Рухнувшие небеса

Рухнувшие небеса
Falling Skies
Жанр	Научная фантастика, Постапокалиптика, Драма
Создатель	Роберт Родэт
В ролях	Ной Уайл Мун Бладгуд Дрю Рой Джессика Шрэм Максим Найт Сейшелл Гэбриел
Страна	США США
Количество сезонов	5
Количество серий	52
Производство
Продюсер	Джон Райан Стивен Спилберг
Хронометраж	45 мин
Трансляция
Телеканал	TNT
На экранах	с 19 июня 2011  по 30 августа 2015
Формат видео	1080i (HDTV)
Ссылки
[www.fallingskies.com/ Официальный сайт]
IMDb	ID 1462059

«Рухнувшие небеса», «Сошедшие с небес» (англ. Falling Skies) — американский научно-фантастический сериал, созданный Робертом Родэтом, рассказывающий о вторжении пришельцев на Землю. Сериал вышел на экраны 19 июня 2011 года на кабельном телеканале TNT в США. Исполнительный продюсер — Стивен Спилберг. Премьера второго сезона состоялась 17-го июня на канале TNT, а 11 июля 2012 г TNT продлил сериал на третий сезон с премьерой в 2013 году. 20 июля 2014 сериал был продлен на пятый сезон, который стал последним.

Сюжет

После вторжения на Землю инопланетян — паукообразных Скитеров, имеющих передовое вооружение — роботов «Мехов», более 90 % населения было уничтожено. История начинается через шесть месяцев после вторжения. В центре событий Том Мэйсон, бывший профессор истории Бостонского университета, который становится заместителем командующего Второго Массачусетского полка, группы гражданских и военных, покидающих пост-апокалиптический Бостон. Главный герой должен вернуть своего сына, попавшего в плен к пришельцам и попытаться дать отпор захватчикам…

В ролях

• Ноа Уайли — Профессор истории/Заместитель командующего Второго Массачусетского/Президент новых США (3 сезон)/Бывший президент новых США/Лидер всех ополчений планеты Земля Том Мэйсон
• Мун Бладгуд — Доктор Энн Мэйсон (Гласс), вторая жена Тома Мэйсона, родная мать Лекси
• Дрю Рой — Хел Мэйсон, старший сын Тома Мэйсона, старший брат Бена, Мэтта и Лекси
• Скарлетт Бирн — Лекси
• Джессика Шрэм — Карен, бывшая девушка Хела; впоследствии стала посредником Эшфени.
• Максим Найт — Мэт Мэйсон, младший сын Тома Мэйсона
• Сейшелл Гэбриел — Лурдес, помощница Доктора Гласс.
• Питер Шинкода — Дай, член Второго Массачусетского полка
• Сара Картер — Маргарет, член Второго Массачусетского полка, девушка Хела
• Колин Каннингем — Джон Поуп, бывший уголовник/Предводитель "Берксерков"(2-4 сезоны)
• Коннор Джессуп — Бен Мэйсон, сын Тома Мэйсона
• Уилл Пэттон — Капитан/Полковник (3-4 сезоны), командующий Второго Массачусетского Дэниел Уивер
• Роберт Шон Леонард — Ученый, ядерный физик Роджер Кадар, "Крысиный король".

Производство

Концепция

Разработка официально началась в 2009 году, когда TNT объявила, что заказала пилот безымянного проекта о вторжении пришельцев. Сценарий фильма «Рухнувшие небеса» был создан Робертом Родэтом, который уже получил известность благодаря написанному им сценарию к оскароносному фильму Стивена Спилберга «Спасти рядового Райана». Родэт разработал пилотный эпизод на базе идеи, которая была придумана совместно со Спилбергом. Первоначально сериал был назван «Конкорд» (это был намёк на сражения при Лексингтоне и Конкорде и одновременно — на профессию Тома Мейсона, учителя истории. Однако Спилберг потом предпочёл дать фильму название «Рухнувшие небеса». «Я чувствовал, что это была очень интересная постапокалиптическая история 21 века в духе 76-го. Я придумал — гром в ясный день — название „Рухнувшие небеса“, которое собственно и описывает то, что происходит на планете после вторжения. Что касается уникальности данного сериала, то она состоит в том, что история начинается после успешного завоевания мира», — заявил он. Спилберг был привлечен к проекту в связи с его темами выживания. «Я всегда был заинтересован в том, как мы выживем и насколько мы находчивы, как американцы. Как бы выжившие кормили детей? Как снабжали себя в военном отношении, чтобы защитить и даже вернуть то, что они потеряли?» добавил он. Как и в большинстве работ Спилберга, таких, как «Тихий океан» и «Инопланетянин», основной темой «Рухнувших небес» является семья и братство. Он объяснил: "Я обращаюсь к этой теме, потому что верю в неё. Это что-то, с чем у меня есть самый близкий опыт. [Смеется] Они говорят, написать то, что знаешь, а с семью детьми и тремя сёстрами… Я как правило, всегда возвращаюсь к теме семьи, как критерий для публики, позволяющий чувствовать себя частью этих довольно странных историй ".

Работая над пилотным вариантом сценария, Родэт посвятил пять страниц монтажа инопланетному вторжению, но решил отказаться от этого, так как это уже было в таких фильмах, как «Война миров». «Я написал несколько проектов, смотрел на них и говорил: „Ай-яй-яй, я уже видел это раньше. У меня нет новых эмоций“» — сказал он. Родэту пришла в голову идея добавить в сериал детей, «запряженных пришельцами». «Когда мы работали над начальными элементами сюжета, одна интересовавшая вещь [Спилберга] — была идея, что взрослых убивают, если они представляют угрозу, а детей захватывают по какой-то причине, изменяют или видоизменяют. Тогда упряжка была логическим следствием из этого. Тогда мы узнаем, что делает заключение с детьми на протяжении всего шоу, но представлять себе мы будет это постепенно», — заявил он. Спилберг ранее исследовал идею порабощенных детей в 1984 году в фильме «Индиана Джонс и храм судьбы».

Главный герой сериала Ной Уайл подчеркнул присутствие Спилберга на съемках, заявив, «В любое время он может дать поправку в проект, и это шаг вверх по его сюжетной линии».

«Отпечатки Спилберга были везде. Он сформировал сценарий, придумал пилот, ежедневно наблюдал, вносил предложения по редактированию, работал над лагерем, пришельцами и космическим кораблём.
—Главный герой сериала, Ноа Уайл».

Оригинальный текст (англ.)  

Spielberg’s fingerprints are all over this. He shaped the script, cast the pilot, watched all the dailies, made the editing suggestions, worked on the post and on the aliens and spaceships.

Колин Каннингэм, который играет преступника Джона Попа, воскликнул: "Ты приходишь и думаешь, «Это не просто ТВ-шоу, это что-то другое, чем мы занимаемся», и отметил, что Спилберг был очень практичен в пилоте. «Его возможности огромны. Когда угодно, услышав имя Спилберга, вы знаете, это не будет дерьмом. Вы будете знать, что это будет качественно и здесь будут деньги на проект». Марк Верхайден, шоураннер первого сезона, заявил: «Это здорово знать, у нас есть режиссёр мирового класса, в качестве страховки того, что вы пытаетесь сделать, тот кто поддержит и поможет подготовить отличный материал».

Кастинг

Анонс кастинга начался в июне 2009 года, когда Ной Уайл был объявлен в качестве главного героя. Уайл, работавший с TNT над фильмами о Библиотекаре, был отправлен на различные шоу их канала. Он сказал, что одна из причин, почему он решил принимать участие, это завоевать доверие своих детей. «С рождением моих детей, я начал реально смотреть на мою карьеру их взглядом больше, чем своим, так что это диктует мои решения, движет меня к определенным вещам и отклоняет от других», сказал он. Ещё одной причиной является то, что он связывает это со своим характером, заявив: «Я отождествляю себя с преданностью сыновьям Тома, и восхищаюсь его чувством общественного долга». Спилберг предпочел Уайла на роль, потому что он знал его ещё с сериала «Скорая помощь», производства компании Спилберга. Он хотел, чтобы Уайл появился в его фильме «Спасти рядового Райана» в 1998 году, но из-за проблем в графике, он был не в состоянии сниматься. Спилберг заявил, что он был полон решимости работать с ним снова.

В июле 2009 году Мун Бладгуд, Джесси Шрэм, Сейшелл Гэбриел и Максим Найт были утверждены на роли Энн Гласс, Карен Надлер, Лурдес и Мэтта Мэйсона, соответственно. Бладгуд, исполнительница главной женской роли, не участвовала в прослушивании. Она получила сценарий и была приглашена на роль. Бладгуд согласилась на роль из-за участия Спилберга и Родэта. Она заявила: "Ну конечно, когда тебе вручают сценарий, и говорят, что это Боб Родэт и Стивен Спилберг, вы сразу же обращаетесь к нему. Это привлекает твоё внимание. Я была немного осторожна с желанием снова сыграть в научной фантастике. Но это была больше драматическая, семейная история. Мне понравилось, и я захотела работать со Спилбергом ". Бладгуд добавила, что играть доктора восхищает её. «Мне понравилась идея сыграть врача и отойти от того, что я уже делала», сказала она. В августе 2009 года, Дрю Рой и Питер Шинкода были утверждены, на роль Хела Мэйсона и Дая. Агент Дрю получила сценарий и оба шутили, что Рой может получить роль. "Я получил сценарий через моего агента, как и все остальное. Мы даже шутили о том, что это был проект Стивена Спилберга. Мы такие: "О, да, у меня есть шанс. «Мы просто шутили». Он прослушивался четыре раза на эту роль. «Весь процесс продолжался в течение достаточно долгого времени, а затем в конце концов, это было до меня и ещё одного парня, мы были буквально в ожидании слова от Стивена Спилберга, потому что он должен был просмотреть два прослушивания и принять решение. Всё это, естественно, мне понравилось: „Ладно, даже если я не пройду, это было здорово“. К счастью, удача была на моей стороне».

Съёмки

Пилот был снят в 2009 году в Ошаве, Онтарио, а оставшаяся часть сезона — с июля по ноябрь следующего года в Гамильтоне и Торонто.

TNT объявил о начале производства второго сезона 24 октября 2011 года. Съёмки проходили в Ванкувере и в больнице Ривервью в Кокуитламе, Британская Колумбия с октября 2011 года по март 2012 года.

Основные съёмки третьего сезона начались 22 августа 2012 года.

Съёмочная команда

Родэт и Спилберг выступили в качестве исполнительных продюсеров. Грэм Йост, Джастин Фалфэй и Дэррил Фрэнк также являются исполнительными продюсерами. Йост ранее работал со Спилбергом над сериалом «Тихий океан» производства HBO. Марк Верхайден является одним из исполнительных продюсеров и шоураннером сериала. Верхайден работал над Звездным крейсером «Галактика» в качестве автора и продюсера. Грег Биман также является одним из исполнительных продюсеров. Мелинда Сюй Тейлор — продюсер-супервайзер, ранее она работала над «Остаться в живых». Рэми Аубучон был нанят в качестве шоураннера на второй сезон в мае 2011 перед первой премьерой сезона. Ной Уайл стал продюсером второго сезона.

Показ сериала

Эпизоды с пилотной серии были показаны 1 апреля 2011 года на WonderCon 2011. В Великобритании мировая премьера сериала состоялась 12 апреля на Comic Con. Премьера сериала на TNT состоялась 19 июня 2011 года.

Рейтинги

Двухчасовую премьеру сериала посмотрело 5,9 млн человек, что стало рекордным для кабельных сериалов в 2011 году. Среди зрителей более чем 2,6 млн человек были люди в возрасте от 18 до 49 лет и 0,6 млн. — 50-54 лет. Третью серию посмотрело 4,2 млн человек.. В Великобритании премьеру сериала на платном канале FX посмотрело 402 000 человек. Средняя аудитория по итогам первого сезона в США составила 4,787 млн с демографическим рейтингом 1,64 в возрастной категории 18-49.

Двухчасовая премьера второго сезона собрала у экранов 4,461 млн зрителей, включая 1,869 млн в возрасте 18-49. Средняя аудитория по итогам второго сезона в США составила 3,745 с демографическим рейтингом 1,31 в возрастной категории 18-49.

Двухчасовую премьеру третьего сезона посмотрело 4,210 млн человек, в том числе 2.1 млн в возрасте 25-54 и 1.9 млн в возрасте 18-49. Средний возраст телезрителей составил 47 лет, что на 2 года меньше прошлогоднего дебюта. Средняя аудитория по итогам третьего сезона в США составила 3,532 млн с демографическим рейтингом 1,20 в возрастной категории 18-49. С учётом просмотра в записи в течение 7-ми дней драма в среднем собирала у экранов 5,6 млн зрителей, включая 3,0 млн в возрасте 25-54 и 2.6 млн в возрасте 18-49.

Ссылки

• [www.fallingskies.com/ Официальный сайт] (англ.)
• «Рухнувшие небеса» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Рухнувшие небеса

Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.