Рыбалко, Николай Александрович

Николай Рыбалко
Микола Рибалко
Дата рождения:	14 февраля 1922(1922-02-14)
Место рождения:	с. Орехово-Васильевка, Донецкая губерния, УССР
Дата смерти:	8 июля 1995(1995-07-08) (73 года)
Место смерти:	Краматорск, Донецкая область, Украина
Гражданство:	СССР, Украина
Род деятельности:	поэт
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	стихотворение
Дебют:	стихотворение «Цветы»
Премии:
Награды:

Никола́й Алекса́ндрович Рыба́лко (укр. Мико́ла Олекса́ндрович Риба́лко; 1922 — 1995) — советский украинский поэт. Член ВКП(б) с 1943 года.

Биография

Родился 14 февраля 1922 года в селе Орехово-Васильевка (ныне Бахмутский район, Украина). В 1931 году семья переехала в Краматорск, который стал для Николая родным городом. Здесь он окончил 10 классов средней школы № 1. Затем стал студентом ДГУ. Вступительное сочинение по украинскому языку и литературе он написал в стихах, получил «пятерку» за сочинение на тему «Радянські льотчики — горді соколи країни соціалізму». Обучение на филологическом факультете было прервано началом Великой Отечественной войны. В числе других Николай Рыбалко ушёл на фронт добровольцем. Был принят в Барнаульское миномётное училище.

В июне 1942 года лейтенант Рыбалко принял первый бой под Воронежем, тогда же получил первое ранение и первую награду — орден Красной Звезды.

Противотанковая батарея под его командованием принимала участие во многих кровопролитных боях, среди которых — крупнейшее танковое сражение под Прохоровкой, на Курской дуге. Освободительными боями в составе 38-й армии Николай Александрович прошёл всю Украину — от Сум до Львова. За форсирование Днепра южнее Киева он был удостоен ордена Красного Знамени. 3атем были бои под Корсунь-Шевченковском, вновь ранение и ещё одна награда — орден Красной Звезды. Прошёл с освободительными боями Польшу, дошёл до Одера. 1945 год встречал на немецкой земле.

В феврале 1945-го на Одерском плацдарме гвардии капитан Рыбалко был тяжело ранен. Прошли долгие месяцы лечения в госпиталях, но медицина, увы, была бессильна, он навсегда потерял зрение. Тогда ему было только 23 года. Но для него война не закончилась в сорок пятом, для него оружием стало поэтическое слово.

Первое стихотворение «Цветы» было опубликовано в 1954 году в «Литературной газете». Автор получил множество теплых и ободряющих отзывов. Уже через два года Николай Рыбалко принес в издательство «Донбасс» рукопись книги своих стихов. В 1956 году вышел первый сборник поэта «Под солнцем родины». Выход этого сборника не остался без внимания как общественности, так и профессионалов, — автор сборника был принят в члены СП СССР.

В последующие годы появлялись новые сборники. Николай Александрович Рыбалко в течение всей своей жизни издал более 25 книг. Все сборники его стихов, среди которых «Глазами сердца» (1958), «Я жил в такие времена» (1972), «Незакатная звезда» (1982), «Незабудки на кургане» (1975) и многие другие, говорят не только о тяжёлых временах войны, но и о человеческой дружбе, верности и любви. В 1966 году вышел очерк Рыбалко «Броня и пламя», в котором автор рассказывает о своем школьном друге — Евгении Лысенко. Подполковнику Е. П. Лысенко было всего лишь двадцать четыре года, когда он был смертельно ранен.

Песня Александра Билаша на стихи Н. А. Рыбалко «Я жил в такие времена» стала лауреатом Всесоюзного телеконкурса «Песня-75».

Широко известна общественная деятельность Николая Рыбалко. Более сорока лет он возглавлял литературное объединение при редакции газеты «Краматорская правда», которое считалось одним из лучших на Украине. На базе этого объединения было воспитано немало талантливых литераторов, среди которых Олег Плуталов, Леонид Горовой, Виктор Пикалов, Анатолий Мироненко, Анатолий Мирошниченко.

Н. А. Рыбалко умер 8 июля 1995 года в Краматорске (Украина).

Награды и премии

• Государственная премия УССР имени Т. Г. Шевченко (1985) — за сборник стихов «Незакатная звезда» и новые стихи в периодике
• премия Ленинского комсомола Украины имени Н. А. Островского (1968) — за сборник стихов «Дорога на высоту»
• орден Октябрьской революции
• орден Красного Знамени (6.11.1943)
• орден Отечественной войны I степени (6.4.1985)
• орден Отечественной войны II степени (26.2.1945)
• два ордена Красной Звезды (26.8.1943; 8.4.1944)
• орден Дружбы народов
• медали

После смерти было принято решение донецких писателей учредить конкурс его имени, который, к сожалению был проведён однократно в 2004 году. Но существует городская премия имени Н. А. Рыбалко в Краматорске.

Литература

• Рыбалко, Николай Александрович //Незрячие деятели науки и культуры: биобиблиографический указатель. Т.1: Незрячие писатели.- М.: РЦБС, 1971.- С.288-319.
• Рыбалко, Николай Александрович //Незрячие писатели: биобиблиографический указатель.- М.: ВОС, 1983.- С.143-146.

Отрывок, характеризующий Рыбалко, Николай Александрович

Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.