Вакацуки Рэйдзиро
| Вакацуки Рэйдзиро 若槻 礼次郎 
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 28 января 1926 — 20 апреля 1927 | |||
| Монарх: | Сёва (регент) | ||
| Предшественник: | Като Такааки | ||
| Преемник: | Танака Гиити | ||
| |||
| 14 апреля 1931 — 13 декабря 1931 | |||
| Монарх: | Сёва | ||
| Предшественник: | Осати Хамагути | ||
| Преемник: | Инукай Цуёси | ||
| Рождение: | 21 марта 1866 Мацуэ (Сёгунат Токугава) | ||
| Смерть: | 20 октября 1949 (83 года) Токио (Япония) | ||
| Партия: | Риккэн Досикай (до 1916) Кэнсэйкай (1916—1927) | ||
| Образование: | Токийский императорский университет | ||
| Награды: |
| ||
Вакацуки Рэйдзиро (яп. 若槻 礼次郎 Вакацуки Рэйдзиро:?, 21 марта 1866 — 20 октября 1949) — политический и государственный деятель, а также 25-й и 28-й премьер-министр Японии[1].
Родился Вакацуки в городе Мацуэ провинция Идзумо (в наши дни префектура Симанэ), в семье самурая из клана Мацуэ. В 1892 году он окончил Юридический колледж при Токийском императорском университете. После поступил на службу в министерство финансов, там занимал должность директора налогового бюро и, позже, заместителя министра финансов. В 1911 году становится членом Палаты Пэров[2]. В 1912 году Вакацуки вступает в партию Риккэн Досикай (яп. 立憲同志会), организованную Кацурой Таро, и занимает должность министра финансов в его третьем кабинете. В 1914 году он вступает в партию Кэнсэйкай (яп. 憲政会) и повторно занимает должность министра финансов во втором кабинете Окумы Сигэнобу[1][2].
В 1924 году становится министром внутренних дел в кабинете Като Такааки, работает над принятием законопроекта о всеобщем избирательном праве для всех совершеннолетних мужчин[1], в 1925 году работает над Законом о сохранении мира.
В январе 1926 года, после внезапной смерти действующего премьер-министра Като, Вакацуки принимает обязанности председателя Кэнсэйкай и, вместе с ними, должность премьер-министра. Его первый срок закончился в апреле 1927 года, когда он был вынужден уйти в отставку в связи с начавшимся финансовым кризисом и интригами членов Тайного Совета[1].
Возглавляет Японскую делегацию на Лондонской морской конференции в 1930 году[1]. Там он настаивал на скорейшей ратификации договоров о разоружении, что вызвало недовольство среди японских военных и различных националистических группировок.
В апреле 1931 года, после того как серьёзно раненый при покушении Хамагути Осати был вынужден уйти в отставку, Вакацуки занимает пост премьер-министра[1] и председателя Риккэн Минсэйто (яп. 立憲民政党) которая являлась преемником Кэнсэйкай. Во время его второго срока происходит Манчжурский инцидент, когда японская армия, расположенная в Манчжурии, использовала взрыв на железной дороге, как повод для нападения на казармы китайских войск в Мукдене. Кабинетом Вакацуки было принято решение не допустить дальнейшей эскалации конфликта, но дислоцированные в Корее армии, без императорского приказа перешли китайскую границу и вторглись на территорию Манчжурии. Правительство совершенно потеряло контроль над Квантунской армией, и Вакацуки ничего не оставалось, как санкционировать действия военных задним числом. Манчжурский инцидент стал завершением карьеры Вакацуки, 13 декабря 1931 года он подал в отставку и отошел от политической деятельности[1]. Однако он выступал против войны с Соединенными Штатами, а после начала войны, он выступал за скорейшие примирение[2].
Напишите отзыв о статье "Вакацуки Рэйдзиро"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 ВАКАЦУКИ Рэйдзиро // Япония от А до Я. Популярная иллюстрированная энциклопедия. (CD-ROM). — М.: Directmedia Publishing, «Япония сегодня», 2008. — ISBN 978-5-94865-190-3.
- ↑ 1 2 3 [www.ndl.go.jp/portrait/e/datas/219.html Wakatsuki, Reijiro] (англ.). — сайт Национальной парламентской библиотеки Японии. Проверено 21 января 2010. [www.webcitation.org/66wftq4fF Архивировано из первоисточника 15 апреля 2012].
Отрывок, характеризующий Вакацуки Рэйдзиро
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
