Рыбаков, Юлий Андреевич

Юлий Андреевич Рыбаков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Депутат Государственной Думы Российской Федерации I—III созывов
12 декабря 1993 года — 7 декабря 2003 года
Депутат Ленсовета
1990 года — 1993 года
Рождение:	25 февраля 1946(1946-02-25) (78 лет) Мариинск, Кемеровская область, РСФСР, СССР
Партия:	ДС (1988—1989) Выбор России ДВР Демократическая Россия СПС (1999—2002) «Яблоко» (2006—2007) беспартийный (с 2007)
Деятельность:	Правозащитник, общественный и политический деятель

Ю́лий Андре́евич Рыбако́в (р. 1946) — правозащитник, бывший депутат Государственной Думы РФ, председатель Подкомитета по правам человека, учредитель журнала «Терра инкогнита», бывший политзаключённый, член общественной комиссии по сохранению наследия академика Сахарова.

Биография

Ю. А. Рыбаков родился 25 февраля 1946 года в Мариинске Кемеровской области в лагере для политзаключённых в петербургской семье потомственных морских офицеров. Родители Юлия Рыбакова были незаконно репрессированы. В 1974 году Рыбаков закончил художественную школу, училище, позднее обучался в ЛИЖСА имени И. Е Репина.

В 1976 году за участие в диссидентском, правозащитном движении, а также за распространение книг Солженицына, листовок и лозунгов (надпись на стене Государева бастиона Петропавловской крепости «Вы распинаете свободу, но душа человека не знает оков») был арестован КГБ по 70-й («антисоветской») статье УК РСФСР. Затем — под угрозой привлечь к делу группу его единомышленников — был осуждён за особо дерзкое «хулиганство» и хищение множительной аппаратуры к 6 годам лишения свободы в ИК усиленного режима. В 1982 году вернулся в Ленинград, изучал юриспруденцию и право. В 1988 году стал одним из организаторов и руководителей Ленинградского отделения партии «Демократический Союз», открыто заявившей что целью ДС является ликвидация монополии КПСС на власть и участие в формировании демократического строя в России.

В 1990 году был избран депутатом Ленсовета, организовал первую государственную Комиссию по правам человека.

В декабре 1993 года избран депутатом в Государственную Думу по 208-му Северо-Восточному округу Санкт-Петербурга от партии Выбор России.

В декабре 1995 года избран депутатом в Государственную Думу 2-го созыва по 206-му Адмиралтейскому округу Санкт-Петербурга от партии Демократический выбор России, также был поддержан Яблоком.

После гибели Галины Старовойтовой, возглавлял партию «Демократическая Россия». Сложил полномочия председателя в октябре 2000 года.

В 1999 году вступил в СПС. В декабре того же года переизбрался депутатом Государственной Думы 3-го созыва по 206 избирательному округу Санкт-Петербурга, набрав 21,35 %, победив в том числе Александра Невзорова.

В январе 2002 года Рыбаков вышел из СПС из-за того что партия поддерживала политику, проводимую новым руководством страны, после чего, отказавшись вступать в возглавлявшуюся тогда Б. Березовским партию «Либеральная Россия», стал активно работать в движении «Либеральная Россия» под руководством С. Юшенкова[.

В декабре 2003 года Рыбаков в 4-й раз баллотировался в Государственную Думу по 206 избирательному округу Санкт-Петербурга. Перед выборами произошла договорённость с Яблоком: партия снимает с выборов по округу своего кандидата Александра Шишлова и поддерживает Рыбакова, а тот в свою очередь в случае победы обязуется вступить в партию. По первым предварительным данным было сообщено о переизбрании Рыбакова, но чуть позже стало ясно, что он занял 2-е место, набрав 16,77 %, а победа с небольшим преимуществом в доли процента досталась представителю Единой России Андрею Бенину, который получил 17,46 %. Главной причиной поражения Рыбакова стало нежелание СПС отзывать своего заведомо непроходного кандидата Алексея Титова, который взял 5,5 % голосов.

В настоящий момент является членом Правозащитного совета С.Петербурга, членом С.Петербургского Союза писателей, руководит Культурным центром «Пушкинская, 10» РОО "Товарищества"Свободная культура".

В марте 2010 г. подписал обращение российской оппозиции «Путин должен уйти».

События в Будённовске

В 1995 году Рыбаков, вместе с депутатами Государственной Думы Сергеем Ковалёвым и Виктором Курочкиным, по поручению премьер-министра Виктора Черномырдина вел переговоры с Шамилем Басаевым, захватившим больницу в Будённовске. После неудачного штурма больницы спецназом в результате которого погибло около ста заложников, в ходе переговоров удалось договориться об освобождении сначала рожениц и детей из родильного отделения, в обмен на то, что переговорщики останутся в больнице, а затем об освобождении всех оставшихся в живых. Главным условием этой договоренности было обязательство российского правительства прекратить боевые действия и решить вопрос о статусе Чечни только путём переговоров. Кроме того, террористами было выдвинуто дополнительное условие их ухода и освобождения т.о. более тысячи остававшихся в больнице заложников. Для обеспечения безопасности террористов вместе с ними на автобусах в Чечню должны были добровольно отправиться 140 заложников, включая переговорщиков. В противном случае террористы были готовы остаться в больнице и погибнуть вместе с заложниками при следующем штурме. После согласования с премьер-министром РФ В.Черномырдиным их условия были приняты. В селении Зандак группу С.Ковалева террористы отпустили вместе с другими заложниками.

Правозащитная деятельность

В 1990 году Рыбаков создал первую в СССР комиссию по правам человека. Член Международного общества прав человека, редколлегии журналов «Грани» и «Посев», товарищества «Свободная культура».

В годы войны в Чечне с 1996—1999 Юлий Андреевич участвовал в освобождении 2500 военнослужащих, находившихся в чеченском плену.

С 2000 по 2003 являлся председателем подкомитета по правам человека ГД РФ.

С 2006 года — член партии «ЯБЛОКО», сопредседатель правозащитной фракции в партии «ЯБЛОКО».

С 2007 года — не состоит в политических партиях.

В июне 2007 был образован «Правозащитный Совет Санкт-Петербурга», в который вошли несколько правозащитных организаций и правозащитники Юлий Рыбаков, Юрий Нестеров, Наталия Евдокимова и Леонид Романков.

Автор книги «Мой век. Мой век: историко-биографические заметки. Часть I».(2010)

Высказывания Рыбакова

• «Вы распинаете свободу, но душа человека не знает оков» (сделана на Государевом бастионе Петропавловской крепости, в 1976 году).
• Беззаконие и правовой беспредел стали привычной нормой российской жизни. Закон и право в нашей стране — terra incognita, неведомые земли, которые мы только начинаем обживать.

Награды

За правозащитную деятельность: Орден Святого Иоанна (Мальтийский крест), юбилейный знак «200 лет МВД», почетный знак Союза журналистов «Символ свободы».

Художник

Художник-нонконформист. Учился в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина в 1974—1976 гг. В юности работал кочегаром, лесорубом, реставратором в Государственном Русском музее и Музее этнографии СССР, художником-дизайнером в НИИ технической эстетики, инженером строительного отдела во Всероссийском алюминиево-магниевом институте, бутафором в Ленинградском театре оперы и балета им. С. М. Кирова.

• В 1975-76 входил в Товарищество экспериментальных выставок.
• В 1982-88 был организатором Товарищества экспериментального изобразительного искусства.
• 1990 — один из организаторов Товарищества «Свободная культура. Пушкинская-10»
• С 2012 — президент Товарищества «Свободная культура. Пушкинская-10»

Участник более 40 выставок в России и за рубежом. Работы находятся в музеях и частных коллекциях.

Избранные выставки

• 1975 — выставка в ДК «Невский», Ленинград
• 1976 — участие акции протеста андеграундных художников у Петропавловской крепости с последующим арестом и шестилетним заключением
• 2013 — «Портрет сегодня», музей современного искусства Эрарта, Санкт-Петербург
• 2014 — Пушкинская-10. Территория свободы. ГРМ

Работы находятся в собраниях

• Музей нонконформистского искусства, Санкт-Петербург
• Музей современного искусства Эрарта, Санкт-Петербург

Ссылки

• [terraincognita.spb.ru/ Закон и право — Terra incognita (правозащитный альманах)]
• [www.svobodanews.ru/content/transcript/2138238.html О книге воспоминаний на радио Свобода]
• Юлий Рыбаков: Мой век: историко-биографические заметки. Часть I. СПб., ДЕАН, 2010 ISBN 978-5-93630-770-6

Отрывок, характеризующий Рыбаков, Юлий Андреевич

– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.