Рэйчел Саммерс

Рэйчел Энн Саммерс
Рэйчел Саммерс на обложке X-Men: Emperor Vulcan #4 (2008) (художник Билли Тан)
История публикаций
Издатель	Marvel Comics
Дебют	Uncanny X-Men #141 (январь 1981 год)
Авторы	Крис Клэрмонт, Джон Бёрн, Джон Рамота
Характеристики персонажа
Позиция	Добро
Полное имя	Рэйчел Энн Саммерс
Псевдонимы	Рэйчел Грей, Феникс, Мать Аскани, Девочка-Чудо, Белая королева воинов
Вид	Мутант
Союзники
Гончие, Люди Икс, Экскалибур, Аскани, Икс-Тремальное Выполнение Санкций, Звёздные Рейдеры
Особые силы
Телепатия Телекинез Астральное путешествие во времени ранее — Сила Феникса

Рэйчел Энн Грей-Саммерс (англ. Rachel Anne Grey-Summers, также известная как Рэйчел Саммерc (англ. Rachel Summers), Рэйчел Грей (англ. Rachel Grey), Чудо-Девушка (англ. Marvel Girl) и Феникс (англ. Phoenix)) — вымышленный персонаж, супергероиня и мутант во вселенной Marvel Comics, дочь Джин Грей и Циклопа.

История публикация

Рэйчел Саммерс создана писателем Крисом Клэрмонтом и художником Джоном Бёрном и впервые появилась в The Uncanny X-Men #141 (январь 1981). С этих пор появлялась в различных выпусках о командах супергероев, таких как Люди Икс и Эскалибур.

Вымышленная биография

Рэйчел Саммерс родилась в параллельном мире у двух мощных мутантов-иксменов Скотта Саммерса и Джин Грей. Какое-то время она жила жизнью обычного ребенка, но все изменилось, когда мать Рэйчел была убита злодеем Повелителем Разума. Программа Стражей была снова начата правительством. После этого особняк Икс был атакован Стражами. Выжили только Гроза, Колосс, Росомаха, Рэйчел и Призрачная-кошка.

Будучи подростком, Рэйчел попала в руки Ахава, хозяина "Псов" - мутантов, которым промывали мозги, а потом их использовало правительство для охоты на других мутантов. Рэйчел стала лучшим "Псом", и жила так, пока правительство не решило, что больше не нуждается в услугах мутантов, и не выбросило их как мусор. Её духовные способности связали её с её жертвами, она распыляла свой гнев, пока не смогла сломать контроль Ахава над ней.

В лагере для мутантов Рэйчел вновь встретилась с выжившими иксменами и Магнито. Особенно она подружилась с Призрачной Кошкой и с помощью своих способностей отправила разум Китти в прошлое, чтобы предотвратить убийство сенатора Келли, которое привело к гонениям на мутантов. К сожалению, попытка изменить прошлое не увенчалась успехом. Рейчел отправила свою астральную проекцию в прошлое, чтобы увидеть, что шло неправильно, и тогда она была обнаружена Силой Феникса. После ошибки Рэйчел с Джин Грей, Сила Феникса заглянула в её разум, изучила её жизнь и начала следовать за девушкой.

Вскоре в лагере появился самый мощный мутант в мире, тоже бывший "Пес" - Франклин Ричардс. Рэйчел и Франклин полюбили друг друга, и хоть они и были вместе недолго, Рэйчел пронесла эту любовь через время и пространство. Выжившие иксмены вместе с Рэйчел и Магнитом совершили попытку бежать из лагеря и уничтожить Стражей. Это удалось троим - Франклину, Рэйчел и Китти. Они бежали в здание Бакстера, некогда бывшее базой Фантастической Четверки. Позже Франклин умер, защищая Рэйчел от Стража. Девушка была безутешна, и Китти обратилась к Силе Феникса с просьбой влиться в тело Рэйчел. Вскоре после этого Китти и Рэйчел сразились с усовершенствованной версией Стража - Нимродом. Они попали в ловушку, и Китти смогла активизировать скрытую в Рэйчел Силу Феникса, чтобы отправить Рэйчел в параллельный мир - тот, где происходят основные события Вселенной Марвел. После этого Китти была убита Нимродом, который отправился вслед за Рэйчел.

Попав к иксменам в параллельном мире на Землю 616, Рэйчел поняла, что этот мир отличается от её родного. Рейчел столкнулась с пятнадцатилетней Ульяной Распутиной в Школе Ксавьера для Одаренных Подростков. Она помнила, что в её мире Ульяна умерла молодой и поняла, что это прошлое было другой действительностью. Она недолго числилась в Людях Икс, перед поиском Ши’Арского голографического кристалла с отпечатком её матери. После того, как она дала клятву, что будет помнить свою мать с обмундированием и именем Феникса, Сила Феникса, находящаяся в ней, предоставила ей доступ к власти на космическом уровне, хотя гораздо более ограниченный, чем у оригинального (Темного) Феникса. Не зная, что делать, Рейчел убежала в Нью-Йорк и была атакованный Селеной. Люди Икс сумели спасти её от энергетического вампира.

Профессор X работал с ней, чтобы восстановить её воспоминания. Джин Грей считалась мертвой после истории с Темным Фениксом, Циклоп был женат на Мадлен Прайор и имел сына - Натана Саммерса (Кэйбла). Рэйчел присоединилась к иксменам, попросив их не говорить Циклопу, что она его дочь, пусть из другого мира. Какое-то время она была членом команды и очень подружилась со здешней Китти Прайд.

Когда Рэйчел была похищена злодеем еще из одного параллельного мира - Моджо, её спасли Кошка-Призрак и Ночной Змей, которые теперь состояли в команде британских супергероев - Экскалибур. Так Рэйчел стала членом Эскалибура. Тем временем выяснилось, что Джин Грей жива. Она воссоединилась с Циклопом, и они стали воспитывать Натана вместе. Позже Рэйчел раскрыла Джин и Скотту свою истинную природу, а Натана всегда считала братом. После схватки со злодеем Некромом (он же Анти-Феникс) Рэйчел чуть не погибла. Сила Феникса исцелила свою носительницу... перед тем как её покинуть.

После ухода Феникса Рэйчел восстановила некоторые утраченные воспоминания и вместе с членами Эскалибура отправилась в свой родной мир, где успешно ликвидировала Стражей. Однако при возвращении Капитан Британия потерялся во временном потоке, и Рэйчел поспешила на помощь. Она очутилась в очередном параллельном мире, на этот раз отстоящем от основной реальности Марвела на 2000 лет, мире, которым правил Апокалипсис. Рэйчел возглавила местное сопротивление - Клан Аскани и стала известна как "Мать Аскани". Когда выяснилось, что Натан Саммерс инфицирован техноорганическим вирусом, его отправили к Рэйчел на лечение. Она боялась, что ребенок умрет, и поэтому Аскани создали его клон. Последователи Апокалипсиса напали на Аскани и забрали клона (который позже стал суперзлодеем Страйфом), оставив Рейчел раненой. Позже в тот же мир прибыли Джин Грей и Скотт Саммерс, которые воспитывали Натана вместе с Рэйчел.

В этом мире Сила Феникса проявлялась в ней еще не раз. Благодаря трагическому стечению обстоятельств мир, в котором жила Рэйчел, прекратил своё существование. Умирая, она попросила Джин взять имя Феникса, и её швырнуло по временному потоку. По пути она почувствовала, что Сила Феникса покидает её. Обессиленная Рэйчел оказалась в постапокалиптическом мире в заложниках у некоего Гаунта. Она смогла установить телепатическую связь с Кэйблом и попросить его о помощи. Кэйбл спас Рэйчел и вернулся с ней в основной мир Марвел, причем она попросила брата не говорить о её возвращении никому, даже Джин Грей и Циклопу. Рэйчел попыталась начать нормальную жизнь, даже поступила в колледж. Она была позже похищена Елиасом Боганом. Команда Грозы - Экстремальные Люди Икс - нашли её, сражаясь с Боганом, и она согласилась вернуться к Людям Икс, когда Циклоп реорганизовал команды. Голографическое сообщение, оставленное погибшей Джин, уговорило Рэйчел принять имя и костюм Чудо-Девушки, который её мать проектировала, но никогда не носила. Она в настоящее время называет себя Рэйчел Грей, возможно, чтобы выразить неодобрение продолжающимся отношениям её отца с Эммой Фрост, однако она и Эмма объявили перемирие в течение одной из миссий команды в Гонконге.

После Дома М и Казни каждого десятого, когда большинство мутантов во всём мире потеряли свои способности, правительство назначило в X-особняк Стражей, чтобы защитить мутантов в случае, если враги используют это для нападения. Однако хоть их намерения и были хорошими, это напомнило Рэйчел то время, когда Стражи отправляли мутантов в концлагеря. Рэйчел проводила много времени со своими дедушками и бабушкой, связавшись со своим дедом. Во время семейной встречи со всеми её родственниками, единица диверсионного отряда Ши’Ар напала на них, убив всех, включая дедушек Рэйчел и бабушку, в надежде уничтожить геном Грей. Хоть они были не в состоянии убить её, они смогли сделать татуировку на её спине. Это позволило бы им найти её, где бы она ни находилась. Единственный оставшийся сейчас на Земле член семьи Грей, кроме Рэйчел - Кэйбл. Позже, у могил семьи Грей, Рэйчел клялась ужасно отомстить Ши’Ар и сказала: "Я - не моя мать. Я - не Феникс. Я - другая женщина. И со временем я сделаю такое... они будут желать, чтобы я БЫЛА Фениксом".

Когда воскрес брат Циклопа и Хавока Гэбриэл Саммерс (Вулкан), он похитил Скотта и Рэйчел и использовал её телепатические способности, чтобы насылать кошмары на Людей Икс. Циклопу и Рэйчел удалось освободиться, подоспели остальные Люди Икс и они сразились с Вулканом. Он скрылся от них и сбежал в Ши’Ар. Вместе с отрядом иксменов Рэйчел отправилась за ним в погоню. К ним присоединилис Звёздные Рейнджеры, Лиландра и Корвус, владевший мечом, содержащим частицу Силы Феникса. Рэйчел и Корвус полюбили друг друга, и он помог иксменам в сражении с Вулканом и гвардией Ши’Ар. После сражения Рэйчел вместе с Хавоком и Поларис осталась среди Звёздных Рейнджеров, чтобы продолжать борьбу с Гэбриэлом, объявившим себя императором Ши’Ар.

Силы и способности

Рэйчел является мутантом омега уровня и дочерью Джин Грей. Она унаследовала у своей матери различными псионические способности, в том числе: телепатию, психометрию, телекинез, ограниченные манипуляции временем. Она может прочитать чужие мысли и передать свои другим на потенциально безграничном радиусе. Обладает телекинетическими способностями, позволяющими ей управлять материей силой мыслей. Способна к очень точной настройке на объекты, включая себя. На больших уровнях Рэйчел может поднять вес в сотни тонн, но её верхний предел не раскрыт. Способна переместить себя и других в почти любой отдельный момент в потоке времени. Также способна путешествовать в астральной форме.

Какое-то время Рэйчел была носителем Силы Феникса и имела её космические силы в своем распоряжении. Способности Рэйчел, когда она была Фениксом, были ограниченны только её силой желания и широтой воображения. Она управляла материей в атомном и вселенском масштабе, производила и управляла энергией в фактически любом мыслимом количестве, поглощала энергию из источников, столь же больших как сверхновая звезда, управляла временем и пространством, создавала космические деформации для мгновенного путешествия и увеличивала свою силу до неизмеримого уровня.

Ссылки

• [marvel.com/universe/Marvel_Girl_%28Rachel_Summers%29 Рэйчел Саммерс] на Marvel.com
• [marvel.wikia.com/Rachel_Summers Рэйчел Саммерс] на Marvel.wikia.com
• [comicbookdb.com/character.php?ID=4686 Рэйчел Саммерс] на Сomic Book DB
• [www.uncannyxmen.net/glossary/showentry.asp?fldAuto=794 Рэйчел Саммерс] на UncannyXmen.Net
• [www.comicvine.com/rachel-grey/29-3566/ Рэйчел Саммерс] на Comicvine.com

Отрывок, характеризующий Рэйчел Саммерс

Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.