Стрелковое оружие

Стрелковое оружие — ствольное оружие для стрельбы пулями или другими поражающими элементами. В зависимости от источника энергии для метания поражающего элемента различают огнестрельное, пневматическое, механическое и электрическое стрелковое оружие. ГОСТ 28653—90 определяет стрелковое оружие как ствольное оружие калибром менее 20 мм, предназначенное для метания пули, дроби или картечи.

Снаряды к огнестрельному оружию

Снарядом огнестрельного оружия являются, как правило, металлические предметы.

По соответствию калибру оружия снаряды делятся на:

• калиберного типа — пули;
• подкалиберного типа — картечь, дробь.

По способу исполнения, снаряды делятся на:

• оболочечные — имеющие медную, мельхиоровую, томпаковую или биметаллическую оболочку, содержащую в себе остальные компоненты снаряда;
• безоболочечные — из мягкого металла (свинец, свинцовые сплавы, реже олово, и т. д.), из металлокерамики.

По способу воздействия на цель снаряды делятся на:

• обычные — при ударе образующие ровный раневой канал (см. Огнестрельная рана);
• экспансивные — раскрывающиеся, либо разрушающиеся при ударе о препятствие с целью максимальной передачи тканям кинетической энергии и достижения максимального останавливающего действия.
• специальные — предназначенные для выполнения специальных задач: бронебойные, трассирующие, зажигательные, пристрелочные и их комбинации.
• травматические — с малой проникающей способностью, не предназначенные для причинения смерти. Изготовляются из эластичных материалов (резина) со сравнительно малым удельным весом.

Конструкция

Основными конструктивными элементами огнестрельного оружия являются: ствол, запирающее устройство и воспламеняющее устройство.

Ствол предназначен для придания пуле направленного движения. Внутренняя полость ствола называется каналом ствола. Торец ствола, ближайший к патроннику, называется казённым срезом, противоположный торец — дульным срезом. По устройству канала стволы подразделяются на гладкоствольные и нарезные.

Канал ствола нарезного оружия имеет, как правило, три основных части: патронник, пульный вход, нарезную часть.

Патронник предназначен для размещения и фиксации патрона. Его форма и размеры определяются формой и размерами гильзы патрона. В большинстве случаев форма патронника представляет собой три-четыре сопряжённых конуса: в патронниках под винтовочный и промежуточный патрон — четыре конуса, под патрон с цилиндрической гильзой — один.

Патронники магазинного оружия начинаются патронным вводом — желобком, по которому скользит пуля патрона при подаче его из магазина.

Пульный вход — участок канала ствола между патронником и нарезной частью. Пульный вход служит для правильной ориентации пули в канале ствола и имеет форму усечённого конуса с нарезами, поля которых плавно поднимаются от нуля до полной высоты. Длина пульного входа должна обеспечивать вхождение ведущей части пули в нарезы канала ствола прежде, чем дно пули покинет дульце гильзы. Нарезная часть ствола служит для придания пуле не только поступательного, но и вращательного движения, что стабилизирует её ориентацию в полёте. Нарезы представляют собой полосовидные углубления, вьющиеся вдоль стенок канала ствола. Нижняя поверхность нареза называется дном, боковые стенки — гранями. Грань нареза, обращённая в сторону патронника и воспринимающая основное давление пули, называется боевой или ведущей, противоположная — холостой. Выступающие участки между нарезами — поля нарезов. Расстояние, на котором нарезы делают полный оборот, называется шагом нарезов. Для оружия определённого калибра шаг нарезов однозначно связан с углом наклона нарезов — углом между гранью и образующей канала ствола.

История

Официально считается, что в Европе огнестрельное оружие возникло в XIV веке, когда развитие техники позволило использовать энергию пороха. Это знаменовало новую эру в военном деле — появление артиллерии, в том числе отдельной отрасли артиллерии — ручной артиллерии.

Первые образцы ручного огнестрельного оружия представляли собой сравнительно короткие железные или бронзовые трубы, глухо запаянные с одного конца, который иногда заканчивался стержнем (целиком металлическим или переходящим в древко). Трубы без стержней прикреплялись к ложам, представлявшим собой грубо обработанные деревянные колоды.

Зарядка оружия осуществлялась самым примитивным образом — в канал засыпался заряд пороха, а затем туда вводилась железная или свинцовая пуля. Оружие стрелок зажимал подмышкой или упирал в плечо (впрочем, иногда упором служила и земля). Запал заряда производился путём поднесения тлеющего фитиля к небольшому отверстию в стенке ствола.

Уже в первой четверти XV века в устройстве ручного огнестрельного оружия появились первые усовершенствования — стволы стали длиннее, приклады изогнутыми, затравочные отверстия расположенными не на линии прицеливания, а сбоку (причём около этих отверстий располагались полочки, на которые насыпалась затравка), а на самом стволе появились прицельные приспособления. Такое оружие в Западной Европе называлось кулевринами. Эффективность стрельбы подобных образцов оставалась довольно низкой, а процесс зарядки занимал несколько минут. Большое неудобство представлял собой способ воспламенения заряда — тлеющий фитиль отвлекал стрелка от прицеливания.

Конструкция стрелкового оружия на протяжении XIV—XV вв. оставалась неизменной. Вносились лишь мелкие улучшения. В частности со второй половины XV века фитиль стали крепить на конце рычага, шарнирно укрепленного на оружии. При нажиме на один конец рычага другой (с прикреплённым тлеющим фитилем) касался затравки и воспламенял её. Рычаг получил называние «серпантин». Иногда серпантином называлось и всё оружие. Но в Европе чаще использовалось слово аркебуза, а на Руси — пищаль.

Толчком к дальнейшему развитию огнестрельного оружия стало появление искровых замков в начале XVI века. Их широкое распространение стало возможным лишь благодаря общему развитию техники в Европе. Наибольшее распространение получил так называемый нюрнбергский колесцовый замок. Чтобы привести в действие его предварительно взведенный механизм, следовало нажать на спуск. При этом освобождалось и начинало быстро вращаться особое колёсико, к насеченному краю которого одновременно с началом вращения прикасался курок с зажатым пиритом. До нажима на спуск курок силой двуперной пружины прижимался к крышечке полки, которая с началом вращения колёсика автоматически отодвигалась, давая возможность пириту соприкоснуться с колёсиком, в результате чего тотчас же высекались искры, воспламенявшие пороховую затравку. Перед выстрелом (разумеется, после введения в ствол пороха и пули) нужно было завести ключом пружину колесца, отвести курок от полки, для того чтобы посыпать на неё пороховую затравку, зарыть полку, надвинуть на неё крышку, и подвести к ней курок. Ружья с колесцовыми замками по сравнению с фитилевыми обладали многими преимуществами. Более удобное обращение, надежность и возможность стрелять в любую погоду. Главным недостатком колесцовых замков была их дороговизна, позволявшая вооружать подобными ружьями лишь элитные части армии.

Приблизительно в то же время (начало XVI века) в Европе появляется искровый ударно-кремневый замок. В нём искры, воспламенявшие заряд, высекались из ударявшегося о стальную пластину кусочка кремня, закрепленного на курке. Преимущество ударно-кремневого замка перед колесцовым было в простоте производства и использования. Конструкция ударно-кремневого замка позволила стрелкам сократить интервал между двумя выстрелами до 1 минуты.

Следующий этап развития стрелкового оружия-появление казнозарядных образцов стрелкового оружия, использующих унитарные патроны, первым создателем которых являлся швейцарский оружейник Паули, но его идеи не были внедрены и унитарный патрон и оружие к нему был далее развиты его бывшим работником Дрейзе (игольчатые патроны, игольчатое ружьё) и Лефоше (шпилечные патроны), затем вытесненные патронами центрального боя, в которых капсюль находится в середине донца гильзы. В ружьях Дрейзе уже стали применяться стержневой ударник и боевая цилиндрическая пружина. Также появляются многозарядные конструкции (в виде револьверов) и магазинных винтовок. Дальнейшее направление развитие стрелкового оружия связано с создания самозарядного и полуавтоматического (митральеза, в России — картечница)оружия. Развивая и модернизируя конструкцию митральез изобретатель Максим создаёт полностью автоматическое оружие — пулемёт Максима. Причём создание полностью автоматизированного оружия было невозможно без создания бездымных порохов. Все основные разновидности механизмов автоматических пистолетов разработал Браунинг. Современная тенденция создания новых конструкций-прежде всего технологическое улучшения (введение новых материалов-пластмасс и керамики), применение безгильзовых патронов, повышение кучности, точности, убойной силы.

Классификация огнестрельного оружия

По назначению

• Гражданское
  • Оружие самообороны
  • Спортивное
  • Охотничье
  • Сигнальное
• Служебное — для людей, которые по долгу службы могут применять силу (вооружённая охрана, милиция, полиция и пр.).
• Боевое — для ведения боевых действий.

По типу канала ствола

• Гладкоствольное оружие — не имеет нарезов в стволе. Как правило, предназначено для стрельбы дробью или пулей, реже — подкалиберными стреловидными боеприпасами или турбинными пулями. Также гладкоствольными делают недальнобойные пистолеты, предназначенные для самообороны.
• Оружие с изменяющимся диаметром ствола (ствол с чоком) — ствол с расширением или сужением на конце, для увеличения или уменьшения рассеяния дроби. Отдельным видом ручного оружия с изменяющимся диаметром ствола является оружие с коническим стволом, который может как гладким, так и нарезным (пуля Герлиха).
• Гладкоствольное оружие с нарезной частью ствола — имеет дульное сужение (чок) с нарезами, именуемое «парадокс». Предназначено для стрельбы калиберными пулями из мягких металлов.
• Нарезное оружие — имеет нарезы в канале ствола для придания пуле вращательного движения. Нарезное оружие стреляет только пулями, имеет более высокую точность, дальность, мощность и настильность траектории полета пули.

По калибру

• Крупнокалиберное:
  • для нарезного короткоствольного оружия — больше 12 мм;
  • для нарезного длинноствольного оружия — больше 9 мм;
  • для гладкоствольного оружия — 10 калибр и больше (8, 4).
• Обычное:
  • для нарезного короткоствольного оружия: 7,5 — 12 мм (примерно от 7,63×25 мм Маузер до .45 ACP);
  • для нарезного длинноствольного оружия: 5,45 — 9 мм (примерно от 5,45×39 мм до 9×54 мм);
  • для гладкоствольного оружия: 20 — 12 калибров.
• Малокалиберное:
  • для нарезного короткоствольного оружия — менее 7,5 мм;
  • для нарезного длинноствольного оружия — 5,6 мм и менее (начиная с .22 Long Rifle);
  • для гладкоствольного оружия — 24 калибр и меньше (28, 32, .410).

По количеству зарядов

• Однозарядное — после каждого выстрела надо вручную вкладывать новый патрон в патронник. Например, однозарядной является малокалиберная винтовка ТОЗ-6, винтовка Бердана.
• Многозарядное — оружие имеет приспособление для подачи патронов в канал ствола, хранящихся в специальных устройствах и приспособлениях (магазин, барабан, лента, кассета).

По способу хранения снаряженных патронов

• Магазинное — оружие, в котором подача патрона осуществляется из магазина. Наиболее распространенный тип стрелкового оружия на сегодня. В свою очередь, магазины делятся по способу исполнения на:
  • коробчатые — патроны располагаются в один или два (реже более) ряда в коробчатом футляре;
  • трубчатые — патроны располагаются один за одним в несъёмном трубчатом контейнере, параллельном стволу (помповые ружья, винтовка Винчестер);
  • барабанные — патроны располагаются в один или несколько рядов возле стенок параллельно оси барабана (барабанный магазин для ППШ, магазин Beta C-Mag);
  • дисковые — патроны расположены в один ряд перпендикулярно оси диска (пулеметы Lewis, ДП);
  • шнековые — патроны расположены вдоль стенок цилиндра по спирали (пистолеты-пулемёты Calico M960, ПП-19 «Бизон»)
• по способу крепления:
  • отъёмные (оружие снаряжается путём смены магазина);
  • постоянные (оружие снаряжается по одному патрону, либо обоймой — винтовка Мосина, самозарядный карабин Симонова, пистолет Маузера);
• Барабанное — патрон подается поворотом барабана к казённому срезу ствола (револьверы, отдельные устаревшие модели винтовок, охотничье ружьё МЦ-255). На первый взгляд барабан можно отнести к типу магазинов, однако различие состоит в том, что в барабанном оружии патрон не подается в канал ствола, а только к каналу. Камóра барабана в таком случае служит патронником — продолжением канала ствола;
• С ленточной подачей — подача патронов осуществляется лентой (практически, только пулеметы);
• Ствольно-магазинные (безмагазинные, со ствольным хранением зарядов) — оружие, в котором ствол выполняет функции трубчатого магазина (оружие системы Metal Storm).

По способу подачи патрона в канал ствола

• Самозарядное оружие — подача патрона в канал ствола осуществляется автоматически за счет использования энергии пороховых газов, энергии отдачи, а также механизмов с внешними источниками энергии (к примеру электрического импульса и т. д.)
• Оружие с ручной перезарядкой — подача патрона в ствол осуществляется мускульной силой стрелка перед каждым выстрелом.

По способу заряжания

• Дульнозарядное — заряжаемое с дульной части поочередно порохом, пыжом, снарядом с помощью шомпола;
• Казнозарядное — заряжаемое с задней части, как правило, с использованием унитарного патрона.

(Данная классификация актуальна только для исторического оружия, поскольку всё современное заряжается с «казённой» части.) Подствольный гранатомет ГП-25 и его модифицированная модель ГП-30 заряжается с дульной части.

По принципу работы автоматики перезаряжания

• Самозарядное — после выстрела выброс гильзы и зарядка нового патрона производятся автоматически. Чтобы произвести следующий выстрел, достаточно ещё раз нажать на спусковой крючок. Самозарядными является подавляющее большинство пистолетов и, например, снайперская винтовка Драгунова. Следует заметить, что прежде самозарядное оружие называлось автоматическим, поскольку цикл перезарядки в нём происходил без участия человека, затем же название «автоматическое» перешло к оружию, способному вести огонь очередями.
• Автоматическое — стреляет очередями. То есть, пока спусковой крючок нажат, оружие повторяет цикл «совершить выстрел — выбросить гильзу — подать новый патрон». К этому виду относятся пистолеты-пулемёты, автоматы, пулемёты, а также некоторые пистолеты (например автоматический пистолет Стечкина). В свою очередь, делится на:
  • Собственно автоматическое оружие (работающее от энергии пороховых газов).
  • Оружие с внешним источником энергии (например, Minigun).
• Многоствольное оружие и револьверы. В них, как и в самозарядном оружии, чтобы произвести следующий выстрел, надо нажать на спусковой крючок. Но достигается это более простыми мерами: каждый патрон располагается в своей каморе, готовый к бою. Преимущество такого оружия по сравнению с самозарядным в том, что при осечке можно выстрелить ещё раз, просто нажав на спусковой крючок. Также механизм долговечнее, поскольку он проще, и приводится в действие мускульной силой стрелка, а не пороховыми газами. Недостатками такого оружия являются большие габариты и трудности перезарядки.

По целевому назначению

• Винтовки (ружья, карабины) — длинноствольное огнестрельное оружие, предназначенное для вооружения пехоты, для ведения огневого боя, а также действия в рукопашном бою штыком и прикладом, или использования на охоте, в спорте.
• Автоматы (штурмовые винтовки) — автоматическое огнестрельное оружие, предназначенное для вооружения пехоты и ведения огневого боя, а также действия в рукопашном бою штыком и прикладом. При этом автоматы разрабатываются под промежуточный патрон, по размеру меньшим, чем винтовочный и большим, чем пистолетный.
• Пистолеты-пулемёты — компактное (по сравнению с винтовками и автоматами) автоматическое огнестрельное оружие для ведения боя на ближних и средних дистанциях. Боеприпасом является пистолетный патрон. Часто ошибочно пистолеты-пулеметы называют автоматами.
• Пулемёты — огнестрельное оружие, отличающееся высокой плотностью огня, что достигается большим объёмом снаряженных боеприпасов и заложенной в конструкцию возможностью вести длительный автоматический огонь. Стволы пулеметов, как правило, имеют средства охлаждения (воздушные или водяные радиаторы) и/или возможность быстрой замены. Боеприпасами для пулемётов могут быть как штатные винтовочные (пулемёт Максима), так и промежуточные патроны (ручной пулемёт Калашникова), а также специально разработанные патроны (ДШК).
• Пистолеты — короткоствольное огнестрельное оружие, предназначенное для стрельбы на коротких дистанциях (чаще всего до 50 м). Конструктивно ориентированы на возможность удержания одной рукой, хотя часто их держат двумя руками.
• Револьверы — разновидность пистолетов; короткоствольное огнестрельное оружие, предназначенное для стрельбы на коротких дистанциях. Отличительной конструктивной особенностью револьверов, отличающих их от пистолетов, является барабанный способ снаряжения патронами. Часто в обиходе револьверы классифицируются как пистолеты, разновидностью которых они и являются.
• Атипичное оружие — самодельное огнестрельное оружие (обрезы, самопалы, самодельные пистолеты и револьверы, другие стреляющие устройства).

Распространение

В августе 2007 года Институт высших международных исследований (ИВМИ) в Женеве опубликовал доклад о распространении огнестрельного стрелкового оружия в мире. По данным института, на каждого 7-го жителя планеты приходится одна единица огнестрельного оружия. Самой вооружённой страной являются США, где гражданскому населению принадлежит около 270 млн единиц огнестрельного оружия. Они же лидируют и по относительному показателю:

Место	Страна	Единиц оружия на 100 человек
1	США	90
2	Йемен	61
3	Финляндия	56
4	Швейцария	46
5	Ирак	39
...	...	...
24	Россия	9
...	...	...

Согласно данным ИВМИ, за 5 лет количество огнестрельного оружия увеличилось на 36 %, с 640 млн до 875 млн.

Литература

• [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/С/Стрелковое-оружие Стрелковое оружие] // Радиоконтроль — Тачанка / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1980. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 7).</span>

Ссылки

• Стрелковое оружие в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).
• [www.vokrugsveta.ru/vs/article/7960/ С. Федосеев. Стволы закона]
• [rus-guns.com Онлайн энциклопедия стрелкового оружия]
• В. Вальнев [valgun.ru/pereulok_oruzhejnikov/o_ruzhyah/oruzhie_armejskoe-_oruzhie_ohotniche.html Оружие армейское, оружие охотничье] авторский сайт «Переулок оружейников»

Отрывок, характеризующий Стрелковое оружие

– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».