Рывкин, Оскар Львович
Поделись знанием:
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.
Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Оскар Львович Рывкин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">О. Л. Рывкин не позднее 1930 года</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1917 | |||
| |||
| 4 ноября 1918 года — 5 октября 1919 года | |||
| |||
| 8 октября 1919 года — 2 октября 1920 года | |||
| Предшественник: | Ефим Цетлин | ||
| Преемник: | должность упразднена | ||
| |||
| 2 октября 1920 года — 21 сентября 1921 года | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Лазарь Шацкин | ||
| |||
| 1925—1928 годы | |||
| |||
| 1934 — январь 1937 года | |||
| |||
| 19 декабря 1927 года — 26 января 1934 года | |||
| Рождение: | 4 января 1899 Российская империя, Санкт-Петербург
| ||
| Смерть: | 7 августа 1937 (38 лет) СССР, ГУЛАГ
| ||
| Партия: | РСДРП(б) (1917-37) | ||
| Образование: | Институт красной профессуры | ||
| Профессия: | ученик в аптеке и типографии, преподаватель общественных наук в ВУЗе | ||
| Военная служба | |||
| Годы службы: | 1918-20 | ||
| Звание: | рядовой | ||
| Сражения: | Гражданская война | ||
Оскар Львович Рывкин (псевдоним О. Скар[1][2]; 4 января 1899, Санкт-Петербург — 7 августа 1937, ГУЛАГ) — советский комсомольский и партийный работник, первый секретарь ЦК РКСМ и Краснодарского горкома, член ЦКК (1927—1934).
Содержание
Биография
Ранние годы. Революция. Комсомол
Оскар Рывкин родился 4 января 1899 года в Санкт-Петербурге в семье служащего Льва Рывкина. В юности Оскар работал учеником в аптеке и в типографии[3].
Рывкин — «интеллигент, служащий, очень талантливый организатор и в то же время убежденный большевик»[4] — вступил в РСДРП(б) в марте 1917 года. В том же году, после Февральской революции, он стал бойцом Красной гвардии, членом (от Коломенской части города)[5] и секретарём Петроградского Социалистического союза рабочей молодежи. Одновременно с этим он был членом редакционной коллегии первого молодёжного большевистского журнала «Юный пролетарий»[3]. Встречался с Лениным в составе делегации молодежного союза[6].
19 июня 1917 года Рывкин (под псевдонимом «член РСДРП(б) О. Скар») опубликовал в «Правде» «Открытое письмо товарищам рабочим и солдатам». В этой статье, в связи с решением Временного правительства ввести право голоса с двадцати одного года, говорилось: «Как один из лишенных права голоса, я протестую и прошу товарищей рабочих и солдат своими резолюциями и выступлениями добиться отмены этого постановления. Товарищей же рабочих и работниц 18-20 лет я призываю организоваться в мощный союз защиты избирательных прав, и чтобы в нужный момент суметь отстоять свое право»[7].
Оскар Рывкин был непосредственным участником Октябрьской революции в Петрограде: командир боевого отряда[3][8]. После этого, с октября 1918 по июль 1919 года, он являлся товарищем председателя президиума (бюро) ЦК Российского коммунистического союза молодёжи (РКСМ). С июля 1919 по апрель 1920 года он был председателем президиума ЦК РКСМ, а затем — первым секретарём будущего Комсомола (1920—1921)[9].
По несколько отличной по датам версии, на I-м Всероссийском съезде РКСМ (29 октября — 4 ноября 1918 года) Рывкин был избран членом ЦК союза, после чего он стал первым председателем ЦК РКСМ (ноябрь 1918 — май 1919 года), а в мае — октябре 1919 года — первым секретарь ЦК РКСМ[3]. На I Съезде РКСМ он делал доклад об уставе союза[10].
В 1918—1920 годах Оскар Львович участвовал в Гражданской войне: был на фронте рядовым[3][10]. С сентября 1921 по 1924 год он был слушателем курсов марксизма при Социалистической академии при ВЦИК[9]. В 1922 году он работал в Наркомате просвещения[11].
Рывкин был делегатом всех четырёх первых Съездов РКСМ (на первых трёх он избирался членом ЦК), а также — II-го конгресса Коммунистического интернационала молодёжи (КИМ), проходившего с 9 по 23 июля 1921 года (участвовал в дискуссии по вопросу о создании секций молодёжи при профсоюзах и делился опытом создания союза молодёжи[10]). На V-м Съезде РКСМ (октябрь 1922 года) Рывкин был избран почетным членом союза[11]. Кроме того он был делегирован на IX-й (1920)[12][13], XV-й (1927), XVI-й (1930) и XVII-й (1934) Съезды партии[3].
В 1920 году, на III-м Съезде РКСМ, Рывкин в своем выступлении отмечал, что направление комсомольских активистов в региональные комитеты труда и народного образования является наиболее оптимальным средством привлечения новых кадров в государственные органы власти[14]. Летом того же года он приехал в Омск на первую Сибирскую конференцию комсомола[10].
В 1921 году, несмотря на свой высокий пост первого секретаря ЦК РКСМ, Рывкин был послан Петербургским комитетом РКСМ (ПК РКСМ) охранять Гренадерский мост в Петрограде: задание было им выполнено «по всем правилам военного устава»[15].
Партийная работа и расстрел
С 1924 года по 1928 год Рывкин был направлен на партийную работу в Нижегородскую губернию[10]. Здесь он занимал целый ряд должностей: секретарь местного горкома, заведующий Агитационно-пропагандистским отделом Выксуского городского комитета РКП(б), ответственный секретарь Выксунского городского комитета РКП(б)-ВКП(б), заведующий Агитационно-пропагандистским отделом Нижегородского губернского комитета ВКП(б)[9].
В 1928—1930 годах Оскар Рывкин работал в аппарате Центральной контрольной комиссии (ЦКК) ВКП(б) и Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ)[10] — в Организационно-инструкторском отделе Народного комиссариата рабоче-крестьянской инспекции СССР (1929). Затем, в 1930—1934 годах, он учился в Институте красной профессуры, после чего занял пост первого секретаря Краснодарского горкома партии (1934—1937)[9].
В 1927—1934 годах Рывкин был членом ЦКК, куда он избрался на XV-м и XVI-м Съездах компартии[9].
14 января 1937 года[9], в период Большого террора, Оскар Львович Рывкин был арестован и спустя почти семь месяцев, 7 августа, расстрелян[16]. Реабилитирован посмертно в марте 1956 года[17][18].
Произведения
- О. Скар, Открытое письмо товарищам рабочим и солдатам // «Правда», 19 июня 1917 года.
- Устав и Программа РКСМ (1918) // «Юный Пролетарий», № 5(7), 3 декабря 1918 года[19][20].
- Рывкин О. (О. Скар) Коммунистическое движение молодежи в России // Коммунистическое движение молодежи в России (сборник статей). — М.: Государственной издательство, 1920[21].
- Скар О. Под красное знамя Союза! — М., 1919. — ГАК РНБ[1].
- Скар О., Удалов М. За пять лет. (1917 г. 31 авг. — 1922 г.) / Ред. О. Скар. — Пг., 1922[1].
- «Петроградская Правда», 1922; «Юный Пролетарий», 1928[2].
- Рывкин О. Очерки по истории ВЛКСМ. На заре движения. 2-е изд. М.: ОГИЗ. Молодая гвардия, 1931.
- Рывкин О. Л. Очерки по истории ВЛКСМ. 3-е изд. [М.], 1933. 190 с.
- Рывкин О. Лекции по истории ВЛКСМ. М.,1934.
Память
- «Рывкин Оскар Львович» — скульптура и мемориальная доска на здании в Краснодаре[18].
Напишите отзыв о статье "Рывкин, Оскар Львович"
Литература
- [bse.sci-lib.com/article098429.html Рывкин О. Л. // Большая советская энциклопедия (3-е изд.)]
- Рывкин О. Л. // Советская историческая энциклопедия. Т.12.
- Мильчаков А. И., Первое десятилетие. Записки ветерана комсомола, 2 изд., [M.], 1965[3].
- Залесский К. А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000[8].
- Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. — Т. 3. — М., 1958. — С. 116 [Ахун и Петров, 32, 54, 55 (Источник Масанова)][1] — С. 76 ["Юн. Прол." 1920, № 8 (37) (под расск.: Рабочая молодежь победит) (Источник Масанова); ИРЛИ (Источник Масанова)][2].
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [feb-web.ru/feb/masanov/map/14/map26187.htm Скар, О. (текст)]. ФЭБ : ЭНИ "Словарь псевдонимов" : Псевдонимы. feb-web.ru. Проверено 10 октября 2016.
- ↑ 1 2 3 [feb-web.ru/feb/masanov/map/14/map26188.htm Скар., О. (текст)]. ФЭБ : ЭНИ "Словарь псевдонимов" : Псевдонимы. feb-web.ru. Проверено 10 октября 2016.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [bse.sci-lib.com/article098429.html Рывкин Оскар Львович]. bse.sci-lib.com. Проверено 7 октября 2016.
- ↑ Дрязгов Г.М. [dlib.rsl.ru/viewer/01005527575#?page=34 Молодежь в революции]. — Л., 1926. — С. 28.
- ↑ Леске Э. [dlib.rsl.ru/viewer/01005524373#?page=39 Страницы из истории комсомола]. — Ленинград, 1926. — С. 32-33.
- ↑ Лазарь Шацкий. Ильич и союз // [dlib.rsl.ru/viewer/01005526141#?page=14 Ленин и комсомольцы]. — Москва-Ленинград, 1924. — С. 6.
- ↑ [profilib.com/chtenie/83569/vladimir-arkhangelskiy-petr-smorodin-13.php Владимир Архангельский - Петр Смородин - стр 13]. profilib.com. Проверено 10 октября 2016.
- ↑ 1 2 [www.hrono.ru/biograf/bio_r/ryvkin_ol.php Рывкин Оскар Львович]. www.hrono.ru. Проверено 7 октября 2016.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.knowbysight.info/RRR/08188.asp Рывкин Оскар Львович]. www.knowbysight.info. Проверено 7 октября 2016.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 А. Мильчаков [mostmostmost.livejournal.com/220773.html Они были первыми (К 45-летию комсомола)].
- ↑ 1 2 [dlib.rsl.ru/viewer/01006734975#?page=104 Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи. Съезд (5; 1922; Москва). Пятый всероссийский съезд РКСМ. 11-19 октября 1922 года. Стенографический отчет] / Истмол ЦК ВЛКСМ, Комиссия по изучению истории юношеского движения в России. — Москва ; Ленинград: Молодая гвардия, 1927. — С. 205,299. — 380 с.
- ↑ IX съезд РКП(б). Март-апрель 1920 г. Протоколы. — М., 1960. — С. 349-351.
- ↑ Слезин А.А., Скоропад А.Э. [e-notabene.ru/pr/article_462.html#13 Институализация комсомола как государственного органа] (рус.) // NB: Проблемы общества и политики. — 2013-01-01. — Т. 4, вып. 4. — С. 185–208. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2409-7144&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2409-7144]. — DOI:10.7256/2306-0158.2013.4.462.
- ↑ Щупленков Н.О. [e-notabene.ru/pr/article_15256.html Роль партийного контроля в коммунистических молодежных союзах Веймарской республики и Советской России (1918–1924 гг.)] (рус.) // Социодинамика. — 2016-01-01. — Т. 2, вып. 2. — С. 175–195. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2409-7144&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2409-7144]. — DOI:10.7256/2409-7144.2016.2.15256.
- ↑ Слепков В. [dlib.rsl.ru/viewer/01005525656#?page=124 О вчерашнем дне комсомола]. — М.-Ленинград, 1932. — С. 120-121.
- ↑ Олег Логинов [all-crime.ru/kazni/en-kazney/kazni-en-30-repressii-1930x.htm Сталинские репрессии] // Казни мира.
- ↑ [how-to-all.com/%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5:%D1%80%D1%8B%D0%B2%D0%BA%D0%B8%D0%BD%20%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%80%20%D0%BB%D1%8C%D0%B2%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 «Рывкин Оскар Львович»: "Энциклопедический словарь"; словари русского языка онлайн]. how-to-all.com. Проверено 7 октября 2016.
- ↑ 1 2 [lori.ru/7123220 Город Краснодар, скульптура на здании, Рывкин Оскар Львович © Карданов Олег / Фотобанк Лори]. Фотобанк Лори. Проверено 7 октября 2016.
- ↑ [nksmrf.ru/page/53 Устав и Программа РКСМ (1918)]. nksmrf.ru. Проверено 7 октября 2016.
- ↑ [www.hrono.info/sobyt/19181203.html 3 декабря 1918 г.]. www.hrono.info. Проверено 7 октября 2016.
- ↑ [dlib.rsl.ru/viewer/01005523958#?page=17 Коммунистическое движение молодежи в России]. — М., 1920. — С. 7-11.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Рывкин, Оскар Львович
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.
Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Категории:
- Родившиеся 4 января
- Родившиеся в 1899 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 7 августа
- Умершие в 1937 году
- Умершие в ГУЛАГе
- Первые секретари ЦК комсомола
- Марксисты
- Участники Гражданской войны в России
- Члены РСДРП
- Члены Центральной контрольной комиссии ВКП(б)
- Революционеры России
- Репрессированные в СССР
- Главы Выксы
- Главы Краснодара
