Рыцарский пояс
Рыцарский пояс (лат. cingulum militare — «воинский, или рыцарский пояс»[1]) — разновидность пояса, носившаяся представителями высшего сословия Западной Европы в XIV—XV веках.
Такие пояса вошли в моду после 1360 года[2], мужчины и женщины носили их с гражданской одеждой до 1410 года, также они носились с доспехами. Ношение пояса с доспехами продержалось несколько дольше, чем с гражданским костюмом — до середины XV века[1]. У знатных женщин пояс мог быть частично скрыт верхним сюрко, но всё же его было видно в широких боковых вырезах доходивших до верхней части бёдер[3].
Состоял из соединённых между собой или нашитых на кожаный ремень богато украшенных металлических пластин, обычно квадратной формы, центральная пластина была, как правило, крупнее остальных и могла быть оформлена в другом стиле. Застёжка скрытая, материалом могли служить позолоченное серебро или медь. В центре каждой пластины находился декоративный элемент — например, изображение герба, выложенное эмалью; для украшения могли использоваться и драгоценные камни. Носился на бёдрах, довольно низко, — вероятно, его фиксировали на одежде каким-то образом. В случае ношения с доспехами на пояс могли подвешивать меч и кинжал. Меч или подвешивался с помощью кожаных ремешков, прикреплённых к задней части устья ножен, или же вешался на крючок, закреплённый на поясе, кольцом, находящимся в той же точке ножен. Крючок, в свою очередь, крепился или непосредственно к поясу, или к короткому вертикальному отрезку из нескольких пластин, свисающих с него, сделанных в том же стиле и соединённых между собой таким же образом, что и пластины самого пояса[4].
Напишите отзыв о статье "Рыцарский пояс"
Примечания
- ↑ 1 2 Ф. Келли, Р. Швабе. История костюма и доспехов. — М.: Центрполиграф, 2008. — С. 95. — 216 с. — ISBN 978-5-9524-3801-9.
- ↑ Ф. Келли, Р. Швабе. История костюма и доспехов. — М.: Центрполиграф, 2008. — С. 42. — 216 с. — ISBN 978-5-9524-3801-9.
- ↑ Ф. Келли, Р. Швабе. История костюма и доспехов. — М.: Центрполиграф, 2008. — С. 47. — 216 с. — ISBN 978-5-9524-3801-9.
- ↑ Окшотт, Эварт. Археология оружия = The Archaeology of Weapons. — М.: Центрполиграф, 2004. — С. 334. — 398 с. — ISBN 5-9524-0968-7.
Отрывок, характеризующий Рыцарский пояс
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
