Рутульцы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Рутульцы
Самоназвание

мыхIаІбыр[1][2]

Численность и ареал

Всего: от 36 400 чел.[15] до 55 000 чел.[16][17][18]. (по оценочным данным около 120 000 чел.[19])
Россия Россия:
  35 240 (2010)[3];

Азербайджан Азербайджан: от 17 000[7] до 20 000(~2000)[8][9]
Украина Украина: 137 (2001)[10]
Казахстан Казахстан: 82 (2009)[11]
Грузия Грузия: 103 (1989)[12]
Узбекистан Узбекистан: 53 (1989)[13]
Туркмения Туркмения: 33 (1989)[14]

Язык

Рутульский

Религия

Ислам суннитского толка

Расовый тип

кавкасионский тип европеоидной расы[20][21][22]

Входит в

лезгинскую группу[23][24][25]

Родственные народы

агулы, арчинцы, будухи, джекцы, крызы, лезгины, табасараны, удины, хиналугцы и цахуры[26][27][28]

Происхождение

кавказские албаны

Руту́льцы (самоназвание рут. мыхIаІбыр)[1][16] — один из коренных народов Дагестана (Рутульский, Ахтынский, Бабаюртовский и Кизлярский районы), а также Северного Азербайджана (Шекинский, Гахский районы)[29][30][31][32][33][34].

По результатам переписи 2002 года численность рутульцев в России составила 29 929 человек[4], по данным переписи 2010 года — 35 240[3]. По оценкам, численность рутульцев в Азербайджане — более 30 000 чел.(2004)[7][34][35][36][37][38]

По материальной и духовной культуре рутульцы близки к лезгинам и другим народам верхнего течения реки Самур[39][40]. Предки рутульцев исторически входили в состав государственного объединения — Кавказскую Албанию и были известны под именем албаны. Национальный язык — рутульский.





Численность и расселение

Основная численность рутульцев традиционно проживает в Рутульском районе Дагестана (Россия), в долине реки Самур и его притоков. Два рутульских селения Борч и Хнов расположено в долине р. Ахты-чай в Ахтынском районе[41]. По переписи 2010 года в России проживало 35 240 рутульцев[42], из которых 27 849 в Дагестане[43]. Рутульцы-горожане проживают в Махачкале, Каспийске, Дербенте, Кизляре, Хасавюрте и в др. городах Дагестана. Рутульские аулы расположены в нескольких обособленных регионах Дагестана:

Помимо России рутульцы также проживают в Азербайджане. Рутульские села в Азербайджане: Шин (Şin) (древнее поселение, рядом находятся памятники, связанные с Кавказской Албанией), Гайнар, Хырса(отселок от Борча)[9], Шор-су (Şorsu)(отселок от Борча), Даш-юз(отселок от Борча), Ак-Булах, Киш, Баталы (Baltalı), Инджа (İnçə) (Шекинский район), Кюдюрлю (Küdürlü) (Шекинский район), Гёйбулак (Göybulaq) (Шекинский район)[32][33][34][45][46][47]. Рутульцы проживают в городах Нуха(Шеки) (более 10 тыс.), Сумгаит, Гянджа, Кахи, Мингечаур, Баку и др. городах и селах.[32][33][34][45]. Точная численность рутульцев в Азербайджане неизвестна. По данным последней советской переписи 1989 года их там насчитывалось 336 человек[48][49][50].

Официальные данные переписи 1989 г, по которым рутульцев в СССР проживало 20 700 чел. не отражали истинное число рутульцев и это цифра была лишь половина от реального числа рутулов. Фактически на тот момент в СССР рутулов было более 40 000 чел. В 1989 г. в одном только Азербайджане проживало более 20 000 чел, при этом в г. Шеки (Азербайджан) проживало более 10 тыс. рутульцев или около 50 % всего рутульского населения республики.[34]

Следующая таблица, составленная профессором, лингвистом Гаруном Ибрагимовым отражает общее количество рутульцев по годам с учётом среднего прироста населения рутулов на 25 % каждые 10 лет:[34]

Год 1926 1936 1946 1956 1966 1976 1986 1996
Численность,
чел.
10 496
[офиц. данные]
13 096¹ 16 370¹ 20 462¹ 31 972¹ 39 965¹ 49 956¹ 62 445¹

¹ — данные расчёта.

Также необходимо отметить, что данные о рутульцах в переписи 1926 г. значительно снижены (в переписи Российской империи 1898—1899 гг. число рутульцев указано более 12 000 чел. и то, что эти данные основаны на переписи 1926 г. в СССР, где проживала большая часть рутулов, но все же эта цифра не отражают все 100 % рутулов в мире, так как рутулы также проживали и проживают сегодня в Турции, Сирии и в других странах. Известно и то, что в период 1817—1864 гг., во время Кавказской войны часть рутульцев (и др. народов Дагестана) покинула родину и имигрировали в другие страны[16][17].

Этимология

История этнонима

Этноним рутулы связан с наименованием селения Рутул, наиболее многочисленного рутульского села. Происхождение этого термина остается до сих пор невыясненным. Поскольку подобный термин отсутствует в топонимике и лексиконе самих рутулов и их соседей, ученые считают его привнесенным. Единственным известным источником, упоминающим слово рутул, является поэма Клавдия Рутилия Намациана «О возвращении своем из Рима в Галию», где говорится: «И, как Вергилий поэт, правнук Рутульских царей»[51][52][16].

По-рутульски село Рутул называется МыхІаІд, а сами себя его жители называют мыхIабыр, мыхIад. Название Рутул отсутствует в речи соседних с рутульцами народов[16]. Термин Рутул как одно из названий селения МыхІаІд известен с XV века. Оно встречается в эпиграфических памятниках (цахурская надпись о нашествии турок и рутульского войска на Цахур в 1432 г.), в официальных документах (родословная рутульских беков; письмо шамхала от 1598 года, в котором среди союзных ему войск упомянута рутульская рать), а также в персидских и турецких грамотах, датированные рутульским бекам[53].

Поскольку этноним «рутульцы» происходит от названия с. Рутул от внешних носителей, то оно представляет собой разновидность экзонима. За носителями рутульского языка он закрепился лишь в годы Советской власти[54]. Рутульцы называют себя по названию тех селений, в которых проживают[41][55][55]. Например, шиназцы (сыназрабор, от названия села Шиназ), ихрекцы (ирекдыбор, от села Ихрек), борчинцы (буджедбор, от села Борч), хновцы (хинадбы, от села Хнов) и так далее. Этнограф и кавказовед Л. И. Лавров сообщал, что о своём языке рутульцы могли сказать, что они разговаривают не по-рутульски, а на «шиназском» языке, «борчинском», «хновском» и других[56]. Перечисленные говоры являются диалектами рутульского языка[57][58][59].

Экзоэтнонимы

Арабы называют рутульцев رتول (рутуль), чеченцы — рутулаш, турки — Rutullar (рутуллар).

Соседи рутульцев — цахуры называют рутульцев — мыхашура, агьакъбы, лезгины — мыхьядар, рутулар, вана-вацӀар (вана — верхняя, вацӀ — река, то есть люди, живущие в верховье реки)[41],

История

Ранняя история

Ранняя история рутульцев связана с государственным образованием Кавказской Албании, образовавшейся 4 веке до нашей эры, куда входили народы Южного Дагестана. В середине I тысячелетия до н. э. в восточном Закавказье складывается албанский племенной союз, объединивший 26 племён, говоривших на различных языках нахско-дагестанской семьи. К ним относились албаны, гаргары, гелы, леги, утии (удины) и другие. По мнению Роберта Хьюсена, албанские племена были в основном автохтонного кавказского происхождения, хотя нельзя быть уверенным, что это относится ко всем 26 племенам[60]. В античных гаргарейцах Г. Х. Ибрагимов видит рутульцев и цахуров[61]. Он полагает, что «вполне уместно также увязать этнонимы га-зал-ар (так цахурцы называют рутульцев) и гаргар (<гар-гар>) „народность“ как понятия этимологически общего плана»[62].

Между тем многие кавказоведы (П. К. Услар, К. Миллер, Е. И. Крупнов) проводили связь между терминами гаргар и галгай (самоназвание ингушей), либо чеченским словом гаргар нах, то есть близкие люди (Н. Ф. Яковлев). Они рассматривали этногенетическую связь гаргарейцев с вайнахами[63]. Но поскольку в вайнахских и дагестанских (аварском, рутульском и цахурском) языках присутствует термин «гаргар» в значении «родственник», то Н. Г. Волкова полагает, что слово гаргар и гаргарейцы скорее всего связаны «с более широкой языковой группой Восточного Кавказа — предками дагестанцев и вайнахов»[64].

Археологические находки в местах расселения рутульцев обнаруживают схожесть с культурой Закавказья времён Албании. Так, трёхъярусные могильники — типа каменных ящиков, вскрытые в рутульском с. Хнов, довольно близки к погребениям в Мингечауре. Найденные в одной из них ажурные бронзовые браслеты аналогичны браслетам верхнего слоя третьего погребения Мингечаура[65]

По мнению же Р. М. Магомедова, упоминаемые армянским географом VII века народ «хеноки», и есть рутульцы, но аргументы в подтверждение своей гипотезы он не приводит, и, с точки зрения Л. И. Лаврова, данное предположение кажется сомнительным[66]. Как пишет Ихилов: «Мы склонны считать, что до XV века цахуры и рутульцы ещё не выделялись из лезгинской этнической среды и продолжали считаться одним народом, хотя у них и складывались свои языки и особенности быта и культуры»[67].

До присоединения к России

По преданию Рутул образовался из 7 мелких аулов, Шиназ — из пяти[68]. Л. И. Лаврова полагает, что селение Рутул существует давно. На одном из его улиц им было обнаружено селище, возникшее ещё до VIII века[54]. Упоминание Рутула встречается в старинной рукописи «Ахты-наме», где говорится, что во время войны с хазарами ахтынский правитель Дервишал призвал на помощь «храбрых воинов Рутула, Дженика и Руфука»[69]. Первые же письменные сведения о местах проживания рутульцев находим в трудах средневековых авторов. Так, арабский космограф XIII века Закария ал-Казвини упоминает рутульское селение Шиназ. Он писал:

Шинас — городок в стране лезгин[прим 1], на склоне высокой горы. К нему нет другой дороги, кроме как через вершину горы... Выращивают они сорт злака, называемый с-л-т, и немного горных яблок. Жители его добрые, благожелательные и гостеприимные к бедным и приветливые к чужеземцам. Занимаются они изготовлением вооружения, например панцирей, кольчуг и других видов оружия[70].

В XIII веке, во времена моногольского нашествия, Рутулу и Цахуру удалось избежать зависимости от Золотой Орды и образовать два крупных общинных союза.[71][72]

«Хновская рать», то есть ополчение жителей селения Хнов упоминается в 1598 году, в числе союзников тарковского шамхала, но по литературным данным, Хнов существовал уже около 1560 года[73]. Первые упоминания о селении Кича относятся под 1741 годом, Кина — под 1835, Борч и Джилихур — под 1838, Кала — под 1848, Хунюк, Уна, Вруш и Пилек — под 1856 годом[74].

Вплоть до присоединения к России рутульцы вели постоянные войны с соседями. В 1432 году жители Рутула совместно с войсками султана Кара-Коюнлу Искандера совершили неудачное нападение на Цахур. Однако уже в 1495-96 году рутульцы с цахурами воевали против лезгинского селения Хурюг, поддержанного другим лезгинским селением — Ахты. В 1536-37 или 1540-41 г. рутульцы и лакцы сожгли Ахты. Дербентские войска, очевидно поддерживающие ахтынцев, в 1541/42 году ограбили и сожгли Рутул. Вслед за этим, рутульцы в 1542-43 году вместе с кубинцами ограбили Ахты[75]. Совместно с цахурами и другими жители Хнова около 1560 года напали на грузин, вынудив последних переселиться за р. Алазань[76]. Сохранилось предание о борьбе рутульского с. Ихрек с ныне несуществующем с. Харыца[76]. В XVII веке рутульцы частично переселились на равнины Северного Азербайджана[77]. Ушедшие из Борча семьи основали там селение Шин[78].

К 1728 году относиться первое упоминание о Рутульском магале, но не исключено, что он существовало и в более ранее время[73]. Сословно-поземельная комиссия оставила сведения о родословной рутульских беков, составленной в 1873 году, согласно которой рутульские беки, начиная с Кази-бека, живут в Рутуле с 1574 года[79]. Согласно Джеймсу Ольсону (James S. Olson) мощная политическая конфедерация, Рутульский магал, существовала с XVI по XVIII век. У каждого села магала был свой гражданский и военный лидер, которые во взаимосвязи с представителями других сел формировали общую политику[80].

В 1730-х годах рутульцы вели семилетнюю войну против лезгинского селения Хрюг и помирились с ним в 1739/40 году[75]. В 1774—1776 гг. вместе с жителями Ахты они вновь воевали против селения Хрюг[81]. В конце концов рутульцам удалось подчинить Хрюг и вместе с другим лезгинским селением Зрых присоединить к своему магалу. В XVIII веке рутульцы захватили и более удаленные лезгинские селения Кака, Ялах и Луткун, находившиеся до этого в составе Ахтыпаринского магала. Несмотря на это, два рутульских селения (Ихрек и Мюхрек) находились в составе Казикумухского ханства, а другие два — Хнов и Борч, и после включения Южного Дагестана в состав России, оставались под властью Ахтыпаринского магала[82]. Также на территории рутулов имеется село Нижний Катрух в котором проживают азербайджанцы. Жители этого села считают себя потомками народа Ширвана захваченного в плен рутулами, во время одного из их набегов около 1700 г.[83]

Жители рутульских селений, в числе других народов Дагестана, оказали сопротивления вторгшимся в регион персидским войскам Надир-шаха. Предания гласят, что Надир-шах осаждал Рутул, но не смог его взять. Однако, согласно документам, отряд под командованием Аллаверди-хана в 1741 году не овладел Рутулом[84].

Царский и советский период

В начале XIX века в регионе началась военная экспансия российской империи; рутульцы оказывали сопротивление этой экспансии. В 1838 году рутулец Ага-бек аль-Рутули возглавил широко развернувшееся восстание против Российской империи, но в течение нескольких последующих лет это восстание было подавлено и в 1844 году Российская империя захватила территорию Рутульского магала[80]. В 1839 году Рутульский магал был присоединён к Илисуйскому султанату. В 1844 году султан Даниял-бек перешёл на сторону Шамиля, султанат был упразднён, Рутульское вольное общество вместе с Илисуйским султанатом перешли под временное управление джаро-белоканского военно-округа российской империи. Рутульский магал и Бывший султанат объединили в один округ — Елисуйский, находящийся под управлением русского офицера. Этот округ был разделён на три магала Рутульский, Елисуйский и Ингелойский. Во главе каждого из них стоял наиб, назначаемый джаро-белоканским военно-окружным начальником[85]. В царское время по территории рутульцев проложили дорогу, связывающей Рутул с Ахтами и Дербентом. Вместе с тем, они испытывали колониальный гнёт царизма. «Рутульцы должны были платить русским дань, наложенную на 19 деревень в сумме 500 рублей, и Рутул, как главное селение общества, собирал и доставлял эту дань в казну»[86]. По другим данным рутулы не платили дань: в 1820 г. они считались состоящими в зависимости от Российской Империи и обязаны были уплачивать ежегодную подать в сумме 500 руб., но они отказались и не платили[87][88].

В 1917 году была создана Горская республика, арабский язык был распространен как государственный, на нём велось преподавание в школах. После Октябрьской революции в 1921 году была создана Дагестанская АССР. Рутульцы наряду с другими горскими народами не признавали советскую власть и вели против неё вооруженное сопротивление[80]. Так, в мае 1930 года в Хнове вспыхнуло антисоветское восстание. Повстанцы овладели другим рутульским селением Борч и двинулись в сторону Рутула, захватив по пути лезгинские селения Гдым и Фий в Ахтынском районе. Против них были брошены части 5-го полка Северо-Кавказской дивизии ОГПУ и отряды красных партизан, жестоко подавивших восстание[89].

После установления в 1920 году в Дагестане Советской власти произошли значительные изменения в социально-экономические жизни республики, затронувшие общественный уклад жизни его населения, в том числе и рутульского. Нынешний Рутульский район являлся одним из наиболее глухих уголков дореволюционного Дагестана[90]. В 1926 году грамотных среди рутульцев было всего 4,2 %, большинство из которых могли лишь механически прочитать суру Корана и кое-как расписаться по-арабски[91]. Проведённая в том же году перепись 1926 года зафиксировала лишь 41 рутульца, знающих русскую грамоту, в том числе только 1 женщину[92]. В советское время все рутульские селения были охвачены сетью начальных и средних школ[91]. При Советской власти возникла рутульская интеллигенция[93]. В Рутульском районе была создана сеть культурно-просветительских учреждений, появились клубы, библиотеки; в самом Рутуле возник Дом культуры с кинотеатром[91].

Вместе с тем в проводимой национальной политике имело место и противоположная тенденция. С 1925 года властями была инициирована антиисламская кампания, которая заключалась в закрытии школ, устранении арабского языка и истреблении местных имамов. С этого периода, власть ориентировалась на тюркское население региона, азербайджанский язык становился официальным языком в регионе. Это продолжалось до 1928 года, когда даргинский, аварский, лезгинский и азербайджанский языки были объявлены государственными языками автономии. Также было решено отнести рутульцев и цахур к азербайджанцам, а агулов к лезгинам. По мнению Джеймса Ольсона, политика культурной манипуляции тогдашней власти привела к росту негодования среди рутульского населения, неприятию русской культуры, многие рутульцы воспротивились процессу слияния с азербайджанцами[80]. Усилившаяся в эти годы ассимиляционная политика властей привела к падению официальной численности рутульцев с 10 500 человек в 1929 году до 6700 человек в 1955 году, после чего численность рутульского население стала расти[80].

Проведённая в 1926 году перепись населения зафиксировала в СССР 10 495 рутульцев, все в сельской местности[94]. В 1929 года был образован Рутульский район. По переписи 1959 года в СССР проживало 6732 рутульца[95]. По состоянию на 1 января 1989 года 953 рутульца состояли в КПСС (кандидаты и члены партии)[96].

Вместе с другими народами в битвах с фашистскими захватчиками сражались и рутульцы. В ряды армии (по неполным данным) за годы войны из Рутульского района, как добровольцами, так и в порядке мобилизации ушли около 3000 чел.[97], в том числе из Рутула более 800 человек, из Шиназа около 250, из Ихрека около 300, из Лучека более 150, из Мюхрека 72 человека[97]. Большое количество рутульцев были награждены правительственными наградами. Многие воевавшие рутульцы погибли смертью храбрых. Более 1000 человек не вернулось с войны. Около 300 рутульцев получили награды за ратный подвиг.[98] Один из рутульцев — Гасрет Алиев награждён званием Герой Советского Союза.

Постановлением Государственного Совета Республики Дагестан от 18 октября 2000 года № 191 рутульцы были отнесены к коренным малочисленным народам Республики Дагестан[99]. По переписи 2002 года в России проживало 29 929 рутульцев[100], а согласно переписи 2010 года их численность в стране увеличилась до 35 240 человек[101].

Антропология

Антропологически рутульцы относятся к кавкасионскому типу балкано-кавказской расы[20][21][22] (скул. д. — 143,1 мм, р. бор. — 3,63 бал., длина тела — 161,1 см)[20]. По особенностям пигментации рутульцы близки к представителям кавкасионской расы (андо-цунтинцам, аварцам, лакцам, даргинцам)[102]. По Л. М. Минцу они относятся к каспийскому подтипу переднеазиатской ветви европеоидной расы[103].

По одонтологическим признакам они близки к тиндинцам, некоторым группам аварцев, ахвахцам, багулалам, бежтинцам и кусарским лезгинам[104]

Религия

Верующие рутульцы исповедуют ислам суннитского толка (шафиитский мазхаб)[105].

По данным источников, рутульцы рано приняли ислам — наиболее ранние попытки арабов утвердиться в Дагестане относятся к VII в., и на территории рутулов они имели наибольший успех. Об этом свидетельствует самый ранний памятник мусульманской культуры на Кавказе — надгробная плита шейха Магомеда ибн Асад ибн Мугал, погребенного в Хине (Хнове) в 675 г.н. э.[106][107] О ранней исламизации рутулов свидетельствуют и самые ранние в горах Дагестана памятники строительной эпиграфики, найденные в некоторых селах рутулов. Это камень в стене здания мечети селения Лучек, на котором высечен текст хронографа на арабском языке, относящего утверждение ислама здесь к 128 г. хиджры, то есть 745—746 гг..[108][109] Другой камень с текстом хронографа сохранился в мечети селения Ихрек, в нём говорится «о восстановлении разрушенной мечети в 407 г. хиджры»[110] На территории проживания рутулов имеются множество куфических надписей, относящихся к XI—XIII векам. В старинной рукописи «Ахты-наме» есть предание о том, что в Рутуле, Хнове и Шиназе поселились некоторые внуки легендарного арабского завоевателя Дагестана Абу Муслима[66]. В XII веке в Рутуле уже существовала ханака (суфийская обитель). Арабские надписи и наличие ханаки, по мнению Лаврова, свидетельствуют о том, что в XII веку ислам прочно утвердился среди рутульцев[75].

С проникновением ислама широкое распространение получили арабская письменность и арабская литература, которые способствовали тому, что местные жители стали запечатлевать некоторые исторические сведения в различных хрониках, надгробных плитах, на строительных камнях, сооружаемых в стенах мечетей и минаретов.

В этом отношении особенно отличался Самурский округ, который называли «центральным пунктом арабской колонизации в Дагестане»[111][112][113].

Это сказалось на распространении арабских надписей, сделанных куфическим письмом. Л. И. Лавров называет верховье р. Самур, где проживают рутульцы, «самым богатым на Кавказе районом распространения куфических надписей»[114]. Такое обилие куфических надписей на сравнительно небольшой территории, населённой рутульцами, доказывает, что «там [на территории рутульцев] преимущественно и скорее, чем где-либо, принялся и привился арабский элемент, привнесённый туда последователями пророка (صلى الله عليه وسلم), что эпохой процветания его должно считать конец XII и начало XIII вв.»[115]

До принятия населением ислама здесь, очевидно, были распространены другие верования. В районе расселения рутульцев встречаются множество «священных мест» (пиров) и старинные изображения крестов. По преданию жители Ихрека долго сопротивлялись принятию ислама, а около нынешнего лакского аула Аракула после появления здесь ислама ещё долгое время продолжало существовать селения Сиях, жители которого исповедовали иудаизм[66]. В 1952 году в местности Рухудъюг, близ Лучека, учёные обнаружили наскальные изображения, сопровождающиеся датами 751—752, 1127, 1165—1166 и 1213—1214 гг., по григорианскому летосчислению[116]. Здесь же были обнаружены обрывки арабских надписей. На рисунках изображены животные (лошади, горные туры), всадники, стрелки из лука, люди в высоких шапках, большой парусный корабль с вёслами, кресты, тамги и.т.д. Лавров пришёл к выводу, что «детальное изображение корабля доказывает связи местного населения с побережьем Каспия, а изображение креста свидетельствует о том, что и после появления арабов часть местного населения продолжала исповедовать христианство, занесённое сюда в доарабскую эпоху»[66].

Ислам среди рутульцев спокойно уживался с пережитками древних народных верований. У рутульцев существуют святилища — уджагьабыр, являющиеся разновидностью кавказских пиров. Они существуют не только в рамках общерутульских, но и как внутритухумных святилищ[117]. Один из старейших пиров — пир XV века в Хнове[118]. Сохранялось поклонение священным рощам, горам, источникам, некоторым могилам и местам, связанным с жизнью отдельных святых[118]. К почитаемым и священным относился также огонь. В этом плане примечательно то, что одна из вершин рутулов известна под названием Цайлахан, что значит «место огня»[119].

Язык

Общие сведения

Говорят на рутульском языке лезгинской ветви нахско-дагестанской семьи. Наиболее ему близки цахурский, крызский и будухский языки[120]. С близким ему цахурским языком образует рутульско-цахурскую подгруппу лезгинской группы нахско-дагестанской семьи[53].

Существует близкое родство между рутульским, цахурским, крызским и будухским языками и их общность с албанским (гаргарским) языком, обладавшим письменными и литературными традициями в христианской Кавказской Албании. Сохранившийся общий этнический термин для носителей некоторых языков рутульской группы, а также близкое родство рутульского, цахурского, крызского и будухского языков дают основание полагать, что некогда эти языки имели общую территорию в Северном Азербайджане (левобережье Куры) и Юго-Западном Дагестане. Эта территория представляет собою значительную часть исторического государственного объединения Кавказской Албании. [121][122]

Сообщения античных писателей позволяют утверждать, что этническое ядро древней Кавказской Албании было сосредоточено на левобережье Куры. Заслуживают внимание также сообщения арабских авторов об особом языке в Барде: «Язык в Адербейджане, Армении и Арране персидский и арабский, исключая области города Дабиля, вокруг него говорят по-армянски; в стране Берда язык аранский», далее: «Там же (в Андарабе — название местности в одном фарсахе от Берда’а) растет плод по имени Зукал» (ср. цах., рут. зукь‘ал «кизил»).[121][123]

В рутульском языке выделяются четыре основных диалекта: собственно рутульский, шиназский, мухрекско-ихрекский и борчинско-хинавский[124]. Примечательно, что отличия в говорах наблюдается не только среди селений, но и внутри одного и того же селения. Например, в Рутуле жители квартала Ахе называют воду «гье», а жители квартала Фурахе — «гьед»; у первых ковёр именуется «кеден», а у вторых «хьеден» и так далее[125].

В настоящее время рутульский язык имеет статус одного из государственных языков Республики Дагестан[126].

Другие языки

Все рутульцы двуязычны, большинство населения владеет тремя и более языками. Довольно широкое распространения среди них получил азербайджанский язык, длительное время являвшийся языком межнационального общения в Южном Дагестане. Ещё в 1950-х гг. Л. И. Лавров отмечал, что рутульцы пользуются родным языком «дома, на работе и на собраниях, но если на собраниях присутствуют люди, не знающие этого языка (лезгины, цахуры и пр.), то ораторы чаще всего говорят по-азербайджански»[127]. На этом языке в Рутуле с 1932 года выходила газета «Гызыл чобан» («Красный чобан»)[91], на нём писали рутульские поэты Хазарчи Гаджиев и Джамисаб Саларов[128]. Исследуя лексику по животноводству в рутульском языке, лингвист Ф. И. Гусейнов нашёл в ней много тюркских заимствований[129].

Русский язык до начала XX века практически не знали. В 1898 году К. Ф. Ган сообщал, что «русского языка никто не знает»[130]. К таковым относились даже представители социальной верхушки, которые чаще остальных имели контакты с представителями царской администрации. Ботаник профессор Н. И. Кузнецов, побывавший в начале XX века в доме старшины в рутульском с. Шиназ, писал: «Он жал нам руки, что-то быстро говорил по-татарски (по-русски Серкер-Гаджи ничего не понимал, как и все остальные старшины Самурского округа)»[131]. Открытие в 1914 году Рутульского одноклассного училища с преподаванием на русском языке, можно полагать, способствовало знакомству с ним части рутульцев[130]. До 1955 года в школах обучение у рутульцев велось на азербайджанском языке, а с 1955 года по желанию рутульцев и цахур занятия стали вестись на русском языке[132]. В 1991—1992 гг. осуществлён перевод начального обучения на рутульский язык[53].

До революции рутульцы пользовались арабским письмом. На арабской графике в качестве письменного источника известен текст песни на ихрекском диалекте рутульского языка ашуга XVIII века Кор Раджаба[53]. После установление Советской власти в рамках языковой политики поднимался вопрос и о создании рутульской письменности. В постановлении 5-й Сессии ЦИК Дагестанской АССР 7-го созыва сказано: «НКПросу и Институту Дагкультуры наметить ряд мероприятий по изучению возможности создания для мелких горских народностей (агульцы, рутульцы, дидоевцы) письменности и учебников на их родных языках», но впоследствии как пишет Лавров «создание рутульской письменности было признано нецелесообразным»[125]. Он отмечал, что причинами тому стали «нежелание населения, малая его численность, отсутствие подготовленных кадров и, наконец, почти поголовное знание рутульцами такого развитого языка, как азербайджанский»[133]. 10 августа 1990 года вышло Постановление Совета Министров Дагестанской АССР о введении статуса письменности на базе кириллицы (русской графики) для агульского, цахурского и рутульского языков и утверждение алфавитов для этих языков[134].

Культура и быт

Ремесла и промыслы

Основные занятия — животноводство (отгонное овцеводство и разведение крупного рогатого скота) и пашенное земледелие. Возделываемые культуры — рожь, яровая и озимая пшеница, полба, ячмень, просо. Традиционные домашние промыслы — ковроткачество, сукноделие, производство шерстяной вязаной обуви, войлока, узорчатых носков, керамики без гончарного круга, обработка камня, меди, серебра и другое[135]. Село Шиназ ещё в средневековье славилось своим ремеслом. Шиназские ремесленники изготовляли оружие, кольчуги (дир), панцири (джавашин) и другие виды вооружения[136].

Традиционное жилище

Рутульцы строили селения в труднодоступных местах. Частые войны и набеги врагов вынудили рутульцев для усиления обороноспособности возводить крепостные стены, сигнальные и оборонительные башни. Дома каменные двухэтажные с плоской крышей и расположением внизу хлевов, а вверху жилых помещений. По верхней части фасада пролегает узкая терраса, на которую ведет наружная лестница. Очаги пристенные, напоминающие собой камины, часто украшенные крупным лепном орнаментом.[137]

Типы жилища

Традиционные жилища рутульцев:

  • наиболее ранний — одноэтажный или приподнятый на высоких каменных столбах однокомнатный дом, стоящий отдельно от хозяйственных построек;
  • двухэтажный без двора и надворных построек;
  • одноэтажный или двухэтажный дом с небольшим открытым двором, где имеются хозяйственные и подсобные помещения[135].

Традиционная одежда

Рутульская традиционная одежда похожа на одежду других народов южного Дагестана. Одежда мужчин: рубаха туникообразного покроя (ухун) с круглой окантовкой ворота и прямым вертикальным разрезом спереди, штаны с неширокими штанинами (баду), слегка приталенный бешмет (архалук) и черкеска северо-кавказского типа с газырями. Головной убор — папаха из длинноворсной овечьй шкуры (бармак), обувь — вязаные шерстяные сапоги с загнутыми вверх носками (кямашбыр) и кожаные постолы (келамбы). Верхняя одежда — распашной длинный халат — валжаг. В пограничных с Азербайджаном селениях — короткая, до бёдер, распашная кофта и длинная широкая юбка. Головной убор — мешкообразный наволосник (къациген) и сложенный треугольником платок. Обувь — вязаные узорчатые сапоги с загнутым вверх носком. В женской одежде присутствовали серебряные украшения[135].

Национальная кухня

Основная пища мучная и мясо-молочная. Выпекался хлеб нескольких видов из пресного и кислого теста. Наиболее распространённые блюда: гырц (пирог с мясом или травой), хинкал разных форм и размеров, гырцбыр (курзе), пицца, шашлык, плов, дулма (голубцы), просяная и толоконная каши, кьинкий (макароны домашнего приготовления с высушенным мясом или бараниной) пироги с различными начинками[135].

Фольклор

У рутульцев развиты различные жанры фольклора: пословицы, поговорки, сказки, легенды, обрядовые песни, ашугская поэзия. Рутульские поэты и певцы известны своим творчеством далеко за пределами Рутульского района[135].

Общество

Преобладающей формой семьи у рутульцев была малая, хотя в XIX — начале XX веков сохранялись отдельные большие неразделенные отцовские семьи. Наиболее крупной родственной группой был тухум во главе с самым старым его членом. На совете глав отдельных семей тухума решались дела о разделе имущества, договаривались о браках и прочее[135].

Наука

Ещё в XIII веке в с. Шиназ сложилась династия ученых из тухума Саидар. В начале XIV века Ширван-Шах пишет письмо и называет Саида Эфенди великим устазом (араб. أستاذ‎ — учитель) и просит прочитать его труд, дать благословение учености его. Потомками его, в числе которых известный ученый, первый астроном в Дагестане Исмаил Эфенди, в селе Шиназ были открыты средневековый университет, обсерватория и библиотека. В университете, который он основал в XVII веке изучали философию, логику, математику, астрономию, медицину. Обсерватория открытая Исмаилом Эфенди — была первой в Дагестане. Развалины астрономической школы сохранились до сегодняшнего дня в селе Шиназ.[138][139][140][141].

Учеными-арабистами славились села Рутул, Ихрек.

В настоящее время более сотни рутульцев имеют ученые степени кандидатов и докторов наук и успешно трудятся в учебных и научных учреждениях не только Республики и России, но и в странах СНГ. Среди них: член-корреспондент Российской сельскохозяйственной академии, доктор биологических наук Давуд Девришев, доктора и кандидаты наук: Селим Абдурахманов, Гасан Гагаев, Камал Эфендиев, Фарида Гусейнова, кандидат экономических наук Аюбов Нарман, доктор филологических наук, профессор Светлана Махмудова, Ибрагим Ибрагимов, Асали Асалиев, Физули Мугулов, Рамазан Уруджев, Алисултан Алисултанов, Эмиржан Мирзоев, Абдулла Караев, Идаят Гусейнов, Гаджи Казибеков, Верди Вердиев, доктор технических наук, профессор Микаил Вердиев, Гаджи Гаджиев, Магомед Касумов, Нариман Гасанов и др. Большой вклад в изучении истории, культуры, быта рутульского народа внесли кандидат исторических наук Гамзат Мусаев (19412010) (Шиназ) и Курбан Курбанов (19301988) (Лучек).[97][142] Имя Курбана Курбанова носит школа в селе Лучек[143]. За рубежом известен философ и социолог Казем Дагестани.

Поэзия. Творчество

Рутульские поэты и писатели известны не только в Дагестане, но и далеко за его пределами. На первом съезде писателей СССР приняли участие Рутульские поэты: Джамесеб Саларов, Эзерчи Шинази и Нурахмед Рамазанов, положившие основу Рутульской литературы XX века. На азербайджанском языке сохранились шедевры рутульских поэтов и писателей: Зайнаб Хинави, Эзерчи Шинази, Джамесеба и Куьр-Раджаба. В народной памяти сохранились имена многих ашугов: Малла Тураб, Махмуд, Кьабилешды Али, Куьр-Раджаб, Джамесеб, Нурахмед Рамазанов, Эзерчи Шинази, Сакит Курбанов, Гаджи-Юсуф Меджидов, Шафи Ибрагимов (Амсар), Магомед Улилеев и другие.[97][142]

За пределами России известны: Фезли-Герей Рутульский, Натаван Дагестанлы, Исмаил Дагестанлы (Азербайджан), Ибрахим Шинази (Турция), Шамиль Дагестани, Эльфат Эдельби (Сирия), а также много другие выходцы из района, проживающие в различных странах, добившиеся успехов и признания.[97][142]

Спорт

Рутульский район и Республику прославили на весь мир рутульские спортсмены, которые не раз становились Чемпионами Мира, Европы, СССР и России. Это Заслуженные мастера спорта Вагаб Казибеков и Насир Гаджиханов, первый в истории 4-х кратный Чемпион Европы по тхэквондо — Сейфулла Магомедов, первая российская Чемпионка Мира по вольной борьбе — Саният Ганачуева, Чемпионы Мира по боям без правил — Кавказ Султанмагомедов и Ямил Эфендиев, 2-кратный чемпион мира по кикбоксингу Сабир Абдуллаев, боец MMA Мариф Пираев, Чемпион Мира и Европы по кикбоксингу Абдуллаев Вагиф, Чемпион СССР по вольной борьбе и самбо Курбан Агаев, Заслуженный тренер России Ризванов Абдуселим, Чемпион Мира и России по боксу в супертяжелом весе Балу Зауэр и другие.[97][142]

См. также


Напишите отзыв о статье "Рутульцы"

Комментарии

  1. Здесь подразумевается Лакз. Под «лезгинами» в дореволюционной литературе чаще подразумевались горцы Дагестана.

Примечания

  1. 1 2 [cpnc.ru/dagestan/ns/narodi-sev-kav/233-2012-07-22-13-43-25.html Портал Культуры Народов Северного Кавказа - Рутульцы]
  2. [www.kavkazoved.info/news/2011/12/26/problemy-etnicheskogo-vyzhivanija-v-azerbajdzhane-i.html Проблемы этнического выживания в Азербайджане]
  3. 1 2 3 4 5 6 7 [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/perepis_itogi1612.htm Официальный сайт Всероссийской переписи населения 2010 года. Информационные материалы об окончательных итогах Всероссийской переписи населения 2010 года]
  4. 1 2 3 4 5 6 [www.perepis2002.ru/ct/doc/TOM_04_01.xls Всероссийская перепись населения 2002. Национальный состав населения с самоназваниями и в том числе.]
  5. 1 2 3 4 5 6 [www.ethno-kavkaz.narod.ru/rndaghestan.html Этносостав населения Дагестана. 2002]
  6. 1 2 3 4 5 6 7 [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/results2.html Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года в отношении демографических и социально-экономических характеристик отдельных национальностей]: [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Materials/doklad2.rar см.]
  7. 1 2 [www.ethnologue.com/country/AZ/languages Rutuls in Azerbayjan]
  8. [regnum.ru/news/polit/1320893.html Константин Казенин: О чем Медведева не спросят в Азербайджане?]
  9. 1 2 [arunion.info/news/problemy_korennykh_narodov_kavkaza/2011-12-21-1150 Проблемы коренных народов Кавказа]
  10. [2001.ukrcensus.gov.ua/rus/results/nationality_population/nationality_popul1/select_51/?botton=cens_db&box=5.1W&k_t=00&p=75&rz=1_1&rz_b=2_1%20%20%20%20%20%20 Государственный комитет статистики Украины. Всеукраинская перепись населения 2001 года. Распределение населения по национальности и родному языку]. [www.webcitation.org/65ZvM21zj Архивировано из первоисточника 20 февраля 2012].
  11. [www.stat.kz/p_perepis/Pages/default.aspx Агентство Республики Казахстан по статистике. Перепись 2009.] ([www.stat.kz/p_perepis/Documents/%D0%9D%D0%B0%D1%86%20%D1%81%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2.rar Национальный состав населения])
  12. [www.demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_89.php?reg=6 Перепись в Грузии 1989 года]
  13. [www.demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_89.php?reg=4 Перепись в Узбекистане 1989 года]
  14. [www.demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_89.php?reg=14 Перепись в Туркменистане 1989 года]
  15. [www.ethnologue.com/language/rut Rutul]. Ethnologue.
  16. 1 2 3 4 5 Мусаев Г. М. (доцент кафедры Истории Дагестана ДГУ). Рутулы (XIX - начало XX вв.). Историко-этнографическое исследование. — Махачкала: Издательство "Юпитер”, 1997. — С. 288.
  17. 1 2 Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык. Синхрония и диахрония / Под ред. А. Б. Васильева. — М.: Изд. Дом «Народы Дагестана», 2004. — 308 с.
  18. [www.rusnations.ru/info/narody/itel_meny/ Рутульцы]
  19. Книга «Рутулы». Мусаев Г. М., стр. 8
  20. 1 2 3 Юрий Евстигнеев. [books.google.ru/books?id=tlRoMgCpmP4C&dq=%D1%80%D1%83%D1%82%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%86%D1%8B+%D0%BE%D1%82%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%8F%D1%82%D1%81%D1%8F+%D0%BA&hl=ru&source=gbs_navlinks_s Россия: коренные народы и зарубежные диаспоры (краткий этно-исторический справочник)]. — Litres, 2013. — С. 813. — ISBN 545723665X, 9785457236653.
  21. 1 2 Юрий Андреевич Евстигнеев. [books.google.ru/books?id=IgIyAAAAMAAJ&q=%D1%80%D1%83%D1%82%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%86%D1%8B+%D0%BE%D1%82%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%8F%D1%82%D1%81%D1%8F+%D0%BA&dq=%D1%80%D1%83%D1%82%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%86%D1%8B+%D0%BE%D1%82%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%8F%D1%82%D1%81%D1%8F+%D0%BA&hl=ru&sa=X&ei=B-7xUuLVAueO4wTL0oCIBw&redir_esc=y Российская федерация. Народы и их подразделения]. — Издательство С.-Петербургского университета, 2003. — С. 221.
  22. 1 2 [Гаджиева А. Г. "Происхождение народов Дагестана (по данным антропологии)". — Махачкала, 1965. С. 46]
  23. [rutul.etnosmi.ru/one_stat.php?id=501 Рутульцы и рутульский язык]
  24. [shinaz.ru/lang.php Рутульский язык.]
  25. [www.centrasia.ru/newsA.php?st=1321248300 Ф.Дашлай: Кто такие гаргары? Тайны исчезнувшего народа и его письменности]
  26. Институт этнографии имени Н.Н. Миклухо-Маклая. Народы Кавказа, Том 2. — Изд-во Академии наук СССР, 1960.
  27. Ибрагимов Г.Х. [books.google.ru/books?id=2aIPAAAAMAAJ&q=а+также+близкое+родство+рутульского&dq=а+также+близкое+родство+рутульского&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwimoZrMgaHOAhWFDSwKHUszBb8Q6AEIHTAA Рутульский язык]. — Наука, 1978. — 308 с.
  28. Косвен М. О. [books.google.ru/books?id=m0bRAAAAMAAJ&q=Этнография+и+история+Кавказа.+Исследования+и+материалы&dq=Этнография+и+история+Кавказа.+Исследования+и+материалы&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjk0ruEg6HOAhXJdCwKHf9FCJsQ6AEIHTAA Этнография и история Кавказа: иссле дования и материалы]. — М.: Изд-во восточной лит-ры, 1961. — 257 с.
  29. [www.narodru.ru/peoples1259.html Рутульцы]
  30. [soviet-life.narod.ru/Peoples.of.the.USSR/Rutuls/Rutuls.html Рутульцы]
  31. [www.ethnologue.com/country/AZ/languages Rutul]
  32. 1 2 3 [www.odnoselchane.ru/?sect=1675 Рутульцы]
  33. 1 2 3 Михаил Алексеев, Казенин К. И., Мамед Сулейманов. Дагестанские народы Азербайджана: политика, история, культур. — М.: Европа, 2006. — С. 88. — ISBN 5-9739-0070-3.
  34. 1 2 3 4 5 6 Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык. Синхрония и диахрония / Под ред. А. Б. Васильева. — М.: Изд. Дом «Народы Дагестана», 2004. — С. 8, 9. — 308 с.
  35. [www.kavkazoved.info/news/2011/12/27/problemy-etnicheskogo-vyzhivanija-v-azerbajdzhane-ii.html Проблемы этнического выживания в Азербайджане. Ч2]
  36. [www.regnum.ru/news/polit/1320893.html Константин Казенин: О чём Медведева не спросят в Азербайджане?]
  37. [chernovik.net/content/chistovik/o-problemah-shekinskih-rutulcev Сократ Борчинский. «О проблемах шекинских рутульцев»]
  38. [www.kavkazoved.info/pview/2011/12/26/problemy-etnicheskogo-vyzhivanija-v-azerbajdzhane-i.html Проблемы этнического выживания в Азербайджане. Ч1]
  39. Рутульцы — статья из Большой советской энциклопедии.
  40. [enc-dic.com/word/r/Rutulc-21452.html Рутульцы2]
  41. 1 2 3 Булатова А. Г. Рутульцы // Народы Дагестана. — М.: Наука, 2002. — С. 416. — ISBN 5-02-008808-0.
  42. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_10.php Всероссийская перепись населения 2010 г. Национальный состав населения Российской Федерации]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/683aGZggq Архивировано из первоисточника 31 мая 2012].
  43. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_etn_10.php?reg=37 Всероссийская перепись населения 2010 г. Население по национальности, полу и субъектам Российской Федерации // Республика Дагестан]. «Демоскоп».
  44. [archive.is/aaEc Дагестанская Правда - Рутулы]
  45. 1 2 Ибрагимов Г.Х. "Народы Дагестана" №1. — М., 2006.
  46. [www.rae.ru/meo/pdf/2015/8-3/8144.pdf Новая надпись на Албанском языке. Махмудова С. М.]
  47. Kazuto Matsumura. [www.l.u-tokyo.ac.jp/~kmatsum/kaken/Rusbiblio/MinLangRus2002.pdf Indigenous Minority Languages of Russia. A Bibliographical Guide]. — Токио, Япония: ELPR, 2002. — С. 232.
  48. [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_89.php?reg=7 Всесоюзная перепись населения 1989 года. Национальный состав населения по республикам СССР]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/61DmrClqp Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
  49. [azerbaijans.com/content_1703_en.html Azərbaycan :: Baş səhifə]
  50. [atlas.musigi-dunya.az/az/rutul_map.html Atlas of traditional music of Azerbaijan]
  51. В. А Тишков, Алексей Васильевич Журавский, Ольга Евгеньевна Казьмина, Russia (Federation). Министерство регионального развития, Российская академия наук. Народы северокавказской языковой семьи // [books.google.ru/books?id=5Y8uQwAACAAJ&dq=Народы+России.+Атлас+культур+и+религий+2008&hl=ru&sa=X&ei=WhH7UseWPKvZ4QTi5oDgDQ&redir_esc=y Народы России. Алтас культур и религий] / Ответственные редакторы: В.А. Тишков, А.В. Журавский, О.Е. Казьмина. Рецензирующая организация: Кафедра этнологии исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. — М.: ИПЦ "Дизайн. Информация. Картография", Москва, 2008. — С. 139. — 256 с. — ISBN 5287006071, 9785287006075.
  52. Алиев Б. Г., Умаханов М.-С. К. [books.google.ru/books?id=O8QiAQAAIAAJ&q=единственным+источником,+упоминающим+слово+рутул,+является+поэма&dq=единственным+источником,+упоминающим+слово+рутул,+является+поэма&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjQsMyG7tDJAhXn8XIKHb8pA94Q6AEIHjAA Дагестан в XV — XVI вв. (вопросы исторической географии)]. — Махачкала: Институт ИАЭ ДНЦ, 2004. — С. 387.
  53. 1 2 3 4 Ибрагимов Г. Х. Рутульский язык // Языки Российской Федерации и соседних государств. Энциклопедия в 3-х томах. — М: Наука, 2001. — Т. 2. — С. 493. — ISBN 5-02-011267-4, 5-02-011268-2 (Т.2).
  54. 1 2 Ибрагимов Г. Х., 2004, с. 18.
  55. 1 2 Рутульцы // Народы Кавказа / Под общ. ред. С. П. Толстова. — М.: Изд-во АН СССР, 1960. — Т. 1. — С. 537.
  56. Лавров Л. И., 1962, с. 110.
  57. [Алексис Шнайдер. Народы Кавказа языки, антропология новая версия. 2003]
  58. [cheloveknauka.com/zhivotnovodcheskaya-leksika-hnovskogo-govora-rutulskogo-yazyka Животноводческая лексика хновского говора рутульского языка]
  59. [www.dissercat.com/content/myukhrekskii-dialekt-rutulskogo-yazyka Мюхрекский диалект рутульского языка ]
  60. R.H. Hewsen. Ethno-history and the Armenian influence upon the Caucasian Albanians. Classical Armenian Culture (Armenian Texts and Studies, 4). — Scholars Press, 1982. — С. 33. — ISBN 0-89130-565-3, 0-89130-566-1 (pbk.).
  61. Ихилов М. М., 1967, с. 53.
  62. Ибрагимов Г. Х. Историческая характеристика самоназвания цахурцев йихъбы // Ономастика Кавказа (межвузовский сборник статей). — Орджоникидзе: Северо-Осетинский гос. университет им. К.Л. Хетагурова, 1980. — С. 67.
  63. Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. — М.: Наука, 1973. — С. 152.
  64. Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. — М.: Наука, 1973. — С. 153.
  65. Ихилов М. М., 1967, с. 51-52.
  66. 1 2 3 4 Лавров Л. И., 1962, с. 113.
  67. Ихилов М. М., 1967, с. 62.
  68. Рамазанов Х. Х., Шихсаидов А. Р. Очерки истории Южного Дагестана. — Махачкала: Дагестанский филиал Академии наук СССР, 1964. — С. 59.
  69. Ихилов М. М., 1967, с. 146.
  70. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Надписи X — XVII вв. Тексты, переводы, комментарий, вступительная статья и приложения Л. И. Лаврова. — М.: Наука, 1966. — Т. 2, часть 1. — С. 191.
  71. [hist.ctl.cc.rsu.ru/Don_NC/Middle/Etn_Dag.htm История Дона и С.Кавказа с древнейших времен до 1917 года — Этносы дагестанской группы]
  72. [referatyk.com/istoriya/5055-etnogenez_narodov_dagestana.html Этногенез народов Дагестана]
  73. 1 2 Народы Кавказа / Под общ. ред. С. П. Толстова. — М.: Изд-во АН СССР, 1960. — Т. 1. — С. 537-538.
  74. Лавров Л. И., 1962, с. 114.
  75. 1 2 3 Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Надписи X — XVII вв. Тексты, переводы, комментарий, вступительная статья и приложения Л. И. Лаврова. — М.: Наука, 1966. — Т. 2, часть 1. — С. 176-177.
  76. 1 2 Лавров Л. И., 1962, с. 115.
  77. Лавров Л. И. [books.google.ru/books?id=n5JpAAAAMAAJ&dq=рутульцы+частично+переселились+на+равнины+Северного+Азербайджана&hl=ru&sa=X&ei=xtM4VZrwKselsgGpjIG4Aw&ved=0CBsQ6AEwAA Историко-этнографические очерки Кавказа]. — Наука: Л., 1978. — С. 36.
  78. Ихилов М. М., 1967, с. 147.
  79. Рамазанов Х. Х., Шихсаидов А. Р. Очерки истории Южного Дагестана. — Махачкала: Дагестанский филиал Академии наук СССР, 1964. — С. 103.
  80. 1 2 3 4 5 Olson James. [books.google.ru/books?id=CquTz6ps5YgC&pg=PA576&dq=Rutul&hl=ru&sa=X&ei=1stMUcu8MMTfPa6QgagO&ved=0CD0Q6AEwAg#v=onepage&q=Rutul&f=false An Ethnohistorical Dictionary of the Russian and Soviet Empires]. — Greenwood Publishing Group, 1994. — P. 576. — ISBN 0313274975.
  81. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Надписи XVIII — XX вв. Издание текстов, переводы, комментарии, статья и приложения Л. И. Лаврова. — М.: Наука, 1968. — Т. 2, часть 2. — С. 35.
  82. Лавров Л. И. Рутульцы // Народы Дагестана: сборник статей. — Изд-во Академии наук СССР: М., 1955. — С. 195.
  83. Лавров Л. И. [books.google.ru/books?id=OY8dAAAAMAAJ&q=Лавров+этнография+кавказа&dq=Лавров+этнография+кавказа&hl=ru&sa=X&redir_esc=y Этнография Кавказа.  : по полевым материалам 1924-1978 гг]. — "Наука", Ленинградское отд-ние, 1982. — С. 146. — 223 с.
  84. Лавров Л. И., 1962, с. 118.
  85. Рамазанов Х. Х., Шихсаидов А. Р. Очерки истории Южного Дагестана. — Махачкала: Дагестанский филиал Академии наук СССР, 1964. — С. 202.
  86. Ихилов М. М., 1967, с. 98-99.
  87. [www.dagpravda.ru/?com=materials&task=view&page=material&id=14707 «Дагестанская Правда» — Культура — Рутул]
  88. [www.buynaksk.com/j/content/view/61/59/ Сайт г. Буйнакск — Рутульцы]
  89. Темеев М-С. М.. [www.rusnauka.com/18_EN_2009/Istoria/48739.doc.htm#_ednref13 Принудительные хлебозаготовки и антиколхозные выступления крестьян в Дагестане (1929–1930 гг.).] (рус.).
  90. Ихилов М. М. Материалы по этнографии рутулов и цахур // Краткие сообщения Института этнографии АН СССР. — М., 1960. — Вып. XXXIII. — С. 28.
  91. 1 2 3 4 Народы Кавказа / Под общ. ред. С.П. Толстова. — М.: Изд-во АН СССР, 1960. — Т. 1. — С. 543.
  92. Лавров Л. И., 1962, с. 149.
  93. Булатова А. Г. Рутульцы // Народы Дагестана. — М.: Наука, 2002. — С. 434. — ISBN 5-02-008808-0.
  94. [demoscope.ru/weekly/ssp/ussr_nac_26.php Всесоюзная перепись населения 1926 года.Национальный состав населения по республикам СССР]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/619TI74Lr Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
  95. [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_nac_59.php Всесоюзная перепись населения 1959 года. Национальный состав населения по республикам СССР]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/619jhjFnb Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
  96. О национальном составе КПСС // Известия ЦК КПСС. — М.: Издательство ЦК КПСС «Правда», 1989. — № 7. — С. 113. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0235-7097&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0235-7097].
  97. 1 2 3 4 5 6 [ihrek.my1.ru/publ/istorija/znachimye_sobytija_v_istorii_rutulskogo_rajona/3-1-0-2 Значимые события в истории Рутульского района]
  98. [www.dagpravda.ru/?com=materials&task=view&page=material_print&id=10866 Долгий путь домой] (рус.). Газета «Дагестанская правда» (11 мая 2010). Проверено 22 сентября 2010. [www.webcitation.org/66p9sny9x Архивировано из первоисточника 10 апреля 2012].
  99. [lawru.info/base89/part7/d89ru7364.htm ПОСТАНОВЛЕНИЕ ГОССОВЕТА РЕСПУБЛИКИ ДАГЕСТАН ОТ 18.10.2000 N 191 О КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДАХ РЕСПУБЛИКИ ДАГЕСТАН]. lawru.inf. [www.webcitation.org/61CUWRkhi Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
  100. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_02.php?reg=0 Всероссийская перепись населения 2002 года. Национальный состав населения по регионам России]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/65In1iAwY Архивировано из первоисточника 8 февраля 2012].
  101. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_nac_10.php Всероссийская перепись населения 2010 года. Национальный состав населения Российской Федерации]. «Демоскоп». [www.webcitation.org/683aGZggq Архивировано из первоисточника 31 мая 2012].
  102. Абдул-Рашид Гаджиевич Гаджиев. [books.google.ru/books?id=0e46AQAAIAAJ&q=%D1%80%D1%83%D1%82%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%86%D1%8B+%D0%BA%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D1%83&dq=%D1%80%D1%83%D1%82%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%86%D1%8B+%D0%BA%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D1%83&hl=ru&sa=X&ei=te_xUvEUzYHgBITbgKgD&redir_esc=y Происхождение народов Дагестана]. — Эльбрус, 1996. — С. 245.
  103. Лев Миронович Минц. [books.google.ru/books?id=Ub99urh1xYcC&printsec=frontcover&dq=%D0%A0%D0%B0%D1%81%D1%8B+%D0%B8+%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4%D1%8B++%D0%90%D0%B2%D1%82%D0%BE%D1%80%D1%8B:+%D0%9B%D0%B5%D0%B2+%D0%9C%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87+%D0%9C%D0%B8%D0%BD%D1%86&source=bl&ots=geMhNZ2-Uj&sig=vdQGRuhcenu9EN0YiIs3TFaKifk&hl=ru&sa=X&ei=oHZEUOT9MvP64QTuqIH4CA&ved=0CDQQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false Расы и народы]. — Olma Media Group, 2007. — С. 454. — ISBN 5373006548, 9785373006545.
  104. Этническая одонтология СССР. — М.: Наука, 1979. — С. 160.
  105. П.И. Пучков. [www.isras.ru/files/File/Publication/Monografii/Glava_6_1.pdf РАЗДЕЛ II. РОССИЙСКИЙ ОПЫТ. СОВРЕМЕННЫЕ РЕАЛИИ]. www.isras.ru. [www.webcitation.org/65BNPuB7v Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
  106. Вучетич Н. «Четыре месяца в Дагестане». «Кавказ», № 72. Тифлис, 1864.
  107. Ихилов М. М. Материалы по этнографии рутулов и цахур // Краткие сообщения Института этнографии АН СССР. — М., 1960. — Вып. XXXIII. — С. 26.
  108. Марк Осипович Косвен, Институт этнографии имени Н.Н. Миклухо-Маклая. [books.google.ru/books?id=XFkUAAAAIAAJ&q=%D0%B8%D0%B7%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F+%D0%BB%D1%83%D1%87%D0%B5%D0%BA&dq=%D0%B8%D0%B7%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F+%D0%BB%D1%83%D1%87%D0%B5%D0%BA&hl=ru&sa=X&ei=yF8GU-T6BKjU4wT18oE4&redir_esc=y Кавказский этнографический сборник, Том 79]. — Изд-во Академии наук СССР, 1962. — С. 113. — 308 с.
  109. Ган К. Ф. Путешествия в Кахетию и Дагестан (летом 1898 г.). СМОМПК, вып. XXXI. Тифлис, 1902
    Ган К. Ф. Биография Г. И. Радде. Коллеция Кавказского музея, т. VI, Тифлис, 1912.
  110. Ханыков Н. «Археологическое известие». «Кавказ», № 52, 53. 1850
  111. Берже А. П. Прикаспийский край / «К. К.» на 1875. — Тф., 1856.
  112. Берже А. П. Князь М. С. Воронцов. // «Русская старина» — «Р. С.», т. VII, 1975.
  113. Берже А. П. Краткий обзор горских племен на Кавказе. — Тф., 1858.
  114. Кузнецов Н. И. В дебрях Дагестана. // ИРГО, г. X, IXI, 1913, вып. 1-3.
  115. Зиссерман А. Л. Двадцать пять лет на Кавказе. — СПб., 1879. — С. 1.
  116. [rutulets.ru/history/selo-luchek.html Село Лучек]
  117. Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь. — М.: Восточная литература РАН, 2006. — Т. 1. — С. 394—395. — ISBN 5-02-018209-5, 5-02-018420-9.
  118. 1 2 Булатова А. Г. Рутульцы // Народы Дагестана. — М.: Наука, 2002. — С. 429. — ISBN 5-02-008808-0.
  119. Ихилов М. М., 1967, с. 224.
  120. Ибрагимов Г. Х., 2004, с. 17.
  121. 1 2 Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык. Синхрония и диахрония / Под ред. А. Б. Васильева. — М.: Изд. Дом «Народы Дагестана», 2004. — С. 20, 21. — 308 с.
  122. Les langues du Monde.. — Paris, 1924. — С. 327-342.
  123. Сведения арабских писателей о Кавказе. — С. 7, 29.
  124. Джейранишвили Е. Ф. Рутульский язык // Языки народов СССР: в 5-ти томах. Иберийско-кавказские языки. — М: Наука, 1967. — Т. 4. — С. 580.
  125. 1 2 Лавров Л. И., 1962, с. 151.
  126. Согласно конституции, государственными языками республики являются русский и все языки народов Дагестана. Однако только 14 языков: русский, аварский, агульский, азербайджанский, даргинский, кумыкский, лакский, лезгинский, ногайский, рутульский, табасаранский, татский, цахурский, чеченский, имеют свою письменность и функционируют как государственные.
  127. Сергеева Г. А. Межэтнические связи народов Дагестана во второй половине XIX-XX вв. (этноязыковые аспекты) // Кавказский этнографический сборник. — Изд-во Академии наук СССР, 1989. — Т. 9. — С. 128.
  128. Народы Кавказа / Под общ. ред. С.П. Толстова. — М.: Изд-во АН СССР, 1960. — Т. 1. — С. 544.
  129. Сергеева Г. А. Межэтнические связи народов Дагестана во второй половине XIX-XX вв. (этноязыковые аспекты) // Кавказский этнографический сборник. — Изд-во Академии наук СССР, 1989. — Т. 9. — С. 114.
  130. 1 2 Лавров Л. И., 1962, с. 143.
  131. Сергеева Г. А. Межэтнические связи народов Дагестана во второй половине XIX-XX вв. (этноязыковые аспекты) // Кавказский этнографический сборник. — Изд-во Академии наук СССР, 1989. — Т. 9. — С. 98.
  132. Ихилов М. М. Материалы по этнографии рутулов и цахур // Краткие сообщения Института этнографии АН СССР. — М., 1960. — Вып. XXXIII. — С. 30.
  133. Сергеева Г. А. Межэтнические связи народов Дагестана во второй половине XIX-XX вв. (этноязыковые аспекты) // Кавказский этнографический сборник. — Изд-во Академии наук СССР, 1989. — Т. 9. — С. 119.
  134. Ибрагимов Г. Х., 2004, с. 9.
  135. 1 2 3 4 5 6 [firo04.firo.ru/?page_id=2282 Статья Рутульцы (firo.ru)]
  136. [shinaz.ru Шиназские ремесленники]
  137. Сборник очерков по этнографии Дагестана. Л. Б. Панек, Е. М. Шиллинг, ДНЦ РАН 1996 г.
  138. [minnacrd.ru/index.php/component/content/article/2-uncategorised/1924-rutulinfo Министерство по национальной политике Республики Дагестан — Рутулы в Дагестанском историческом процессе]
  139. [www.dagpravda.ru/rubriki/obshchestvo/27452946/ Дагестанская Правда — Рутулы в дагестанском историческом процессе ]
  140. Гусейханов М. К., Цахаева К. Т. [cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-islama-na-razvitie-estestvoznaniya-v-dagestane.pdf Журнал "Исламоведение". Статья: "Влияние ислама на развитие естествознания в Дагестане"]. — 010. — С. 27-36.
  141. [shinaz.ru/3.php Исмаил-Эфенди Шиназский]
  142. 1 2 3 4 [archive.is/CtC1Q Республиканская газета «Рутульские Новости» — Значимые события в истории Рутульского района]
  143. [luchek.dagschool.com/nasha_shkola.php МКОУ Лучекская средняя общеобразовательная школа имени Курбанова Курбана Эмировича]

Литература

  • Мусаев Г. М. Рутулы. — Махачкала: АОЗТ "Юпитер", 1997. — С. 282.
  • Ибрагимов Г. Х. Рутульский язык: Синхрония и диахрония. — Махачкала: Изд. Дом «Народы Дагестана», 2004.
  • Ихилов М. М. Народности лезгинской группы: этнографическое исследование прошлого и настоящего лезгин, табасаранцев, рутулов, цахуров, агулов. — Махачкала: Дагестанский филиал Академии наук СССР, 1967. — 369 с.
  • Лавров Л. И. Рутульцы в прошлом и настоящем // Кавказский этнографический сборник. — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1962. — Т. 3.
  • Рутульцы // Народы России. Атлас культур и религий. — М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. — 320 с. — ISBN 978-5-287-00718-8.
  • [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas/0/etno_id/74 Рутульцы] // [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas Этноатлас Красноярского края] / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей ; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов, Р. Д. Цокаев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. — 224 с. — ISBN 978-5-98624-092-3.

Ссылки

  • [рутульцы.рф/ Рутульский национальный сайт]
  • [rutulets.ru/ Рутульцы: история, культура и современная жизнь]
  • [rutul.etnosmi.ru/ «Рутульские Новости» — Республиканская газета на рутульском языке]
  • [kult-rutul.ru/muzey/ Сайт Центра Рутульской национальной культуры]

Отрывок, характеризующий Рутульцы

Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…