Рыкачёв, Михаил Александрович

Михаил Александрович Рыкачёв
Дата рождения:	24 декабря 1840 (5 января 1841)(1841-01-05)
Место рождения:	с. Никольское, Романов-Борисоглебский уезд, Ярославская губерния, Российская империя
Дата смерти:	14 апреля 1919(1919-04-14) (78 лет)
Место смерти:	Петроград, РСФСР
Страна:	Российская империя, РСФСР
Научная сфера:	метеорология
Альма-матер:	Морской кадетский корпус, Николаевская морская академия
Награды и премии:

Михаи́л Алекса́ндрович Рыкачёв (1840/1841 — 1919) — русский гидрометеоролог, директор Главной физической обсерватории (с 1899 — Николаевской Главной физической обсерватории; Петербург, 1896—1913), ординарный академик Императорской Академии наук (1900), известный целым рядом трудов по метеорологии, океанографии, земному магнетизму и физической географии вообще. Генерал флота (1909).

Биография

Родился 24 декабря 1840 (5 января 1841) года в селе Никольское Романов-Борисоглебского уезда Ярославской губернии.

Морская служба

Окончил Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге, затем Николаевскую морскую академию, на морской службе с 1856 года: мичман (1859), лейтенант (1863), капитан 2 ранга (1885), полковник по Адмиралтейству за отличие (1890), генерал-майор по Амиралтейству (1895), генерал-лейтенант по Адмиралтейству (1903). В чине генерала флота с 8 (21) сентября 1909 года, с 5 (18) августа 1913 года — первый во флоте .

Научная деятельность

Метеорология, океанография и физическая география

Рыкачёв был командирован в 1865 году за границу, где бо́льшую часть времени провёл в Гринвичской обсерватории, занимаясь метеорологическими и магнитными наблюдениями. Рыкачёв посетил и много других магнитных и метеорологических обсерваторий разных государств Европы, причём произвёл сравнение их нормальных барометров и термометров; работа эта, в которую вошло и сравнение инструментов Главной физической и Пулковской обсерваторий, напечатана в журнале Лондонского метеорологического общества. По возвращении в Россию Рыкачёв 16 (28) января 1867 года занял место помощника академика Л. М. Кемца по Главной физической обсерватории, а после его смерти, последовавшей 8 (20) декабря того же года, до вступления в августе 1868 года в управление обсерваторией вновь избранного директора Г. И. Вильда, фактически руководил всеми работами и даже возобновил прерванные было с 1863 года магнитные наблюдения.

29 октября (10 ноября) 1868 года Академия наук избрала Рыкачёва на вновь учреждённую должность помощника директора Главной физической обсерватории (Петербург), в каковой он, под начальством директора, академика Г. И. Вильда, провёл 27 лет, всё время принимая деятельное участие в развитии гидрометеорологического дела в России, как своими научными трудами, так и административной деятельностью. В 1876 году было учреждено с особым штатом Отделение морской метеорологии, телеграфных сообщений о погоде и штормовых предостережений; Рыкачёв был назначен заведующим им, оставаясь в должности помощника директора. В 1880 году стал лауреатом Ломоносовской премии.

29 декабря 1892 года (10 января 1893 года) Рыкачёв избран в члены-корреспонденты по разряду физическому Императорской Академии наук. 17 (29) апреля 1896 года избран ею же в действительные члены, а 17 (29) мая того же года Высочайше утверждён в звании экстраординарного академика, с назначением директором Главной физической обсерватории (Петербург) со всеми её отделениями — в Екатеринбурге, Тифлисе, Иркутске и Павловске; оставался на этом посту до 1913 года. В ординарные академики Рыкачёв был избран 5 (17) февраля 1900 года.

Вёл большую организаторскую работу по развитию сети метеорологических станций и службы погоды. Исследование распределения земного магнетизма в Каспийском море (в 1886 году) позволило Рыкачёву построить новые магнитные карты для этого бассейна. Изучал проблему снабжения Санкт-Петербурга питьевой водой, проблему наводнений; с 1897 организовал предупреждение населения об ожидаемых подъёмах воды в Неве. Кроме того, Рыкачёв принимал участие в ряде съездов и комиссий по вопросам, связанным с метеорологией, как в России, так и за границей. Под руководством Рыкачёва воспиталось много молодых учёных, как лиц гражданского ведомства, так и офицеров, занимавшихся при обсерватории для усовершенствования по метеорологии и физике.

Перу Рыкачёва принадлежит ряд научных трудов по разным отраслям физической географии, общее число которых достигает 195, из них работа «О суточном ходе барометра в России и некоторые замечания об этом явлении вообще» была награждена Академией наук Ломоносовской премией, а Императорское Русское географическое общество в 1874 г. присудило Рыкачёву за его труд «Распределение атмосферного давления в Европейской России» медаль имени Ф. П. Литке, а в 1895 г. высшую награду — Константиновскую медаль. Принимал участие в составлении «Климатического атласа Российской империи» (1900).

Воздухоплавание и авиация

Рыкачёв устроил в России ряд полётов на воздушных шарах с научной целью, причём сам дважды подымался и произвёл ряд наблюдений. Результаты (полет 1873 года) опубликованы в «Записках Императорского Русского Географического Общества». Рыкачёв сделал ряд испытаний приборов, поднимающихся силой вращения крыльев, и опубликовал полученные им выводы. Предложил способ определения подъёмной силы винта («Первые опыты над подъёмною силою винта, вращаемого в воздухе», 1871). В 1896—1897 по инициативе Рыкачёва были начаты наблюдения с аэростатов за формой и движением облаков. Когда в 1881 году при Императорском Русском техническом обществе возник Воздухоплавательный отдел, Рыкачёв был избран первым его председателем, оставаясь в этой должности 4 года. Председатель первого Международного воздухоплавательного съезда (1904).

Личная жизнь

Михаил Александрович Рыкачёв был женат на Евгении Андреевне Достоевской (1853—1919), племяннице писателя Фёдора Михайловича Достоевского, дочери его младшего брата ярославского губернского инженера (архитектора) Андрея Михайловича Достоевского. Вступил в брак в 1874 году и имел пятерых детей, из которых один, лейтенант Владимир Рыкачёв, утонул в Финском заливе во время плавания на пароходе «Описной», на котором он состоял старшим офицером.

Смерть

Скончался М. А. Рыкачёв 14 апреля 1919 года, похоронен в Санкт-Петербурге, на Смоленском православном кладбище.

Память

Именем Михаила Александровича Рыкачёва назван остров у полуострова Таймыр. В г. Ярославле в честь ученого названа улица. Также, имя М. А. Рыкачева носит Гидрометеорологическая обсерватория в г. Рыбинске Ярославской обл.

Литература

• Поташов И. Я. Академик Михаил Александрович Рыкачёв, Ярославль, 1965.
• Буханов М. С., Юркевич М. П. М. А. Рыкачёв — выдающийся деятель метеорологии и воздухоплавания, Л., 1954.
• Рыкачёв М. А. [Автобиография]. — В кн.: Материалы для биографического словаря действительных членов имп. Академии наук. Ч. 2. Пг.г 1917, с. 142—157. Прил.: Список трудов автора.

Источники

• Рыкачев, Михаил Александрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Рыкачёв Михаил Александрович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [encspb.ru/object/2804014133 Рыкачев М. А., (1840/41—1919), метеоролог] // Санкт-Петербург. Энциклопедия.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52019.ln-ru Профиль Михаила Александровича Рыкачёва] на официальном сайте РАН
• [www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10272784@SV_Articles Смирнов В. Генерал-метеоролог. К 170-летию со дня рождения отца русской синоптики Михаила Рыкачёва. Санкт-Петербургские ведомости от 14.01.2011 г. № 5 (4781). С. 5.]

Отрывок, характеризующий Рыкачёв, Михаил Александрович

Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.