, не поверило в историю о заговоре и приписало убийство Рутвена мести короля (Яков VI был должен крупную сумму денег роду Рутвенов, ходили слухи о близости молодого графа и жены короля, Анны Датской). Тем не менее королю удалось предотвратить волнения среди духовенства и даже объявить день «чудесного» спасения короля из рук заговорщиков, 5 сентября, государственным праздником.

Гибель графа Гоури открыла перед королевской властью в Шотландии возможность ликвидации радикальной пресвитерианской угрозы, чем не замедлил воспользоваться Яков VI: вскоре был восстановлен епископат, а лидеры пресвитерианства (в частности его основатель, Эндрю Мелвилл) покинули страну.

Отрывок, характеризующий Рутвен, Джон, 3-й граф Гоури

– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.