Руфь

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Руфь, (ивр.רות‏‎, Рут) — библейская праведница, именем которой названа «Книга Руфь». Жизнь её относится к последним годам смутного периода Судей. Родом моавитянка, она настолько привязалась к своему новому родству по мужу (еврею из Вифлеема), что после смерти мужа не хотела расстаться со своей свекровью Ноеминью (Наоми), приняла её религию и переселилась с ней из Моава (куда Ноеминь с мужем временно удалялись из Израиля по случаю голода) в Вифлеем (Бейт-Лехем), где они и поселились. Праведность и красота молодой Руфи были причиной того, что она стала женой знатного Вооза (Боаза) и стала таким образом прабабушкой (праматерью) царя Давида.

Рут стала символом праведного вхождения в еврейской народ, поэтому зачастую женщины, проходящие гиюр, выбирают себе еврейское имя Рут.

Иногда для названий организаций, помогающих прозелитам, используют имя Рут.

В честь Руфи назван астероид (798) Руфь, открытый в 1914 году.



См. также

Напишите отзыв о статье "Руфь"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Руфь

Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.