Руффо, Фабрицио Диониджи

Его Высокопреосвященство кардинал Фабрицио Диониджи Руффо Fabrizio Dionigi Ruffo <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Кардинал-дьякон с дьяконством Санта-Мария-ин-Виа-Лата.</td></tr>
Кардинал-протодьякон
31 января 1821 года — 13 декабря 1827 года
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Кардинал Антонио Дориа Памфили
Преемник:	Кардинал Джузеппе Альбани
Рождение:	16 сентября 1744(1744-09-16) Сан-Лучидо, Неаполитанское королевство
Смерть:	13 декабря 1827(1827-12-13) (83 года) Неаполь, королевство Обеих Сицилий
Кардинал с:	26 сентября 1791 года
Награды:

Фабрицио Диониджи Руффо (итал. Fabrizio Dionigi Ruffo; 16 сентября 1744, Сан-Лучидо, Неаполитанское королевство — 13 декабря 1827, Неаполь, королевство Обеих Сицилий) — неаполитанский кардинал и государственный деятель Неаполитанского королевства в годы революции. Генеральный викарий Неаполитанского королевства с 25 января 1799 по 1801. Посол Неаполитанского королевства при Святом Престоле с 1801 по 1827. Камерленго Священной Коллегии кардиналов с 29 марта 1819 по 21 февраля 1820. Префект Священной Конгрегации воды с 10 февраля 1821 по 13 декабря 1827. Кардинал in pectore с 26 сентября 1791 по 21 февраля 1794. Кардинал-дьякон с 21 февраля 1794, с дьяконством S. Angelo in Pescheria с 12 сентября 1794 по 11 августа 1800. Кардинал-дьякон с дьяконством Санта-Мария-ин-Космедин с 11 августа 1800 по 27 июня 1821. Кардинал-дьякон с дьяконством Санта-Мария-ин-Виа-Лата с 27 июня 1821. Кардинал-протодьякон с 31 января 1821 по 13 декабря 1827.

Биография

Когда Шампионне во главе французского войска вторгся в Неаполь, Руффо, в союзе с разбойничьими шайками, организовал в 1799 году восстание калабрийцев, повлекшее за собой падение Партенопейской республики.

При взятии папы Пия VII в плен, Руффо удалился вместе с ним во Францию. В последние годы жизни был членом неаполитанского государственного совета.

Кардинал Руффо объявлял Habemus Papam — избрание кардинала Аннибале делла Дженга, папой римским Львом XII на Папском Конклаве 1823, а также короновал Льва XII.

Внучатый племянник кардинала Томмазо Руффо.

7 августа 1799 года был награждён орденами Св. Андрея Первозванного, Св. Александра Невского и Св. Анны 1-й степени.

Ссылки

• [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bruffo.html Информация]  (англ.)

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Руффо, Фабрицио Диониджи

И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.