Ручкин, Архип Иванович

	Архип Иванович Ручкин
Дата рождения	19 апреля 1898
Место рождения	дер. Низовка, Балашовский уезд, Саратовская губерния, Российская империя
Дата смерти	8 ноября 1979 (81 год)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя; СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1917—1961
Звание	<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение
Командовал	31-й, 22-й и 2-й гвардейские стрелковые корпуса
Сражения/войны	Первая мировая война; Гражданская война в России; Советско-польская война; Великая Отечественная война

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Ручкин.

Архип Иванович Ручкин (19 апреля 1898, дер Низовка, Саратовская губерния — 8 ноября 1979, Москва) — советский военный деятель, генерал-лейтенант (13 сентября 1944 года).

Биография

Архип Иванович Ручкин родился 19 апреля 1898 года в деревне Низовка ныне Самойловского района Саратовской области.

Первая мировая и гражданская войны

В 1917 году был призван в ряды Русской императорской армии, после чего был направлен рядовым на Румынский фронт.

В октябре 1918 года вступил в ряды РККА, после чего был направлен красноармейцем в Вольский запасной батальон, а затем в Чрезвычайный заградительный отряд № 2 особого отдела 9-й армии. С июня 1919 года, находясь на должностях командира взвода 201-го стрелкового полка, младшего командира и командира взвода 473-го пограничного полка, принимал участие в боевых действиях на Южном фронте против войск под командованием генерала А. И. Деникина.

В апреле 1920 года был назначен на должность командира взвода в составе Орловских пехотных курсов. В июне того же года после мобилизации курсов Ручкин был направлен во 2-ю Московскую бригаду курсантов, после чего принимал участие в боевых действиях на Южном фронте против войск под командованием генерала П. Н. Врангеля, а затем — в боевых действиях на территории Эстонии и в советско-польской войне.

В августе 1920 года был направлен на учёбу с одновременным назначением на должность командира взвода Орловских пехотных, а затем 7-х Армавирских пехотных курсов, после окончании которых в июле 1921 года был назначен на должность командира взвода на этих же пехотных курсах.

Межвоенное время

В сентябре 1922 года был направлен на учёбу в Высшую военную объединённую школу Западного фронта, а затем на повторные курсы этого же фронта. После окончания учёбы с апреля 1923 года Ручкин служил в 11-м стрелковом полку (4-я стрелковая дивизия, Белорусский военный округ) на должностях командира взвода и исполняющего должности помощника начальника пулемётной команды и помощника начальника пулемётной роты. С мая по июнь 1924 года исполнял должность начальника пулемётной команды 5-й корпусной школы по подготовке младшего комсостава. В 1928 году закончил курсы усовершенствования комсостава «Выстрел» и в мае 1929 года был назначен на должность командира пулемётной роты и помощника начальника штаба 23-го стрелкового полка (8-я стрелковая дивизия).

В 1931 году вступил в ряды ВКП(б) и в апреле того же года был направлен на учёбу в Военную академию имени М. В. Фрунзе, после окончания которой в 1934 году был назначен на должность начальника штаба 103-го стрелкового полка (35-я стрелковая дивизия), а с февраля 1935 года служил в штабе ОКДВА на должностях помощника начальника 3-го отделения, старшего помощника начальника 1-го отделения 1-го отдела и начальника 3-го отделения этого же отдела.

В октябре 1938 года был назначен на должность преподавателя общей тактики, а в апреле 1941 года — на должность преподавателя кафедры службы штабов Военной академии имени М. В. Фрунзе.

Великая Отечественная война

В октябре 1941 года Ручкин был назначен на должность начальника оперативного отдела оперативной группы линии обороны Орловского военного округа, в феврале 1942 года — на должность помощника и старшего помощника начальника оперативного отдела Западного направления, в мае — на должность старшего помощника начальника оперативного отдела Западного фронта, с июня — заместитель по ВПУ начальника оперативного отдела штаба фронта.

С сентября 1942 по апрель 1943 года состоял для особых поручений при заместителе Верховного Главнокомандующего Красной Армией в ходе уничтожения группировки противника, находившейся в окружении под Сталинградом, а с января 1943 года на Воронежском фронте принимал участие в ходе подготовки и проведения Острогожско-Россошанской, Воронежско-Касторненской и Харьковской наступательных операций.

В апреле 1943 года Архип Иванович Ручкин был назначен на должность генерала для особых поручений Генерального штаба Красной Армии, после чего принимал участие в ходе подготовки и проведении Донбасской и Мелитопольской наступательных операций Южного и Юго-Западного фронтов вплоть до выхода войск фронтов ко Днепру.

С 8 февраля 1944 года исполнял должность командира 31-го гвардейского стрелкового корпуса, который принимал участие в ходе Никопольско-Криворожской, Одесской и Березнеговато-Снигиревской наступательных операций. В мае того же года был назначен на должность командира 22-го гвардейского стрелкового корпуса, участвовавшего в ходе Белорусской, Витебско-Оршанской, Полоцкой, Шяуляйской и Режицко-Двинской наступательных операций. В конце июня корпус прорвал оборону противника северо-западнее Витебска и за последующие два дня последующего наступления прошёл с боями на глубину 20-40 км, выйдя к реке Западная Двина. Вскоре во время Полоцкой операции корпус штурмом освободил Полоцк, важный укреплённый узел. Во время Шяуляйской операции корпус под командованием Ручкина освободил город Зарасай и вскоре вышел к реке Муша западнее города Биржай.

С декабря 1944 года временно исполнял должность заместителя командующего войсками 4-й ударной армией, после чего принимал участие в ходе подготовки и проведения наступательных боевых действий на реке Вента и под Мемелем. В феврале 1945 года был вновь назначен на должность командира 22-го гвардейского стрелкового корпуса, который вскоре принимал участие в ходе боевых действий против группировки противника, блокированной на Курляндском полуострове.

Послевоенная карьера

После окончания войны находился на прежней должности. В октябре 1945 года был назначен на должность заместителя командующего войсками Прибалтийского военного округа по вузам, а в декабре 1946 года — на должность командира 2-го гвардейского стрелкового корпуса.

В июне 1950 года был направлен на учёбу на высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, после окончания которых в августе 1951 года был назначен на должность помощника главнокомандующего Центральной группы войск, в июне 1954 года — на должность генерала-инспектора общевойсковых соединений Главной инспекции Министерства обороны СССР, в апреле 1955 года — на должность заместителя генерал-инспектора Инспекции Сухопутных войск, в июне 1956 года — на должность старшего военного советника командующего войсками военного округа Национальной народной армии ГДР, а в марте 1959 года — на должность старшего преподавателя кафедры оперативного искусства Военной академии Генерального штаба.

Генерал-лейтенант Архип Иванович Ручкин в январе 1961 года вышел в отставку. Умер 8 ноября 1979 года в Москве.

Награды

Воинские звания

Напишите отзыв о статье "Ручкин, Архип Иванович"

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 487—489. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Ручкин, Архип Иванович

– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.

Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.