Рында (бронепалубный корвет)
«Рында» — бронепалубный корвет российского императорского флота, второй в серии из двух кораблей (тип «Витязь»). Один из первых русских кораблей со стальным корпусом.
Содержание
Строительство
В конце XIX века русское морское ведомство вложило почти все средства в строительство броненосных крейсеров. Первыми бронепалубными крейсерами, сошедшими с отечественных стапелей, были два однотипных корвета: «Витязь» и «Рында». Техническое задание на строительство этих кораблей было составлено под влиянием взглядов И. А. Шестакова, который возглавил морское министерство в 1882 году. В Морской технический комитет поступили проекты отставного капитана 1-го ранга Л. П. Семечкина и французского инженера П. К. Дю Бюи, представителя Общества Франко-Русского завода. Одобрение получил последний.
Контракт на постройку двух корветов был заключен 24 июня 1883 года. Наблюдающим за строительством был назначен корабельный инженер капитан Леонтьев. Корвет «Рында» был заложен 16 августа 1883 года на Галерном островке в Санкт-Петербурге, на верфи Общества Франко-русских заводов. Постройка была начата 13 октября.
Уже в ходе постройки Шестаков потребовал дополнительно перекрыть машинное и котельное отделения стальной палубой толщиной 1-2 дюйма. 10 декабря 1883 года на эту работу был заключен дополнительный контракт. Для компенсации увеличения массы корпуса пришлось уменьшить запасы угля и расчетную дальность плавания. Переделки проекта продолжались, несколько раз переделывалось расположение внутренних помещений, количество и калибр орудий. Чтобы уменьшить перегрузку, вместо деревянных мачт впервые в русском флоте на корветах были установлены стальные.
Капитан корвета «Витязь» С. О. Макаров так отзывался о ходовых качествах своего корабля (характеристика вполне приложима и к «Рынде»):
|
Ход неважный. На одном рейсе — с натяжкой 14,6 узлов при попутном течении. В среднем — 13,7 уз., 2750 сил, а надо 3000 сил. Какая жалкая индикаторная сила и скорость для небронированного судна — 3000 т | 
|
История службы
- 1886—1889 — Первый поход в Атлантику и на Тихий океан
- 1888 — Заход в Сидней для празднования 100-летия образования английской колонии в Австралии.
- Корветом командовал капитан 1-го ранга Ф. К. Авелан. В составе офицеров были мичманы Великий князь Александр Михайлович и граф М. А. Апраксин, лейтенанты князь М. С. Путятин и граф Н. М. Толстой.
- 1892—1896 — Второй поход в Атлантику и на Тихий океан.
- Октябрь 1893 — В составе эскадры посещает Тулон[1].
- 24 марта 1906 — Переклассифицирован в учебное судно.
- 8 мая 1917 — Переименован в «Освободитель».
- Май 1918 — Передан в порт на хранение.
- 12 мая 1922 — Исключен из списков и сдан на слом.
Напишите отзыв о статье "Рында (бронепалубный корвет)"
Примечания
- ↑ L'Illustration, 14/10/1893
Источники
- [www.navycollection.narod.ru/ships/Russia/Cruisers/Rynda/ttx.html Тактико-технические характеристики]
- [www.navycollection.narod.ru/ships/Russia/Cruisers/Rynda/history.html Бронепалубные крейсера I ранга типа «Рында»]
- [web.argo.net.au/andre/rynda.html E. Говор, А. Массов. «Рында» в гостях у австралийцев (к 110-летию визита в Австралию). Австралиада, N16. Сидней. 1998]
- [www.battleships.spb.ru/RusCr/Vityaz.html Корвет «Витязь», Россия, 1884 г.]
- [commi.narod.ru/bmc/mk1cr/cr10r.htm Г.Смирнов, В.Смирнов, НОВЫЕ КРЕЙСЕРЫ И ГРЯДУЩИЕ СРАЖЕНИЯ]
- [navsource.narod.ru/photos/02/009/index.html navsource.narod.ru/photos/02/009/index.html]
- [www.russianfleet.info/rynda.html Корвет «Рында»]
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Рында (бронепалубный корвет)
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
