Рычаг управления двигателем

Рычаг управления двигателем (РУД) — орган управления тягой двигателя летательного аппарата. Лётчик управляет режимом работы двигателя с помощью рычага управления двигателем, перемещение которого регулирует — увеличивает или уменьшает расход топлива.

На многодвигательных самолётах для управления каждым двигателем служит свой рычаг. На самолётах, оборудованных реверсом, рычаги управления реверсом (РУР) стоят возле РУД или прямо на них. Управление двигателями может осуществляться с центрального пульта, расположенного между лётчиками, или с пультов левого и правого лётчиков — обычно управление так выполнено на самолётах без среднего пульта, на месте которого устроен проход в носовую кабину штурмана, например, Ан-12, Ту-104, Ту-134А, где левые и правые РУД связаны жёстко, но на имеющем реверс тяги Ту-134А включение реверса возможно лишь с РУД командира. На самолётах с отдельным пультом бортинженера (Ту-154, Ил-86) свои РУД, жёстко связанные с пилотскими, установлены у бортинженера.

Разные положения РУД характеризуют режимы работы двигателя — «малый газ», «полный газ», «форсажный режим» (при его наличии), изредка у РУД есть положение «останов», но обычно для выключения двигателя служит стоп-кран (рычаг останова двигателя, РОД), выполненный в виде рычага (Ан-2, Ту-154) или выключателя (Ан-12, Ан-148). Чем больше угол поворота дроссельного крана, тем больше тяга двигателя.

Устройство

Управление двигателем представляет собой процесс, при котором каждому изменению положения РУД соответствует вполне определённое изменение положения дроссельного крана, а на большинстве турбореактивных двигателей — определённые заданные обороты ротора высокого давления или вентилятора, которые поддерживаются автоматически за счёт изменения подачи топлива. Поворот РУД изменяет количество топлива, поступающего в камеру сгорания, и режим работы двигателя. Рычаги управления двигателями соединены с рычагами топливных насосов-регуляторов двигателей системой тросов, тяг и поводков. Есть летательные аппараты, в которых РУД не имеет механической связи с насосом-регулятором, и управление оборотами двигателя — электро-дистанционное (например, так сделано на бомбардировщике Су-24)

Ссылки

• [aviaciya.com/books/upravlenie-dvigatelyami Управление двигателями]
• [transporton.ru/avia-transport/186-aviatsionnye-silovye-ustanovki.html?start=42 Авиационные силовые установки]

Отрывок, характеризующий Рычаг управления двигателем

– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.