Рейчел, Рейчел

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Рэйчел, Рэйчел»)
Перейти к: навигация, поиск
Рейчел, Рейчел
Rachel, Rachel
Жанр

драма

Режиссёр

Пол Ньюман

Продюсер

Пол Ньюман

Автор
сценария

Стюарт Стерн
Маргарет Лоренс (роман)

В главных
ролях

Джоан Вудвард

Оператор

Гэйн Решер

Композитор

Джером Моросс

Кинокомпания

Kayos Productions

Длительность

101 мин.

Бюджет

700 тыс. $

Страна

США США

Язык

английский

Год

1968

К:Фильмы 1968 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Рейчел, Рейчел» (англ. Rachel, Rachel) — дебютный кинофильм режиссёра Пола Ньюмана, вышедший на экраны в 1968 году. Экранизация романа Маргарет Лоренс «Насмешка бога» (A Jest of God).





Сюжет

Рейчел — незамужняя школьная учительница средних лет, живущая вместе со своей матерью на верхнем этаже похоронного бюро. Она устала от своей работы, одиночества и однообразия своей жизни. Она замкнута в себе и чувствует, что её жизнь клонится к закату. Однажды подруга и школьная коллега Калла уговаривает Рейчел посетить церковную службу, где под влиянием проповедника женщина испытывает неожиданный выброс эмоций. Вскоре в городе появляется её старый знакомый Ник, приехавший навестить родителей. Между ним и Рейчел вспыхивает роман...

В ролях

Награды и номинации

  • 1969 — 4 номинации на премию «Оскар»: лучший фильм (Пол Ньюман), адаптированный сценарий (Стюарт Стерн), женская роль (Джоан Вудвард) и женская роль второго плана (Эстель Парсонс).
  • 1969 — две премии «Золотой глобус»: лучший режиссёр (Пол Ньюман) и лучшая женская роль — драма (Джоан Вудвард).
  • 1969 — номинация на премию BAFTA за лучшую женскую роль (Джоан Вудвард).
  • 1969 — номинация на премию Гильдии режиссёров США за лучшую режиссуру художественного фильма (Пол Ньюман).
  • 1969 — номинация на премию Гильдии сценаристов США за лучшую американскую драму (Стюарт Стерн).
  • 1969 — попадание в десятку лучших фильмов по версии Национального совета кинокритиков США.

Напишите отзыв о статье "Рейчел, Рейчел"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Рейчел, Рейчел

Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.