Рэй, Джеймс Эрл

Джеймс Эрл Рей
James Earl Ray
Род деятельности:	возможный убийца Мартина Лютера Кинга
Дата рождения:	10 марта 1928(1928-03-10)
Место рождения:	Олтон (Иллинойс)
Гражданство:	США США
Дата смерти:	23 апреля 1998(1998-04-23) (70 лет)
Место смерти:	Нашвилл, Теннесси

Джеймс Эрл Рей (англ. James Earl Ray; 10 марта, 1928 – 23 апреля, 1998) — американец, осуждённый за убийство американского борца за гражданские права Мартина Лютера Кинга мл. Был приговорён судом к 99 годам заключения. Умер в тюрьме в 1998 году.

Рэй родился в бедной семье в городе Олтон, штат Иллинойс. Служил в американской армии. В 1949 был впервые осуждён за кражу со взломом. В 1952 получил 2 года тюрьмы за вооружённое ограбление водителя такси. В 1955 осуждён на 3 года за кражу. В 1959 осуждён на 20 лет за кражу 120 долларов. В 1967 сбежал из заключения.

Обстоятельства убийства

Мартин Лютер Кинг был застрелен в городе Мемфис (штат Теннесси) 4 апреля 1968 года. В тот момент Кинг стоял на балконе мотеля «Лоррейн», готовясь возглавить демонстрацию бастующих мусорщиков. Единственная пуля попала ему в нижнюю часть челюсти, повредив часть шеи так, что было видно позвоночник. Стреляли из меблированных комнат на другой стороне улицы. Спустя два месяца после убийства Кинга, 10 июня 1968 года, по обвинению в убийстве в Лондоне был арестован Джеймс Эрл Рэй. Поверив судьям, которые обещали ему смягчение приговора, Рэй подписал чистосердечное признание и был приговорён к 99 годам тюрьмы за убийство. Почти сразу после этого осуждённый заявил, что не убивал Кинга. Сомнения возникли у родственников и у друзей погибшего. Непонятные вещи происходили с винтовкой, которая якобы была орудием преступления. Сначала власти штата Теннесси отказались провести баллистическую экспертизу, а когда она наконец была осуществлена, результаты её оказались неубедительными. Баллистический тест повторили ещё два раза — в 1977 и в 1997 годах, но ответа на главный вопрос, — кто убил Кинга и из какого оружия, — нет до сих пор.

Скончался 23 апреля 1998 года в мемориальном госпитале Нэшвилла в возрасте 70 лет. Он давно страдал от неизлечимой болезни печени и в последние два года не раз был близок к смерти. Кончина Рэя, как ни странно, повергла в траур не только его собственных родных, но и вдову и детей Мартина Лютера Кинга. «Это трагедия не только для мистера Рэя и его семьи, но и для всей нации, — считает Коретта Скотт Кинг. — Никогда для Америки не наступит день нового процесса по делу Рэя, процесса, который мог бы открыть тайну этого убийства и установить факт невиновности Рэя». Под этим заявлением подписались и трое детей убитого: Мартин Лютер Кинг (ему в год смерти отца было десять), Декстер, которому тогда исполнилось семь, и самая младшая, преподобная Бернис Кинг.

Отрывок, характеризующий Рэй, Джеймс Эрл

Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.