Рымнику-Вылча
Город
Показать/скрыть карты
|
Ры́мнику-Вы́лча (рум. Râmnicu Vâlcea) — город в Румынии, в регионе Валахия, административный центр жудеца Вылча.
География
Город расположен в юго-центральной части Румынии, через него протекает река Олт.
История
Данный район был заселён во времена Дакии и Римской империи, когда здесь был расположен военный лагерь (каструм). Новая крепость была построена в средние века.
Впервые упоминается как «княжеский город Рымник» во времена правления валахского господаря Мирчи I Старого. Появление современного герба относится к 1505 году. Местная крепость Четецуя служила резиденцией банов, затем — православных епископов. В 1543 году здесь был убит бывший господарь Валахии Раду V Афумаци.
Впоследствии город стал важным культурным центром, здесь была построена первая на территории современной Румынии бумажная фабрика и типография.
В 1980 году город был перестроен в стиле сочетания социалистического реализма и местной архитектуры.
11 августа 1999 года здесь наблюдалось полное солнечное затмение, которое длилось 2 минуты 23 секунды.
Население
Население — 92,5 тысяч жителей (2011)[1].
Известные уроженцы
- Манолеску, Николае (род. 1939) — румынский литературный критик, прозаик, редактор. Президент Союза писателей Румынии (с 2005). Доктор философии. Член Румынской академии. Политик. Дипломат, посол Румынии в ЮНЕСКО (2006).
- Рэдулеску, Дем (1931—2000) — румынский актёр. Почётный гражданин города Рымнику-Вылча.
Напишите отзыв о статье "Рымнику-Вылча"
Примечания
Ссылки
- [www.primariavl.ro/ Официальный сайт]
|
Это заготовка статьи по географии Румынии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Рымнику-Вылча
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
