Рыбное блюдо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Рыбное блюдо — блюдо специальной формы, расписывалось в стиле краснофигурной вазописи преимущественно рыбами и разнообразными морскими животными — моллюсками, креветками, раковинами. Достаточно редко в росписи использовались мифологические существа. На сегодняшний день науке известно около 1000 рыбных блюд. Рыбные блюда появились в V веке до н. э.

На блюдах изображались различные породы рыбы и морских животных: лещ, окунь, скат, тунец, летучая рыба, рыба-шар, скорпена, кальмар, каракатица, осьминог, гребешок, двустворчатый моллюск, денталий, мурекс, липарис, креветки, крабы, дельфины, гиппокампус и другие. Плоская форма блюда называлась пинака или пинакион, что означает доска. В центре блюда находится небольшое углубление для масла или соуса. Края блюда были загнуты вниз и расписаны орнаментом: спиральными волнами, меандрами или венками из лавровых листьев. Рыбное блюдо, как правило, возвышалось над столом на подставке. Блюда такой формы были известны со времён минойской культуры, но только в конце V века до н. э. они стали расписываться.

Рыбные блюда появились сначала в Афинах в конце V в. до н. э. Рыба на них изображалась всегда животом к краю. В Афинах палитра красок рыбных блюд ограничивалась цветами красной глины и чёрного лака, изредка с прорисовкой белым цветом. Позднее греки-италиоты в нижней Италии занялись массовым изготовлением полихромных рыбных блюд в Таранто, Пестуме, Капуе и Кумах. На рыбных блюдах из нижней Италии рыба всегда изображалась животом к углублению для соуса в центре блюда.

Напишите отзыв о статье "Рыбное блюдо"



Ссылки

Отрывок, характеризующий Рыбное блюдо

Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.